Джессика Соренсен - Случайная встреча Кэлли и Кайдена (др. перевод) (ЛП)

Без объяснений я снова замахиваюсь кулаком, но на этот раз он нагибается и ударяет кулаком меня в бок. Трещат ребра, но это не сравнится с тем, к чему я привык, так что я оправляюсь и бью коленом его в живот.

Согнувшись пополам, он кашляет и выплевывает кровь на землю.

— Клянусь, ты покойник, черт побери.

Я щелкаю костяшками пальцев и двигаюсь вперед, чтобы снова его ударить, но он вскакивает и набрасывается на меня. С опущенной головой он молотит меня в живот, выбивая из меня весь дух, наши ботинки скребут по земле, когда мы пытаемся удержаться в вертикальном положении. В толпе кто-то кричит, а за ним следом раздаются вопли, когда мы падаем на землю.

Я снова и снова бью его по лицу, видя красное, только красное, как если бы этот цвет многие годы сидел у меня внутри. Кто-то пытается меня оттащить, но я неоднократно отпихиваю его. Я не знаю, сколько времени проходит, пока я продолжаю бить его. Наконец, кому-то удается оторвать меня от него.

Я скидываю руку, думая, что это Люк, но красные и синие огни, отражающиеся в неподвижной воде, возвращают меня к реальности, когда офицер полиции защелкивает на моих запястьях наручники.

— Не двигаться, — кричит коп, и меня толкают вперед, отчего я падаю коленями на землю.

С окровавленными руками за спиной я смотрю на то, что сделал. Калеб все еще дышит, но его лицо все в крови, так что черт не различить. Не думаю, что меня это волнует, потому что в конечном итоге правосудие Кэлли свершилось.

***

Похоже, находиться в тюрьме было гораздо лучше, чем возвращаться домой, так что я отказывался звонить отцу. В конце концов, ему позвонил один из офицеров из-за его очень уважаемого статуса в городе. Мой отец всегда много жертвовал, отчего люди автоматически считали его отличным парнем.

Несколько часов спустя я нахожусь на кухне у себя дома и сижу за столом. Мама уехала забирать Тайлера из аэропорта и им придется брать такси, потому что никто из них не будет достаточно трезв, чтобы сесть за руль. В доме только мы с отцом. Что-то вот-вот закончится, но я не знаю что.

— Гребаная хрень! — Отец кружит вокруг стола и пинает ботинком низ стола, отчего в дереве остается дыра. — Мне позвонили посреди ночи, черт тебя подери, чтобы я вытащил твою задницу из тюрьмы, потому что ты избил кого-то. — Он останавливается, проводя пальцами по небольшому порезу под глазом — результат нашей драки. — Сегодня тебе действительно повезло, маленький засранец.

— У меня хороший учитель, — бормочу я. У меня ноют ребра, пульсирует рука, но я почему-то доволен как никогда.

Он хватает стул и швыряет его через всю комнату, попадая в полку и разбивая вазу. Я даже не дрогнул. Я лишь большим пальцем обвожу трещины на столе.

— Что я сделал не так с тобой? — Он топает вокруг кухонного островка, стоящего посреди кухни. — Ты все портил с тех пор, как тебе исполнилось два года.

Я гляжу на стену, представляя улыбку Кэлли, звук ее смеха, мягкость кожи.

— Ты меня слушаешь? — орет он. — Черт тебя подери, Кайден, перестань меня игнорировать!

Я закрываю глаза, возрождая в памяти ощущения, когда находился внутри нее, касался ее, целовал все ее тело, запах ее волос.

Руки отца с грохотом опускаются на стол, и мои глаза распахиваются.

— Вставай.

Я вскакиваю из-за стола, роняя стул на пол. Я готов. Когда он отводит локоть назад за плечо и посылает кулак вперед, я сжимаю свой кулак и бью его в челюсть. Боль пронзает нас обоих, когда наши кулаки встречаются с лицами. Повисает пауза, когда он смотрит на меня, будто впервые видит, а потом сжимает за плечи и швыряет о стену.

— Прекрати, говнюк! — Он бьет меня коленом в бок, а я в отместку ударяю его костяшками пальцев по щеке.

И он снова шокирован, ему требуется время, чтобы оправиться. Я лишь думаю о том, как он напуган, в его глазах отсутствует уверенность, а поза неустойчива.

Он хватает меня за кофту, отчаянно пытаясь вернуть контроль, и надавливает рукой на лицо, отталкивая меня спиной к шкафчику. Впиваясь ногтями в ладони рук, я сжимаю кулак и сильно бью его сбоку по голове. Он издает стон и оттпихивает меня назад, отчего я врезаюсь в стойку, ударяясь бедром о плитку и роняя на пол ножи. Я начинаю двигаться вперед, но он бежит на меня с опущенной головой. Я ускоряюсь, сгибая колени, чтобы перепрыгнуть через кухонный островок, но он ловит меня за низ кофты и дергает назад на пол. Я завожу руку назад, чтобы дотянуться до него, но он пригибается.

Я чувствую оцепенение. Полностью мертвым себя внутри, когда разворачиваюсь на пятках и толкаю его руками в грудь. Он не хочет меня отпускать, даже когда летит на пол, поэтому дергает за собой. Я пытаюсь перекатиться через него сверху, но несколько секунд спустя чувствую, как что-то острое проникает в бок, и все замирает.

Отец поднимается на ноги с окровавленным ножом.

— Почему ты никогда меня не слушаешь? — Он роняет нож на пол у моих ног, и тот звякает о плитку. У него бледное, как у призрака, лицо, когда он пятится назад. — Ты чертов... — Он проводит пальцами по лицу, а потом подлетает к входной двери, оставляя ее открытой позади себя, и врывается холодный ветер.

Болит каждая часть моего тела, словно тысячи ножей вместо одного вонзились в меня. Развернувшись набок, я ползу, прислоняюсь к столу и убираю руку с бока. Мои дрожащие пальцы покрывает кровь, которая сочится из дырки на толстовке, заполняя трещины на плиточном полу подо мной. Я закрываю глаза, стараясь дышать, но боль побеждает.

Я думаю о Кэлли, чем она занимается, что будет делать, когда услышит о том, что произошло. Больно, хотя и не должно быть: от мысли, что я покидаю ее, что она покидает меня, что она больше не будет моей. Я не могу этого вынести.

Потянувшись в сторону, я поднимаю нож и неуверенной рукой подношу его к предплечью. Так я делаю уже целую вечность, чтобы заглушить боль. Это началось, когда мне было семь и когда я осознал, что порезы помогают мне дышать — помогают пережить весь ужас жизни. Это мой чертов секрет — тьма, живущая внутри меня. С каждым порезом на коже боль утихает, и пол застилает кровь.

Кэлли

Я просыпаюсь в пустой постели, и мое тело охватывает паника. Куда он делся? Я хватаю телефон с тумбочки и отсылаю Кайдену множество сообщений, но он не отвечает. Я надеваю обувь и выбегаю за дверь, чтобы найти его. Мне нужно поговорить с ним о прошлой ночи и дать ему понять, что нам нужно все это отпустить, потому что с ним в моей жизни произошедшее с Калебом не так уже страшно.

Над горами расстилается утро, небо ярко-розовое, но красота всего этого обманчива по сравнению с тем, что происходит внизу. Бушует ветер, превращаясь в шторм и снижая температуру.