Свет твоих глаз (СИ) - Соня Мишина
― Ты вроде работала в службе социального обеспечения? Я посоветуюсь с начальницей отдела кадров, можно ли найти для тебя должность, учитывая твою специальность.
― Вообще-то, я сама могу в отделе кадров работать. Образование позволяет. ― Ника чуть крепче сжала мой локоть. ― Есть у вас там свободная ставка?
― Будет! ― я не то что ставку на заводе, я звезду с неба готов был организовать, лишь бы любимая была счастлива!
Место в отделе кадров для Вероники и правда нашлось, даже кадровые перестановки не понадобились. Так что десятого февраля моя жена вышла на работу. А четырнадцатого, в день всех влюбленных, который никогда раньше не праздновал, я пригласил Нику в ресторан. В нашу любимую «Диканьку».
Мы приехали туда к девяти вечера, заняли один из столиков в ВИП-зоне, заказали ужин. Обстановка была самая романтичная! На столике горели две свечи в изящном подсвечнике. Загадочно мерцали тонкостенные бокалы. В зале звучал медленный, текучий блюз. Мы пили безалкогольное вино и целовались, как влюбленные подростки. Я плавился от чувственной атмосферы и воображал, как привезу жену домой, затащу в душ, намылю руки и пройдусь ладонями по ее телу…
И тут у Ники зазвонил телефон.
― Не отвечай, ― попросил я.
― Погоди, дай посмотрю хоть, кто звонит в такое время, ― Вероника отстранилась, выудила смартфон из клатча, глянула на экран, а в следующий момент поднесла трубку к уху:
― Оксана? Что случилось?
Нет! Нет-нет-нет!
Глоток вина встал поперек горла, и я с трудом протолкнул его сквозь сжавшуюся глотку. Рука дрогнула, едва не расплескав тягучую темную жидкость из бокала. Я медленно и очень аккуратно поставил хрупкую вещь на стол. Нащупал кнопку вызова официанта.
Тем временем Ника дослушала Оксану и заговорила:
― Вызывай скорую. Мы сейчас тоже приедем…
Оксана снова заговорила, ее слов я не слышал, зато услышал ответ жены:
― Лежи, не вставай! Я соберу все, что скажешь, и тебе, и сыну… да, мы отвезем его к бабушке. Все! Не волнуйся только! Скоро будем!
Завершив звонок, Вероника обернулась ко мне.
― Что?! ― тут же потребовал у нее ответа.
― Кровотечение. Пока не сильное.
― Значит, все? ― я не нашел в себе сил уточнить, но Ника поняла меня и без слов.
― Надежда еще есть! Я слышала от одной женщины, которая рожала вместе со мной, что у нее два раза за время беременности такое было.
Я закрыл глаза, сглотнул вязкую, кисловатую, с привкусом вина слюну. Услышал приближающиеся шаги: подошел официант. Быстро рассчитал нас. И тут же Ника, взяв меня за руку, заторопилась к раздевалке. Я спешил не меньше и благословлял жену за то, что она, как и я, выбрала безалкогольное вино и теперь могла сесть за руль. Вызов такси занял бы несколько лишних минут, которых у нас не было.
Забрав верхнюю одежду, мы натянули ее на плечи и, не застегиваясь, помчались к джипу. Еще минута ― и вот Ника уже выводит его со стоянки.
Десять минут дороги стоили мне, наверное, десяти лет жизни. Вероника сосредоточенно управляла машиной. Я не смел ее отвлекать, а потому молчал и варился в своих тревожных мыслях. Надежда смешивалась с отчаянием в диких пропорциях, и весь этот убийственный коктейль бился в виски, заставлял разрываться сердце и останавливал дыхание. Правой рукой я вцепился в пластиковую ручку дверцы, и в какой-то момент она заскрипела, угрожая потрескаться и рассыпаться ― так сильно я ее сжал.
― Приехали! ― Ника вывернула руль, въехала во двор типичной многоэтажки, с трудом отыскала место для парковки. ― Скорая уже у подъезда. Тоже только что подъехала. Погодите, я сейчас открою! ― крикнула бригаде медиков и, взяв меня за руку, потащила за собой.
― Откуда у тебя ключи? ― спросил жену на бегу.
― Оксана дала на всякий случай. Я была у нее пару раз. Мы… подружились.
Неожиданно. Я и не знал. Впрочем, сейчас было не до того.
Ника действовала: ехала, бежала, открывала двери, вызывала лифт и провожала врача к постели Оксаны, собирала сумки, одевала маленького Артема и одновременно утешала его, испуганного, плачущего. А я болтался за ее спиной, беспомощный, бесполезный, мешался под ногами и снова ждал. Вот когда я впервые по-настоящему почувствовал себя чемоданом без ручки!
― Бабушке я позвонила. Она ждет внука, ― слабым голосом сообщила Оксана.
― Да-да, мы с Эдом отвезем его! Не беспокойся! ― заверила Вероника.
― Вы в клинику уже позвонили? Ее точно там примут? ― тут же окликнул Нику врач скорой.
― Да, все согласовано.
― Тогда мы за носилками. Вставить пациентке опасно, ― врач с помощником двинулись к дверям.
Ника обмотала шею Артема шарфиком, подтолкнула его ко мне:
― Выходите в общий коридор, там прохладнее, а я сейчас Оксану хоть немного утеплю.
Мальчишка доверчиво схватился за мою ладонь. Его пальчики были холодными и липкими. Он вывел меня на лестничную площадку, потянул вниз, к себе. Я наклонился.
― Мама умрет, да? ― едва слышно спросил ребенок.
― Нет! Что ты такое выдумал? ― мне пришлось говорить громко и четко: даже со слуховым аппаратом Артем хорошо разбирал только достаточно громкие и четко произнесенные слова ― никак не шепот. ― Мама чуть-чуть полечится в очень хорошей больнице и вернется домой!
«И, возможно, вернется уже одна», ― договорил мысленно.
Присел, опираясь спиной на стену, приобнял парня. Он доверчиво прижался ко мне и замер, тихо сопя и изредка шмыгая носом.
Прибыли медики с носилками. Глянули на нас мельком. Вошли в квартиру. Через несколько минут вынесли Оксану. Двинулись к лестнице: в лифт носилки не поместились бы.
― Мужчина, вы бы помогли носилки спустить, ― ворчливо и даже как будто презрительно заметил один из них.
Упрек ударил в солнечное сплетение. Я задохнулся от очередного укола беспомощности. Носильщик из меня тот еще ― я же каждую ступеньку ногой наощупь ищу.
― Мой муж слабовидящий, ― раздался строгий холодный голос Вероники. ― Он ни ступеней, ни перил не видит.
― Ну так и сидел бы в машине. Путается тут под ногами, ― ничуть не смутившись, озвучил медик то, о чем я и сам думал всего пару минут назад.
― Он занимается ребенком, а вы нарушаете принципы медицинской этики, что не делает вам чести, ― осадила разговорчивого товарища Ника.
На этот раз медработник предпочел промолчать.
Ника потрепала меня
