Вирджиния Эндрюс - Хевен
Я тряхнула головой, чтобы избавиться от воспоминаний, которые нагоняли на меня печаль.
Мне не верилось, что Кэл возьмет меня в кино.
– Кэл, у вас же десять, как говорила Китти, телевизоров, в некоторых комнатах по два-три.
Кэл снова улыбнулся. Улыбка делала его лицо в два раза красивее, хотя она надолго не задерживалась на его лице, отчего Кэл никогда не выглядел по-настоящему счастливым.
– Они не все работают, просто служат подставками для шедевров искусства Китти. – При этих словах он иронично улыбнулся, словно не относился к опытам своей жены с тем почитанием, которого следовало ожидать. – В любом случае телевизор – не кинотеатр. Там и экран большой, и звук лучше, и там делишь удовольствие с живыми людьми.
Мы на мгновение встретились взглядами. Что он так вызывающе смотрит на меня? Я опустила глаза.
– Кэл, я никогда не была в кино, ни разу. Взгляд его стал мягким и добрым. Он нежно погладил меня по щеке.
– Тогда надо сходить, пора. Так что давай лети наверх, готовься, а я тут по-быстрому соображу пару сандвичей. Надень то голубое платье, которое я купил, – оно тебе во всех отношениях идет.
Что правда, то правда.
Я остановилась перед зеркалом, которому было ведомо только отражение красоты Китти, и почувствовала себя такой счастливой, оттого что мое лицо окончательно избавилось от всяких ожогов и рубцов. И даже волосы у меня блестели, как никогда раньше. Кэл был очень мил и добр со мной. Я понравилась Кэлу, и это доказывало, что я могу нравиться мужчинам (пусть я и не нравилась своему отцу). Кэл постарается помочь мне разыскать Тома, Кейта, Нашу Джейн. Надеюсь… Я жила надеждой…
По большому счету, все идет к лучшему. У меня будет собственная спальня с новехонькой мебелью, новыми одеялами, настоящими подушками – о, какой это замечательный день! Ну могла ли я представить себе, что Кэл будет относиться ко мне, как настоящий отец! Сбегая по ступенькам, я видела перед собой улыбающееся лицо Тома, радующегося тому, что я впервые в своей жизни иду в кино.
Мой отец не захотел полюбить меня, но меня это теперь не особенно трогало, ведь появился другой отец, куда лучше прежнего.
Глава 14
Когда звучит музыка
Сандвичи с ветчиной, салатом и помидорами, приготовленные Кэлом, были чудо как вкусны. Когда он помог мне надеть голубое пальто, я сказала:
– Я буду смотреть в землю, чтобы люди не заметили, что я не ваша дочь.
Он печально покачал головой и даже не улыбнулся.
– Нет, держи голову высоко, гордо. Тебе нечего стесняться. А я горжусь тем, что буду сопровождать тебя при твоем первом посещении кинотеатра. – Он слегка обнял меня за плечи. – Надеюсь и молюсь, чтобы Китти никогда не смогла испортить твое лицо.
В его словах осталось так много невысказанного. Мы стояли, и рядом с нами незримо присутствовала Китти с ее причудами. Кэл тяжело вздохнул, потом крепко взял меня за руку и повел к гаражу.
– Хевен, если Китти когда-нибудь набросится на тебя ни с того ни с сего, скажи мне. Я очень люблю ее, но не хочу, чтобы она причиняла тебе страдания – физические или душевные. Должен признать, она может и то и другое. Никогда не бойся прийти ко мне за помощью, если понадобится.
У меня здорово полегчало на душе, я почувствовала, что у меня наконец-то есть настоящий отец. Я взглянула на него и улыбнулась. Кэл вспыхнул и отвернулся. Почему так смутила его моя улыбка?
Весь путь до мебельного магазина я гордо сидела рядом с Кэлом, переполненная радостью от того, что в один день на меня свалилось столько счастья – и новая мебель, и кино. Когда мы входили в магазин, Кэл взял меня за локоть и настроение у него сменилось с задумчивого на веселое. В магазине было столько типов спален, что у меня разбегались глаза. Продавец перебегал глазами с Кэла на меня и обратно, пытаясь угадать, кем мы приходимся друг другу.
– Это моя дочь, – гордо произнес Кэл. – Она выберет себе мебель по своему вкусу.
Несчастье заключалось в том, что нравилось все. В конце концов в дело вмешался Кэл и выбрал то, что, по его мнению, подходило мне.
– Эту кровать, этот туалетный столик, этот письменный стол. Они не выглядят детскими и пригодятся, когда тебе будет двадцать и больше.
Мне стало немного не по себе от этих слов. Меня не будет рядом с ним и Китти, когда мне исполнится двадцать, я тогда буду жить с моими братьями и сестрами, в Бостоне. Когда продавец отошел в сторону, я попыталась было шепотом выразить эту мысль Кэлу, но он прервал меня:
– Нет, давай делать планы на будущее, исходя из настоящего. Если мы поступим иначе, то поломаем настоящее, сделаем его бессмысленным.
Я не поняла, что он хотел этим сказать. Но мне понравилось желание Кэла, чтобы я оставалась в его жизни.
По-видимому, у меня так разыгралось воображение насчет того, как будет выглядеть МОЯ комната, что в глазах засверкали искорки.
– Ты сейчас такая хорошенькая – будто в тебе только что проснулось ощущение счастья.
– Я сейчас думаю о Фанни, которая живет у преподобного Вайса. Теперь у меня будет такая же миленькая комнатка, как, наверное, у нее.
После этих слов Кэл купил еще ночной столик и лампу на него с массивным голубым основанием.
– В столике два запирающихся ящичка – на случай, если у тебя появятся тайны.
Странно, насколько сблизил нас этот поход в магазин и совместный выбор обстановки для моей спальни.
– А какой фильм мы пойдем смотреть? – спросила я, когда мы снова сели в автомобиль.
Кэл взглянул на меня своими золотисто-карими глазами, загадочно и несколько насмешливо, и сказал:
– Я бы на твоем месте считал, что это не имеет значения.
– Для меня, конечно, нет, но для вас-то имеет значение.
– Сейчас увидишь. – И больше ничего не сказал. Это было так восхитительно – ехать в кино на машине, рассматривая толпы людей на улицах. Без Китти было гораздо лучше, никто не портил удовольствие, не создавал напряженность. Я никогда еще не ходила в кино, и вся задрожала от возбуждения, увидев огромную массу народа, тратившую и тратившую деньги, словно у этих людей были бочки с долларами. Кэл купил воздушную кукурузу, кока-колу, сладостей, и только тогда мы заняли ближайшие места в темном зале. Никогда не думала, что в кино так темно.
У меня даже глаза расширились от восторга, когда пошли цветные кадры и на экране появилась женщина, поющая на вершине горы. «Звуки музыки»! О, это тот самый фильм, который Логан хотел посмотреть со мной. Но это воспоминание не испортило радости, даже Кэл не помешал мне, когда начал возиться с пакетом маслянистой и соленой кукурузы. Она была очень горячей, так что я клевала ее понемножку. Однажды мы залезли в пакет одновременно. Сидеть в кино, есть, пить и радовать взгляд красотами, разворачивающимися на экране, – от всего этого у меня так поднялось настроение, будто я сама очутилась в красочной книге с музыкой, движением, танцами, пением. О, это был поистине самый веселый и радостный день в моей жизни!
