Глория Нейджи - Дом в Хамптоне
Она сказала правду. Хотя она ничего не помнит, и только сбивчивая исповедь Френки дала ей представление о происшедшем, это не его вина. Она довела его до безумия. Ей никогда не приходило в голову, что он так привязан к ней. Она всегда думала, что мужчины хотят ее из-за секса, из-за того, с чем она могла легко справиться. Но чувство, похожее на одержимость, она считала себя неспособной пробудить.
Она выгнала его из своего дома, из своей жизни, даже ничего не объяснив. Он ведь почти ребенок. Когда Донни позвонил ей в то утро, прося о помощи, она выбросила все и всех из своего сердца. И привела в отчаяние того, кто любил ее.
Она вернется, чтобы связать обрубленные концы, которым она позволяла болтаться почти половину ее жизни. Она даст своему сыну настоящего отца, а себе вернет чувство достоинства, которое она потеряла между двумя приятелями-юношами, которые никогда не смогут уйти из уголков ее памяти. Она вернется, чтобы найти что-то и что-то потерять, но она это сделает. Она тоже будет счастлива! По крайней мере она попытается.
Теперь она чувствовала большую ясность. Она останется с Френки и не станет бояться будущего. Только не надо баловать его, ожидая, что он устанет от нее и оставит ради кого-нибудь, помоложе. Вся ее жизнь основывалась на заботе о наружности. Свой фантастический образ она создавала так тщательно, как если бы была из воска. Она никого не приближала к себе слишком близко, боясь растаять. Даже своего собственного сына… Может быть, теперь все изменится?
Оуэн Джеймсон и Джереми Харт припарковались напротив Бриджгемптонской библиотеки.
С тех пор как нашли Донни, они каждое утро проводили здесь в поисках информации. Они посетили все библиотеки в Хамптоне, все книжные магазины, скупив все книги по самолечению. Очень часто они садились на поезд в Сити и проводили весь день в Нью-Йоркской публичной библиотеке, слушали лекции М. Синаи по альтернативной медицине. Они хотели собрать все сведения, какие только можно, а затем предложить новый метод лечения. Оуэн был убежден, что сможет найти способ спасти своего отца. Однако правда состояла в том, что ничто из прочитанного в книгах не было обнадеживающим. Ни одна из книг, даже самых неординарных, не давала никакой надежды, предлагая лишь радикальное изменение диеты да философские рассуждения, что выглядело издевательски, ибо Донни вообще ничего не мог есть, даже свои любимые блюда. Он выказывал лишь отвращение ко всему, что Оуэн пытался предложить ему.
Они изо всех сил старались не предаваться отчаянию. Как только в библиотеку поступала новая книга и библиотекарь сообщал им об этом, они сразу отправлялись снова на поиски. Это было лучше, чем ничего не делать.
Они сидели в читальном зале и перелистывали страницы книги с результатами терапии кактусовым экстрактом при желудочном раке среди населения Юго-Восточной Азии.
Джереми толкнул Оуэна.
— Тут ничего нет. Пошли!
Оуэн закрыл книгу и последовал за Джереми.
— Пойдем выпьем содовой?
— Пойдем.
Они перешли улицу, подошли к «Сода Шек» и обосновались под тентом. Было тихо. Оуэн мысленно перебирал все, что они прочитали. Они ни у кого не могли попросить о помощи. Отец запретил им рассказывать о его болезни.
Гнев поднимался в нем. Это было так глупо. Ведь быть больным — не преступление. Если люди что-то узнают, они, наверное, смогут помочь. Этот гнев рос в нем с самого начала. С того момента, как мать пришла и сказала, что отец вернулся. «Так глупо! Почему он так поступил?! Почему он уходил к ней? К этой белокурой дурехе? От нее не жди ничего хорошего». Он был уверен в этом.
Страшно узнать, что твой отец умирает! Нет, он не мог произнести это слово. Все книги советуют думать о хорошем, верить в чудеса. Прекрасно! Замечательно! Но отец-то не верит. Отец смирился. После того, как та женщина попала в больницу, он сдался.
Джереми был единственным, кто знал, как он переживает все это. Отец сказал, что надеется, что они с Джереми будут такими же друзьями, как они с Гарри. Друзья на всю жизнь. И он тоже на это надеется. Он никогда бы этого не выдержал, если бы не Джереми.
Джереми улыбнулся ему.
— О чем ты думаешь?
— Думаю о нашей ситуации. Я рад, что Фритци убралась…
Джереми поднял брови.
— Нет, нет! Ты не должен думать так. В конце концов, она мать моего сводного брата. — Джереми посмотрел на него. — Ты не прав, Оуэн. Я тоже об этом думал. Это не ее затея. Твой отец позвонил ей. Я думаю, она старалась помочь. Аарон говорит, она прекрасный человек. Весь этот сексуальный вызов — всего лишь маска. Она его мать, он это знает.
— Да, ладно. Каждый парень защищает свою мать. Будь та детоубийцей, и то он станет ее защищать.
— Ну-у, это ты распустил пары. Остынь, Оуэн…
Оуэн опустил голову и стал потягивать колу через соломинку. Он опустошил стакан и теперь высасывал остатки, сопя, что приводило его родителей в бешенство.
Джереми засмеялся.
— Прекрати, парень!
Оуэн посмотрел на него.
— Я думаю, это последний поход в библиотеку. Наверное, лучше от этого отказаться.
Джереми бросил на него внимательный взгляд.
— Да, думаю, ты прав.
— Твой отец — единственный человек, который одобрил его поведение, когда они в конце концов его нашли. Моя мать так признательна, что он, оказывается, умирает, а не оставляет ее ради этой фифы, что ничего не сказала ей… У меня такое чувство, что мы ему не нужны…
Казалось, Джереми сейчас заплачет. Он хотел помочь другу, но не знал, как это сделать.
— Может быть, ты поговоришь с отцом, Оуэн. Скажи ему, что ты чувствуешь…
Оуэн последний раз потянул через соломинку.
— Да. Наверное, мне лучше попытаться это сделать. Пошли.
Они заплатили, пытаясь не попасться на глаза тем, кто их знал, надели шлемы и поехали по дороге к дому Коуэнов.
Когда Оуэн приехал, Мэтч сидела на ступеньке, куря сигарету. Глаза у нее были красные. Оуэн решил, что она плакала.
— Привет, Оуэн! Как дела? — Она улыбнулась и подмигнула ему.
Она ему нравилась. Он любил незаметно наблюдать за ней, считая ее уникальной — она всегда была естественна.
— Отец проснулся?
Она сделала глубокую затяжку.
— Да. Ему сегодня неважно. Думаю, мы не сможем больше делать массажи. Теперь они его травмируют.
Оуэн вспыхнул. К нему вернулся гнев и… страх.
— Могу я увидеть его?
— Конечно. Что ты, Оуэн, я же не тюремщик. Он всегда хочет видеть тебя. Он сказал мне: «Если появится Оуэн, пришли его». Он всегда так говорит. Ты его любимец.
— Нет. Луи и Гарри — его любимцы.
