Ее сводные монстры - Дана Блэк
С удовольствием вытягиваюсь под одеялом. Поворачиваюсь лицом к нему, он возвышается над кроватью.
Вижу лишь силуэт, очертания высокого натренированного тела. Но знаю точно, что в его голове никаких пошлых мыслей нет, не сейчас, он со мной в спальню поднялся просто, чтобы мне спалось слаще.
Протягиваю руку, касаюсь его запястья и подтягиваю к себе.
- Ближе? - уточняет он шепотом и опускается на кровать. И она принимает его, слегка скрипнув под тяжестью веса.
Он сидит близко, локтем касается моего голого плеча. Мне так хорошо и спокойно становится, сразу закрываю глаза.
Засыпаю в уверенности, что теперь все будет хорошо, и неважно от кого ребенок у Тины, главное - я не жалею о своем и знаю, отец у моего малыша все равно будет самый замечательный.
Снова глаза открываю, когда в окно уже светит солнце, плотные шторы, которые мы повесили вместе с мужем теперь всегда открыты, лежу и щурюсь.
Шарю ладонью по постели и резко сажусь в подушках.
Пусто.
Я одна.
И в доме, кажется, тихо, никого нет.
Прокручиваю в голове ночь.
И встряхиваю волосами.
Все правильно, значит, так надо.
Пока умываюсь представляю - приготовлю на завтрак кашу. Овсяную. И, вообще, теперь больше буду думать о себе, о своем питании, сегодня же поеду в магазин и накуплю специальной литературы, я буду готовиться.
Буду ждать.
Спускаюсь вниз.
И нос тут же улавливает аромат тостов, который тянется с кухни. Поправляю полотенце на мокрых волосах и ослабляю поясок халатика на пока еще тонкой талии.
Крадусь через столовую и заглядываю в кухню.
Виктор снимает с плиты турку с кофе. Вчерашней бутылки на столе уже нет, зато есть графин с соком. А еще каша, от которой поднимается пар. Творог в красивой вазочке.
И оладьи.
Виктор поворачивается вместе с кофе. Отпивает из кружки, глядя на меня и улыбается.
- Доброе утро. Игру детскую знаешь? - спрашивает, подходя ближе. Говорит. - Ладушки-ладушки, испекли оладушки, - свободной рукой он касается моей ладони, показывая, будто лепит из теста. - На окно поставили, остывать заставили, - он машет рукой в сторону окна, и я уже смеюсь с этого зрелища, как взрослый суровый мужчина играет со мной, будто с ребенком. - А остынут - поедим, - он подцепляет на вилку оладушку. Подносит к моим губам. И когда я пытаюсь откусить убирает руку.
Ест сам.
- Продолжение потом расскажу. Малышу уже, - обещает.
А я сажусь за стол и не могу отделаться от глупой улыбки. Глаз от него не отрываю. Придивигаю к себе стакан с соком.
Делаю большой глоток.
- Завтракай, сладкая, - предлагает Виктор и отходит. Его голос меняется, и во взгляде от нежности ничего не остается, он смотрит серьезно. - Поешь. И мы все таки поговорим. На счет нашего с тобой будущего.
Глава 98
Наше будущее я представляла не только с ним, поэтому слушаю громкое урчание в животе, но голод терплю, смотрю на Виктора.
- Сейчас говори.
- Сначала поешь, - настаивает он.
- Сначала скажи.
- Алиса, - давит он взглядом. - Ты голодная. Думай не только о себе. Завтракай и поговорим.
Усилием гашу раздражение. Я и сама знаю, что теперь не одна, но почему он указывает.
Они все мной вечно командуют.
- А ты мне кто? - само собой вырывается. - Мой муж? Может, отец моего ребенка? Кто? - с грохотом отодвигаю тарелку и встаю, настроение скакнуло так полярно, от нежной любви к этому мужчине до лютой ненависти в один миг. - Иди к себе домой, Виктор. И раздавай свои приказы там. Или на работе. Если тебя восстановят после тех зверств, что ты устраивал.
Последнее я точно говорить не хотела. Его глаза полыхнули таким удивлением, словно я ему только что смерти пожелала в лицо.
Больная тема среднего брата, что вечно соревнуется со старшим за власть.
- Слушай, - шагнула ближе, подбирая слова, - я…
Бам - это тарелка с кашей, которую он едва не расколотил об стол, ставя передо мной. Машинально пячусь, хоть и знаю, что он не тронет меня.
- Ешь.
Рубит он кратко.
Висит молчание.
И в тишине слышно гул машины и лязг разъезжающихся ворот. Война наших взглядов длится еще секунду, и мы одновременно поворачиваемся к окну.
Перед воротами стоит такси. Из открытой двери выскакивают мои собаки. Следом за ними Николас со спортивной сумкой через плечо.
Генерал с Бубочкой с лаем несутся на участок. Муж идет неспешно, на ходу что-то высматривает в телефоне.
- Сам его провожу, - говорит Виктор и обходит меня, мимолетно задевает бедром.
Пораженная, качаю головой.
Он только что едва ли не силой заставлял меня есть. А теперь идет выгонять моего мужа.
И мне плевать уже, в общем-то.
Куда делся тот мужчина, что сидел со мной ночью пока я сплю и в ладушки-оладушки играл перед завтраком.
Сейчас выставлю отсюда обоих, хватит, достали - решаю. Сдираю полотенце с волос, пробегаюсь по ним пальцами, расчесывая и шагаю в прихожую.
Дверь на улицу открыта, Виктор стоит на крыльце. В зелени сада вижу фигуру мужа, он и машину брата заметил, и его самого - в телефон больше не пялится, к ступенькам подходит с мрачным видом.
Щенки семейного настроения не улавливают, крутятся рядом с Николасом, и я тихонько, стараясь не привлекать лишнего внимания, машу рукой собакам, маню их пальцем.
Выдыхаю, когда Генерал с Бубочкой взлетают по ступенькам и, едва не сбив с ног Виктора, несутся мимо него в дом.
Я так соскучилась, но сейчас отпихиваю их в сторону, чтобы снова не выпрыгнули на улицу, подхожу к двери и, не сдержав эмоций, все таки высказываю:
- Проваливайте отсюда оба и поскорее.
Взгляд Николаса сразу метнулся ко мне. Виктор же, не оборачиваясь, бросает через плечо:
- Иди завтракай.
- Иди сам! - швыряю полотенце в него, а попадаю в Николаса.
Муж перехватывает его одной рукой и кидает обратно в меня.
- В дом зашла, - командует.
От шока не найду слов. Моргаю. И под собачий лай хлопаю дверью.
Тут же запираюсь и бегу по комнатам, закрывать окна. Щенки думают, что мы играем и носятся вместе со мной, а у меня внутри от возмущения все кипит, закипает.
Как я могла думать, что хоть
