По лезвию судьбы - Ольга Ларгуз

Ольга Ларгуз

По лезвию судьбы

=1=

Каждое утро в нашей фирме начинается одинаково… Мы встречаемся у кофемашины, чтобы провести привычный ритуал и дерзко стартовать в новый день.

— Привет, Маш.

Она всегда приходит в офис первой. Маша Зайцева, миловидная стройная брюнетка с грустными карими глазами. Двадцать пять лет. Замужем, детей нет.

— Ага, привет, Ника.

Ника — это я. Вероника Демидова. Мне тридцать три, из которых четыре года работаю в студии дизайна интерьера «ИнтерФант», то есть «Интерьерная Фантазия». Мы воплощаем ваши мечты в реальность. Круто, правда?

— Опять глаза на мокром месте? Твой Рома в очередной раз в Бельдяжки намылился?

— Угу. Кобель блохастый…

Кофемашина покорно готовит капучино с шапкой плотной молочной пенки, запах кофе постепенно заполняет пространство офиса.

— И чего ему не хватает? — удрученно шепчет подруга. — Я не знаю…

Почти два года я наблюдала за страданиями Маши и удивлялась ее терпению и фатализму. Бельдяжки — аналог слова «измена» — они для тех мужчин, кому мало общества жены, кто ищет развлечения на стороне. Рома отъезжает туда регулярно, а его жена тихо страдает.

— Ник, а я ведь познакомилась с ней…

— С кем? — от неожиданности я едва не поперхнулась горячим напитком. — Да ладно…

— Прохладно. С его последней любовницей. Представляешь, до чего я дожила? — подруга бросила на меня быстрый взгляд и едва слышно всхлипнула. — Ее Мила зовут. Блондинка крашеная, волосы нарощенные. Губы — пельмени, грудь пятого размера. Не баба — силиконовая долина.

Что с нами делает любовь? Красивая, умная, ответственная и деловая девушка в отношениях превращается в трусливую и слабую девчонку. Какой кнопкой отключается мозг? Куда прячется гордость и чувство собственного достоинства? Знала бы ответ — гребла бы деньги лопатой…

— Но как же ты..?

— Подобрала пароль к телефону, пока Ромка в душе плескался, а там такое… И откровенные фото, и словечки пошлые, — Машка краснеет, как маков цвет. — Я номер переписала и позвонила этой Миле. И почему у всех его любовниц такие слащавые имена? Мила, Лиззи, Кайли… Фу!

— Позвонила? Ну ты даешь, подруга! И что?

— Да ничего. Мила сказала, что у них только секс, а на бо́льшее мой Ромка не способен…

— Маш… — я отставила стаканчик с кофе в сторону и обняла подругу, плечи которой мелко подрагивали. — Может тебе к психологу надо? Может ну его, этого Ромку? Если даже любовница говорит, что от него толку — как от козла молока и крут он исключительно в постели…

— Я его люблюююууу, — тихо воет Мария, уткнувшись лбом мне в плечо. — Гад он, сама знаю, но любимый…

— О чем плачем? Кого хороним? — бодрый мужской голос нарушил атмосферу страданий и меланхолии. В офисе появился Гена Воронов, единственный мужчина среди дизайнеров. Сорокалетний шатен, спортсмен и верный семьянин. Отец троих детей, муж счастливой жены. — О, Машка! Опять машем вслед автобусу, отбывающему в Бельдяжки?

— Да ну тебя, — фыркнула Зайцева и аккуратно вытерла слезы. — Я — девочка, имею право!

— Ага, и девочка, и имеешь! — радостно подтвердил Геннадий. — А твой мужик имеет право «налево»! И имеет других девочек. Вот такое у нас равноправие!

Получив от кофемашины утреннюю порцию двойного эспрессо, Воронов прошел к своему столу и с размаха упал в офисное кресло, которое опасно скрипнуло под весом крупного мужчины.

— Доброе утро!

Дарья и Марина Семеновы — сестры-близняшки. Зеленоглазые шатенки двадцати восьми лет. Первая счастлива в браке, но осталась при девичьей фамилии, вторая готовится к свадьбе, которая состоится через два месяца. Их утренний ритуал — два стаканчика латте и фисташковый круассан из кафе, что в доме напротив.

На больших офисных часах — без пяти девять. Ждем.

— Всем доброе утро!

А вот и он — биг-босс — Михаил Матвеевич Марсов. Наш любимый и уважаемый МММ. Сорокалетний брюнет с пронизывающим взглядом синих глаз. Разведен, красив, уверен в себе. Основатель фирмы, ее душа и мозг. «ИнтерФант» не только разрабатывает дизайн — проекты, но и сдает готовые объекты «под ключ». Именно Марсов, юрист по образованию и эстет — по сути, занимается заключением договоров с заказчиками, контролирует процессы на всех стадиях, разруливает споры и улаживает конфликты.

Ровно девять. По Михаилу можно сверять часы.

— Точность — вежливость королей!

Этот принцип уже встроился в наш код ДНК. Команда в сборе, новый рабочий день начался. За большим панорамным окном — летняя Москва. Середина августа. Жара.

=2=

— Ника, зайди ко мне и захвати проект Серковского, — бросил босс за миг до того, как скрыться в кабинете.

В «ИнтерФант» все устроено просто и демократично. Никаких секретарей, приемных и прочего пафоса.

Кабинет директора выдержан в скандинавском стиле. Много света и воздуха, четкие линии. Строгая классика, стиль и удобство, что полностью соответствует личности Марсова. И да, именно я поработала над тем, как сейчас выглядит любимая «берлога» босса.

Проект Серковского — двухэтажный особняк с безумным количеством комнат, домашним кинотеатром, бассейном, оранжереей и тренажерным залом общей площадью почти три тысячи квадратов.

— Сегодня в три часа сам, — Михаил выделил последнее слово и ткнул пальцем в потолок, обозначая важность клиента, — собирается нагрянуть с контрольным осмотром. Как дела на объекте?

— Все идет по плану, босс, — тяжелая книга громко плюхнулась на стол директора. Каждая ее страница — интерьер комнаты с четырех ракурсов. — Я была там пять дней назад. Красивый домик получается… Иваныч и его команда хорошо работают, четко.

— Домик, — фыркнул Марсов. В прищуре синих глаз скачут черти, губы изгибаются в улыбке. — Это дворец, пернатая, а не домик. Дворец для императора.

Наш важный клиент вполне соответствует этому титулу. Глава крупнейшего банка Москвы, Георг Серковский в свои шестьдесят выглядит максимум на сорок пять. Высокий, широкоплечий, с пронзительным взглядом серых, как ртуть, глаз, он молчаливым присутствием перетягивает внимание окружающих на себя. Не нужно говорить, шуметь, достаточно просто быть. Император — сгусток энергии, воли и тестостерона, и императрица ему под стать. Екатерина Ивановна — тихая хрупкая женщина с копной вьющихся рыжих волос, подарила своему мужу трех сыновей и дочку. Большой семье — большой дом, а лучше — за́мок. Над ним я и работала последние несколько месяцев.

А пернатая — это я. Босс любит называть меня так, когда мы остаемся наедине. Вероника — Ника — крылатая богиня, но до богини я, видимо, не дотягивала, поэтому — просто пернатая. А еще — чудо в