Наталия Терентьева - Знак неравенства
Взглянув на часы, он повернул обратно и ускорил шаг. Глядя на краснеющие поверху клены, он не заметил, как задел паровозик, который какой-то ребенок катил за собой. Пластмассовый паровозик рассыпался, вагончики разлетелись по всей ширине дорожки. Мальчик лет пяти растерянно оглянулся, взглянул на Дениса и молча стал собирать вагончики.
Денис замедлил шаг, а потом вернулся и присел на корточки. Он взял два вагона и попробовал их соединить. Яркие вагончики из гладкой тугой пластмассы тихо звенели при каждом прикосновении. Денис вдруг вспомнил раннее Маргошино детство, мягкие блеклые пирамидки и очереди в пустом «Детском мире». Маргоша радовалась каждой новой невзрачной игрушке и долго сопела, гладя крупным пальчиком уродливых мишек и подслеповатых кривобоких неваляшек.
Мальчик смотрел, как Денис безуспешно пытался сцепить вагоны, потом молча взял вагончики у него из рук и ловко соединил, раздался мелодичный звук.
— Ничего себе… — покачал головой Денис. — Хорошая игрушка. У моей дочки таких не было.
Мальчик посмотрел на него, польщенно улыбаясь, и быстро собрал остальные вагоны.
— Ты что — один гуляешь здесь?
— С другом. Он младше меня. Мне пять, а ему только три с половиной. — Мальчик еще не выговаривал «р», поэтому вместо «три» у него получилось «тйи». — Я для него брал паровоз. Я уже большой, умею буквы писать.
— А читать?
— Да, — неуверенно ответил мальчик. — Но не все слова.
Денис улыбнулся.
— А где же твоя мама?
— Там, — показал мальчик Денису за спину. Денис обернулся и увидел невдалеке молодую женщину, которая, поставив ногу на край скамейки, поправляла застежку на легком ботинке. Заметив, что сын разговаривает с каким-то мужчиной, она чуть нахмурилась, распрямилась, помахала мальчику рукой:
— Даня, я сейчас!
Денис вздохнул. Высокая, изящная, с короткими каштановыми волосами, она чем-то неуловимо напомнила ему Алену. Такую, какой она была очень давно, много лет назад, в прошлой, как будто ненастоящей жизни. Какая, интересно, она была бы теперь… Он улыбнулся мальчику:
— Ты извини, что я тебе аварию устроил… Даня, да? Тебя так зовут?
— Да, Данила, — кивнул мальчик и посмотрел на Дениса серьезными темно-серыми глазами, с таким знакомым, горестным разрезом.
Что-то больно качнулось у Дениса в голове и застряло у виска. Этого не могло быть…
Денис перевел дух. Нет, конечно нет. Он смотрел на мальчика, а тот — на него.
— А как твоя фамилия, ты знаешь? — наконец спросил Денис, видя, что женщина сейчас подойдет к ним.
— Знаю.
— Скажешь?
— Нет. — Мальчик чуть-чуть, одними глазами улыбнулся.
Господи, да нет же, нет… Мало ли что может показаться…
— Ясно. Скажи мне, а как зовут твоего папу?
— Он погиб, — охотно ответил мальчик. — Он был летчик. — Чуть подумав, он добавил: — И сейчас его душа на небе. Он все время на меня оттуда смотрит. И когда я безобразничаю, он расстраивается. И еще когда маму не слушаюсь.
— Понятно… А как его звали? Не знаешь?
К ним подошла мать мальчика, слышавшая конец их разговора. Данила с некоторым беспокойством взглянул на мать и не очень охотно ответил Денису:
— Знаю…
Денис встал навстречу молодой женщине. Та, глядя только на Данилу, весело спросила:
— Маленькая авария?
Взглянув на Дениса, она на секунду застыла, затем быстро отвела взгляд, подняла откатившуюся часть паровозика, положила игрушку в маленький клетчатый рюкзачок и ласково подтолкнула ребенка:
— Не зевай. Низкий старт.
Данила вздохнул:
— И марш-два домой, да, мам?
— Вот именно.
Она решительно уводила ребенка.
Денис не знал, как остановить их.
— А…
Мальчик вдруг обернулся и сказал ему:
— Его зовут Денис, я вспомнил. Он в море погиб.
Его мать тоже обернулась и на ходу добавила, очень мягко и спокойно, с такой чудесной улыбкой и… очень знакомой… Нет… Нет же! Никогда у Алены не было такой счастливой улыбки, такого уверенного взгляда, не было таких легких кудрей и стремительной походки… Денис не отрываясь смотрел на нее, и ее слова доносились как будто через большое расстояние:
— Да. Там многие погибают, многие… летчики. Поэтому море так и называется… — Она сжала ручку сына, которую крепко держала в своей руке. — Помнишь как?
— Да, — ответил мальчик, — Мертвое.
Денис почувствовал, как сердце неприятно отяжелело и вдруг резко подскочило к горлу, не давая дышать.
— Алена…
Та, не останавливаясь, покачала головой, еще раз мельком взглянув на него:
— Вы что-то путаете. Меня зовут совсем по-другому. И очень давно.
Давно… Очень давно… Сказала она это или ему послышалось? Все звуки слились в один негромкий гул, который разрастался, наполняя его голову, толкаясь в горячий, тяжелый затылок…
Больно застучало в висках, перед глазами струились зеленые ручьи, и лицо Алены в коротких каштановых кудрях уплывало все дальше и дальше, покачиваясь, как на волнах, а маленький мальчик с его, Дениса, глазами смеялся и убегал, шлепая по этим ручьям, разбрызгивая сияющую воду, раскаленными каплями попадавшую на Дениса.
Очнулся Денис на лавочке, рядом с которой разговаривал с маленьким Данилой. Очнулся оттого, что огромный молодой парень в расстегнутом белом халате снял с его лица что-то тяжелое и душное.
— Где… где они? — с трудом выговорил Денис, и собственный голос показался ему очень громким и гудящим.
— Мы здесь, — ответил парень, не давая ему привстать. — И ты тоже уже здесь. Так что, отец, лежи пока. Сейчас потихонечку к машине поползем.
— У меня машина… там… — Денис чуть поднял руку и махнул в сторону мойки.
— Зато у нас здесь рядом. Вон какой «лендкрузер» стоит, ты небось на таком еще не катался. Ты, отец, подожди, не вскакивай… — Он придержал Дениса, пытавшегося слезть со скамейки, и крикнул: — Надь! Ну, выйди, посмотри, может, не повезем? Вроде оклемался…
Грузная моложавая врач с распухшими ногами с трудом вылезла из машины «Скорой помощи» и, охая, доковыляла до скамейки.
— Очухался? Ты что ж, такой симпатичный и — так вот, на природе, учудил? А если бы рядом никого не оказалось?
Денис хотел засмеяться, но с ужасом почувствовал, как по лицу его течет непонятно откуда взявшаяся теплая вода. Они шутят, хорошие добрые врачи специально хотят его рассмешить… Только ему надо спешить. Он пошевелил ногами, чтобы спустить их со скамейки, но врач прижала их крепкой рукой.
— Подожди, успеешь… Туда все успеем… Ну и чего мы так расстроились? — Она неожиданно нежно взяла его за запястье и стала считать пульс. — Ну, вот какие мы молодцы, помирать не собираемся… — Она со вздохом обернулась к медбрату: — Ох, Коль, давай еще раз померим…
