По лезвию судьбы - Ольга Ларгуз
— Извини, Андрей. Я была не права. Не сдержалась.
Я встала из — за стола и посмотрела в окно. Нужно взять себя в руки. В конце концов, это воля Миши, а не прихоть Серковского, юрист ясно дал это понять. Барс незаметно оказался за спиной. Высокий, сильный. Его тепло я чувствовала на расстоянии, даже если он меня не касался, а еще помнила о тех фото из Китая и стремлении к свободе…
— Мне нужно работать.
— Конечно, Ника. Я не собираюсь тебя надолго задерживать. Не хочешь поужинать сегодня? Я приглашаю.
В голосе Андрея явственно звучала надежда, тревога скрывалась за мягкими нотками, но мне нужно было во всем разобраться: распоряжение Миши выбило из колеи.
— Сегодня я занята. До свидания, Андрей.
Дорога от переговорной до двери офиса — несколько секунд.
— Понятно. До свидания, Ника.
Я почти ушла, дверь в опен — спейс почти закрылась, когда мне в спину прилетели слова: — Я отдал бы свою жизнь, чтобы ты и Мишка жили долго и счастливо, но это не в моей власти, Ника.
На подгибающихся ногах я подошла к своему столу, упала в кресло и сделала глубокий выдох. Нужно было обдумать произошедшее и еще… мне была нужна информация. Я достала телефон, выбрала абонента из списка избранных.
— Привет. Мы можем встретиться сегодня вечером?
=53=
— Да, конечно. Приезжай. Ждем тебя.
Счастье — это когда тебя понимают и ждут. Ровно в восемнадцать часов я захлопнула ноутбук и довольно потянулась, разминая затекшие плечи: сегодня мы хорошо потрудились, а проект дома в пригороде Калининграда изрядно продвинулся вперед благодаря энтузиазму Машули.
Кстати, кресло! Я снова про него забыла и вспомнила, когда «пить боржоми» было уже поздно. Чтобы склероз не спрятал умную мысль в пыльном углу чердака памяти, сложила на своем рабочем столе крест — накрест две шариковых ручки. Завтра увижу — вспомню, а если нет, то тогда мне нужнее таблетки для мозга, а не массаж спины.
— Ника! — едва открылась входная дверь, как я оказалась в объятиях Лизы Арбатовой. — Ну наконец — то! Входи. Ужинать будешь?
В просторной двухуровневой квартире подруги было на удивление тихо: не работал телевизор, молчала умная колонка, которая постоянно транслировала старые детские песенки. А самое главное — не было видно непоседы Софии, моей ненаглядной девчонки.
— Если только с тобой за компанию, — откликнулась, недоуменно осматриваясь по сторонам. Лиза — сумасшедшая мамочка, которая не доверяла дочку няням, предпочитала возиться с ней сама с утра до ночи. — А почему у тебя так тихо? Где Софи?
— Гуляет. Они скоро вернутся, а я пока отдыхаю. За день так устаю от песен и мультиков, что тишина становится на вес золота.
— Лиза, я возвращаю, — положила биографию Плисецкой на журнальный столик в гостиной. — Спасибо. Очень интересно написано.
Пришлось сделать крюк, заскочить домой за книгой, поэтому визит к Серковской — Арбатовой немного съехал с графика. Кстати, после замужества подруга взяла двойную фамилию: Император Георг явил такую волю, а дочь не смогла отказать.
— Рада, что понравилось. Я сама люблю ее перечитывать.
Пока Лиза расставляла на столе тарелки, я разложила приборы и села в уголок, наблюдая за подругой. Бывшая прима — балерина после родов и кормления грудью оставалась все такой же тоненькой и изящной, как веточка ивы. Ведьма она, что ли?
Сногсшибательные запахи напомнили о том, что за сегодняшний день я ни разу нормально не поела: утром умудрилась проспать, поэтому обошлась чашкой кофе, а в обед мы с Машей Зайцевой разделили пару бутербродов на двоих, просматривая ее наработки по Калининградскому объекту.
— Голодная… — констатировала внимательная Лиза, раскладывая по тарелкам ризотто с белыми грибами. — Кушай давай, а то кожа да кости остались, смотреть больно.
Не то, чтобы кожа да кости, но после смерти Миши я похудела на семь килограммов и до сих пор не вернулась к привычному весу. Подцепив кончиком вилки ароматный рис, я зажмурилась от удовольствия: и вкус, и запах были идеальными!
— Что случилось, Лиз? Говори. Я ведь вижу, что тебя что — то мучает, — не в силах смотреть на то, как подруга рвет в клочки третью по счету салфетку, я отложила приборы в сторону. — Ну же…
— Это касается Андрея…
Твою ж колотушку! Я тихо выдохнула, боясь спугнуть откровение Елизаветы. Все складывалось одно к одному: сначала его визит в мой офис и разговор с юристом, и вот еще…
— А что случилось с твоим братом?
— Он очень изменился, Ника, — решившись, она выбросила в мусор ошметки салфеток и обхватила себя за плечи. — С того дня, как ты вышла замуж, я перестала узнавать своего брата.
— Да ладно. Наверняка тебе показалось… — я всегда знала, что Серковская любит Андрея. Именно с ним у нее сложились самые теплые отношения, чего нельзя сказать ни про Александра, ни про Алексея.
— Нет, не показалось. Он уехал в Новосибирск, открыл там филиал своей фирмы…
— И что в этом необычного?
— У «Беркутов» уже было четыре филиала, и ни одним из них Андрей не занимался лично. Для этого он подключал своих заместителей…
— Может ему понравился Новосибирск? Большая кошка любит снег и холод.
— А может ему было тяжело находиться рядом с тобой и Мишей? — выпалила Лиза, игнорируя мою шутку про барса, и продолжила. — Кроме того, я ни разу не видела, чтобы он появлялся на приемах или благотворительных вечерах в компании женщины, а таких вечеров было много. Мой брат серьезно занялся благотворительностью. Ты сама можешь в этом убедиться, если захочешь. В сети полно фото. Кажется, я была не права, говоря о том, что Андрею важна свобода в отношениях. Он…
Лиза не успела договорить, а я не стала рассказывать про снимки из Китая, про встречу с Алисой и их общими детьми. К чему? Если подруга знает об этом и игнорирует — это ее выбор, а если не знает, то я не готова погружать ее в чужие грязные тайны.
Звук открывающегося замка отвлек нас от разговора, следом раздался звонкий голосок Софии.
— Тетя Ника! Ура! Я так соскучилась!
Недавно малышке исполнилось два с половиной годика, а ее неисчерпаемой энергии исследователя хватило бы на пятерых. Я представить не могла, как Лиза справлялась с дочкой без помощи нянь. Мой Рома в этом возрасте был намного спокойнее, одной книжки с картинками ему хватало на пару часов, а Софии — на десять минут, после чего девочка отправлялась познавать
