Измена: B-52 - Ария Тес
- Пожалуйста, вы можете…не подавать никаких заявлений? Ему нельзя…с полицией связываться. Я знаю, что вас это волновать не должно, но я вас умоляю — пожалуйста, простите его.
Незнакомец молчит, и я замолкаю, прикусывая нижнюю, дрожащую губу. Чувствую, что смотрит на меня дико пристально, и все таки поднимаю взгляд в ответ. Сразу сталкиваюсь с фигурно выгнутыми бровями, а еще глаза у него, как две кружки растопленного, темного шоколада. С перчинкой. Которую я уже сотню раз видела — это Стаса глаза. Вот их я точно узнаю из миллиона. Нет, это не Марк. Это их с Юркой…отец.
От неожиданности меня как обухом по голове стукнуло. Я молчу, он тоже, видимо ждет объяснения? Но, извините, вряд ли вы его получите. Слишком уж неожиданная встреча у нас получилась. Павел тоже это понимает и достаточно быстро, поэтому знакомо так усмехается и откидывается на спинку скамейки.
- Ты за этим здесь, значит? Просишь за него?
- Вы его отец…
- А ты будто не знаешь, Олечка?
Из уст его гаденько звучит, но не сколько потому что меня назвали ненавистным именем, сколько из-за его неприязни к ней. Он ее ненавидит что ли?! Неожиданно…
- Я не Оля! Меня Мариной звать.
Теперь быть в моем состоянии — его очередь. Ага, дядя, наслаждайся. И мне бы уйти по-хорошему, хвостом махнув, только вот не могу я. Вдруг все-таки он на него накатает заяву? А он теперь гражданин Франции, и значит, что это еще один международный скандал. Спасать придется идиота…
Присаживаюсь аккуратно рядом, а сама изучаю его также пристально, как он меня. Они очень похожи, как и говорила Вика. Стас возил меня к ним с Костей в дом на шашлыки, и там, когда мужчины, собственно, шашлыки и жарили, она со мной поделилась этим. Права была. Они с Юркой — его копия.
- Марина, значит? - снова начинает первым, я киваю, - И кто же ты, Марина?
- Его…девушка.
- А-га. Ну приятно познакомиться?
- Пожалуйста, не пишите заявления…- перебиваю его улыбку своей тихой мольбой, - Он погорячился. Вчера у него был очень сложный день, но…Если вы хотите, я вам оплачу все лечение…
Потому что догадываюсь: Стас скорее сядет в тюрягу, чем это сделает. Принципиальный же. Твердолобый.
- Я уже слишком стар для взятки, дорогая, но еще слишком молод, чтобы мне оплачивали лечение.
Ох, ну вот и юморок их семейный подъехал. Не могу не улыбнуться, он мне тоже в ответ улыбается, но коротко. Переводит взгляд перед собой. Грустный такой, печальный даже, а потом тихо говорит.
- Если ты думаешь, что я могу сдать ментам собственного сына, значит в курсе, что отношения у нас не очень?
- Мягко говоря.
- Да…облажался я. Знаю. Но можешь быть спокойна, я его ни за что не подставлю, Марина. Не для этого я его отмазывал во Франции, чтобы в России посадить.
- Вы его отмазали?
- Только это между нами, ладно? Узнает — взбесится.
- Он не знает?
- Ты что! Знал, принципиально сел бы. Стас у меня такой…
- Твердолобый.
- Точно, - усмехается, - Прямо как я. Гордый, принципиальный, но по простому да, твердолобый.
- Вы хотите все исправить…
- Уже пятнадцать лет пытаюсь. И с чего я взял, что на этот раз выйдет что-то? Глупо было верить какой-то девчонке.
Стоп. Что?!
- Простите…вы о чем?
Мужчина переводит на меня взгляд, но молчит, будто сомневается, что может мне доверить свою тайну. Нет, погодите-ка, не так…он боится ляпнуть что-то лишнее.
- Почему вы назвали меня Ольгой? - тихо спрашиваю, он слегка дергает плечами, а дальше врет безбожно.
- Давно слышал, что его женщину так зовут.
Ага, конечно. Я ведь действительно Стаса слишком хорошо знаю, чтобы понять, что его «взрослая» копия — лжет. Но обвинять так в лоб не спешу, решаю действовать аккуратно. Он боится, что сказал девушке Стаса о его любовнице? Наверно да. Значит надо обозначить, что я о ней знаю.
- Ольга — это бывшая жена Стаса. Они развелись, но все еще общаются из-за дочери.
Павел переводит взгляд на меня, слегка щурится, словно прощупывает, и тут то я уже не выдерживаю и издаю тихий смешок.
- Боялись, что сказали мне лишнего, да? Будто я не знаю? Знаю. Она действительно есть.
- Тогда, девочка, мой тебе совет: держи ее подальше от Стаса. Змея она чертова, а женщин мы выбирать не умеем. Семейный недуг.
Это обидно. Я опускаю глаза на свои руки, а он вдруг тихо добавляет.
- Я только раз в точку попал с Викой. Она была лучшим, что со мной случалось за всю жизнь.
Глупо это, ободрение такого масштаба, да и неловко как-то. Краснею, но улыбаюсь — пусть и кособоко, но он придает мне сил идти дальше.
- Расскажете, что вы имели ввиду об Ольге?
- Она мне позвонила два дня назад, пригласила на день рождение внучки, но я никак не мог приехать. Работа. Еще, дурак старый, подумал: наверно они до последнего не хотели меня звать, но передумали.
- Потому что буквально накануне должны были праздновать?
- Считай на утро. Но я все-таки прилетел просто попозже, не мог упустить такой возможности. Я со Стасом и Юркой помириться стараюсь так давно, но ничего не выходит, а тут счастье само в руки плыло, как такое упустить? Купил билет на ближайший рейс, потом позвонил ей, она мне адрес ресторана назвала, сказала, что Стас хочет поговорить. Очевидно, соврала, раз я получил по морде.
- Он даже не знал об этом…
Кивает и снова взгляд вдаль уводит. Услышанное неожиданно предстает сразу в нескольких тонах: во-первых, надо отдать должное Ольге. Я так до конца и не врубаюсь, чего она хотела этим добиться, но ее холодной расчетливости можно памятник воздвигнуть. Во-вторых, мне дико жалко Стаса. Для него увидеть отца все равно что обухом по голове получить. И в-третьих…Господи, как же это жестоко. Это все равно что перед носом голодающей собаки костью помахать и выбросить ее. Чертова Ольга! Что бы она не задумала — это идеальное преступление. Стас никогда в жизни ничего бы не узнал! Его с отцом за стол переговоров не усадила бы даже Мать Тереза!
- Простите, мне надо уйти! - резко встаю, но делаю лишь пару
