Связанные любовью - Кора Рейли

— Я не могу этого сделать. Даже не мог позволить ей отсосать мой член. Нахуй. — кем, черт возьми, я стал?

— Из-за Арии.

Я сжал руки в кулаки, желая что-то уничтожить, убить и искалечить.

— Я чертовски слаб, — тихо сказал я.

— Слабый? — Маттео рассмеялся. — Лука, ты убил клуб, полный байкеров, разорвал их в клочья, ты пытал нашего дядю часами, не моргнув глазом, и ты не почувствуешь ни капли раскаяния, если убьешь каждого ублюдка в этой комнате. Ты слаб не из-за своих чувств к Арии. Наш отец был садистским мудаком и сумасшедшим.

— Я как кастрированная собака.

Маттео застонал, впившись.

— Ты же знаешь, Ария никогда тебе не изменяла. Эта женщина всегда принадлежала и будет принадлежать только тебе, Лука.

— Знаю, — прорычал я. И черт меня побери, я знал, что она была верна, не только потому, что фотограф подтвердил ее историю, но и потому, что Ария не была такой. Она не станет изменять. Я быстро это понял, но все еще злился на нее за то, что она действовала у меня за спиной, и был слишком горд, чтобы извиняться.

— И, очевидно, я тоже не могу ей изменять.

— Она тебя воспитала.

Если бы дело было только в этом. Она держала мое холодное сердце в неослабевающей хватке, и я не мог избавиться от этого.

Мои глаза снова осмотрели толпу и, наконец, я нашел Арию. Джианна стояла рядом, практически поддерживая ее. Ария побледнела, потом ее глаза остановились на мне, и я понял, что она видела, как я уходил с Грейс. Она выпрямилась и выдержала мой взгляд.

Вот оно. Мой способ избавиться от слабости, которая сделало меня легкой мишенью для Данте.

— Извинись, — пробормотал Маттео.

— Ради Бога, Лука, извинись перед ней.

— Нет, — твердо сказал я. — Мы закончили.

Глава 21

Ария

Прежде чем выйти на террасу и спуститься по склону к воде, я надела самое толстое пальто, шарф и перчатки. Я смотрела, как солнце поднимается над океаном, вдыхая холодный воздух. Я долго стояла так, когда за моей спиной раздались шаги. Я обернулась, ожидая увидеть Джианну, но вместо этого Маттео направился ко мне, одетый только в спортивные штаны и рубашку, несмотря на холод. За последние четыре недели мы с ним обменялись всего несколькими словами. Я снова повернулась к воде, не уверенная, хочу ли я, чтобы он нарушил этот момент почти покоя. Я редко спала больше нескольких часов ночью. Но я должна поблагодарить его.

Маттео остановился рядом со мной.

— Спасибо, — тихо сказала я. — За то, что нашли фотографа, даже если все было напрасно.

Четыре недели, и постепенно я начала понимать, что это конец. Что любовь, которую я принимала как должное, больше никогда не повторится.

— Три года назад ты хранила для меня секрет от Луки, — сказал Маттео хриплым от сна голосом. — Если бы не ты, я бы сегодня здесь не стоял.

Я повернулась к нему и подняла голову. Мы никогда не говорили о том дне в последующие годы.

— Я сделала это ради Луки, — сказала я, потому что это была правда, и мы оба это знали. Одно его имя сжигало меня изнутри.

Маттео кивнул, не сводя с меня карих глаз. — И я нашел для него фотографа, потому что ты ему нужна.

Я грустно улыбнулась.

— Последние четыре недели доказали, что ты ошибаешься. Лука живет своей жизнью, как раньше. Он снова свободен, может веселиться и брать женщин в свою постель.

Боже, эти слова проделали дыру в моей груди, и мое горло сжалось так, что я была уверена, что задохнусь.

До Сильвестра я лелеяла проблеск надежды, но с надеждой на то, что никогда не случится, с постоянной болью было покончено.

Маттео с ухмылкой покачал головой.

— Он не спал с этой сукой. Он не прикасался к ней, ничего не делал.

Я подняла брови.

— Четыре недели, а Лука ни с кем не трахался, не прикасался ни к одной женщине. Если бы он закончил с тобой, он бы уже выебал половину Нью-Йорка, поверь мне. Бессердечная сволочь, кажется имеет сердце, и оно бьется только для тебя. Он просто слишком тупой ублюдок, чтобы показать тебе.

Облегчение наполнило меня, но часть меня не была уверена, имело ли значение, что Лука все еще был верен мне. Была ли у нас надежда? Ради нашей любви? Возможно, он был слишком сломан.

— Иди к нему, — умоляюще сказал Маттео. — Он чертовски горд.

Я повернулась к океану и ничего не сказала. Я бы не пошла к Луке. Я пыталась с самого начала, но он продолжал отталкивать меня, хотя и знал, что я не изменяла. Ему нужно было сделать маленький шаг ко мне, показать, что у нас еще есть надежда. Я должна была защитить не только себя, но и нашего ребенка.

— Лука хочет, чтобы ты позволила доктору осмотреть тебя из-за потери веса.

— Я не думаю, что он заметил в конце концов, он даже не смотрит на меня больше.

Маттео нахмурился.

— Он смотрит, поверь мне.

Он подождал, потом вздохнул.

— Ария, ты не можешь просто извиниться перед ним, даже если ты не это имела в виду? Один из вас должен сделать первый шаг.

— Пойду налью себе чаю, — сказала я, оставляя его стоять. Если Лука беспокоился, он мог сказать мне сам, и все же часть меня не могла остановить глупое облегчение от того, что он все еще заботился о моем благополучии.

Я шагнула внутрь, радуясь теплу. Холод помог справиться с тошнотой, но теперь, когда я была внутри, она вернулась. Сняв пальто, шарф и перчатки, я направилась на кухню и включила электрический чайник, чтобы приготовить себе чай. Одна из горничных снова поставила пакетики на верхнюю полку, хотя я каждый раз переставляла их. Это сводило меня с ума. Я схватилась за стул, но заколебалась, с моим головокружением риск падения был слишком велик. Я отпустила стул, открыла дверцу полки и взяла лопатку.

Я встала на цыпочки и попыталась лопаточкой столкнуть пакетик с чайными пакетиками с полки, но мне удалось только отодвинуть его подальше. На меня упала тень, и я отшатнулась в удивлении, затем замерла. Лука потянулся к полке, схватил пакет и положил его на столешницу. Его лицо было каменным, но в глазах что-то промелькнуло.

Я отвела взгляд.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Он ничего не сказал, только кивнул и подошел к кофеварке. Я позволила себе