Обман (ЛП) - Ромиг Алеата

— Я не верю, что ты причинил бы боль человеку, которого любил. И я знаю, что ты любил ее. Я не против. Нокс, ты носил обручальное кольцо до «Дель-Мара». Я не знаю, что ты там себе придумал, но ты не убивал ее.

— Я так и сделал. Ее кровь была на моих руках.

Я не была уверена, откуда взялась эта храбрость. Я лежала голой рядом с человеком, который признавался в убийстве, но я отказывалась в это верить.

— Это же не в буквальном смысле.

Он повернулся ко мне и поднял обе руки, выпустив мою.

— Именно это я и имею в виду. Буквально, — сказал он, держа их в воздухе.

— Перестань. Теперь ты пытаешься напугать меня, и это не сработает.

— Я не пытаюсь тебя напугать. Я пытаюсь сказать тебе правду.

Я потянулась к его лицу.

— Какое это имеет отношение к твоим запретам? Безопасность? Дети? Каким-то образом они связаны.

— Она была импульсивной… любила ходить туда-сюда. Меня часто не было дома. У моего отца был ужасный период, когда рынки рухнули. Это было примерно в то же время, когда умерла моя мать. Я только закончил аспирантуру и понимал финансовый климат лучше, чем он. Все изменилось с тех пор, как он основал «Деметрий Энтерпрайзис». Я работал без остановки и путешествовал больше, чем сейчас. Я знал, что Джослин это не нравится, но я просто продолжал обещать ей, что однажды у нас будет больше времени.

Отпустив его щеки, я поцеловала одну из них и обхватила руками его тело, положив голову ему на грудь. Я хотела утешить его и быть рядом. Я хотела поддержать своего сильного мужчину, когда он, наконец, освободил некоторые из своих тайн.

Нокс вздохнул и снова положил руку мне на плечи, его слова вибрировали в его груди.

— Делорис начала работать на нас с Джослин. Она понимала, что некоторые сделки, заключенные Ореном, могут обернуться против нас. Я постоянно говорил Джо, чтобы она была осторожна и держала меня в курсе. Иногда я думаю, она специально пыталась расстроить меня, чтобы я обратил на нее внимание. Это был безумный танец. Я поглощен работой, а она делала что-нибудь, что злило меня. Мы ссорились и мирились. Но дело в том, что я действительно не замечал ее. Я был просто одержим «Деметрий Энтерпрайзис» и доказывал, что способен продолжать то, что начал Орен.

— Что случилось? — спросила я, моя голова все еще лежала у него на груди.

— У нас не было времени на детей. Мы оба это знали. Я настоял, чтобы она сделала что-нибудь, чтобы случайно не забеременеть. Ей вставили одну из этих штуковин, внутриматочную спираль, так по-моему это называется.

— Это не помогло?

Я почувствовал, как он покачал головой.

— И да и нет.

— Джо только что поняла это. Она никому не сказала, даже мне. Никому, кроме Делорис. — Он глубоко вздохнул. — А я и не знал. Если бы я знал, я бы никогда…

— Нокс.

— Она ушла из нашей квартиры. Не отсюда. Я переехал… после. Во всяком случае, она поехала в Рай. Он был моим, нашим, с тех пор как не стало моей мамы. Джослин хотела сделать мне сюрприз. Я должен был быть там после работы. Я не знал, — повторил он. — Она хотела, чтобы мы остались одни, чтобы объявление вышло особенным. Она заставила всех покинуть дом, даже Сильвию. Я постоянно говорил ей, чтобы она оставалась в безопасности. Она обещала.

Страх наполнил мое тело тяжестью в животе, его слова звучали хрипло, сочась болью и сожалением.

— В итоге я заработался допоздна, — продолжал Нокс, — как всегда. Когда я добрался до дома, кухня была ярко освещена, стол накрыт, а на моей тарелке лежал конверт. Внутри была открытка с датой. Сначала я ничего не понял. Затем меня осенило, что это было в будущем, чуть менее чем через восемь месяцев. Когда я перевернул его, там было написано, мальчик или девочка? Я должен был быть счастлив, но не был. Я был в ярости. Как она могла так поступить? Мы уже говорили об этом. Я сказал, что еще рано. Часть меня думала, что, возможно, это был просто еще один призыв к вниманию. Эмоции зашкаливали.

Мое сердце забилось быстрее по мере того, как его рассказ подбирался к развязке.

— Я выкрикнул ее имя. Кроме кухни и столовой, в доме было темно. Я продолжал кричать, но она не ответила.

Его голова склонилась, эмоции взяли верх.

— Боже, Чарли́, там было так много крови.

Я села на кровати.

— Что случилось? Кто-то вломился в дом? Поэтому ты не ездишь в Рай?

— Рядом с кроватью горел свет. Она лежала на боку, подтянув колени к груди. Сначала я подумал, что она спит, но потом заметил, какой бледной она была. Не бледная, а белая. Ее губы. Цвет был неправильный. Я снова позвал ее по имени, скорее прокричал, но она не пошевелилась. Когда я откинул одеяло, там была кровь, так много крови.

Нокса трясло. Его глаза были открыты, но он не видел меня. Он видел ее.

— Я не мог остановиться. Я встряхнул ее. Если бы я только мог разбудить ее…

— Она не проснулась?

— Следователь сказал, что у нее было кровотечение. Он назвал это внематочной беременностью. Спираль не позволяла яйцеклетке имплантироваться туда, куда нужно, поэтому она закрепилась в маточную трубу. По их оценкам, срок был около семи недель.

— Нокс, ты ее не убивал. Ты не несешь за это ответственности.

Он откинул одеяло и встал. Его великолепное обнаженное тело возвышалось над с кроватью.

— Ты слышала, что я сказал? Я никогда не рассказывал всей этой истории — может быть, никогда.

— Я слышала. Это несчастный случай. Ты не виноват.

— Она использовала спираль из-за меня. Она забеременела из-за меня. Если бы я вернулся домой, когда обещал, то мог бы вовремя доставить ее в больницу. Черт возьми, Чарли́, есть так много «если». Это все на моей совести. Я должен просто заплатить ее родителям и покончить с этим. Но я знаю, что она бы этого не хотела. Она не хотела бы, чтобы из-за нее у них было хоть десять центов. Я никогда не рассказывал им, как именно она умерла.

— Делорис знает?

Нокс кивнул.

— В СМИ строили всевозможные предположения. Звучали такие нелепые обвинения, начиная с того, что я убил ее, и заканчивая заказным убийством. Делорис была единственной, кто мыслил здраво. У нее хватило предусмотрительности заставить всех, от врачей скорой помощи до следователя, подписать заявление о неразглашении. Записи были заверены нотариально. Я не знаю, как Делорис удалось провернуть все это, но справилась она на отлично.

Он присел на край кровати спиной ко мне.

Я подползла ближе и обняла его за широкие плечи, прижавшись щекой к его спине.

— Следователь сказал, что такое случается, — сказал Нокс. Теперь его голос был полон поражения. — Он сказал, что у нее, вероятно, заболел живот, и поэтому она легла. — Он потянулся и погладил меня по руке. — Чарли́, когда ты спросила, я не мог сказать тебе, что я этого не делал, потому что сделал. Я не лгу. Я не буду. — Он потянул меня за руку, приблизив мое лицо к своему. — Я не хочу отпускать тебя, но, если теперь, когда ты знаешь правду, ты не хочешь быть здесь, я не стану тебя останавливать.

Глядя ему в глаза, я впервые по-настоящему поняла его навязчивые идеи. Я смотрела не только на мужчину, который любил всем сердцем, но и на мужчину, который нуждался в контроле и нуждался в том, чтобы те, о ком он заботился, были в безопасности. Я видела боль и чувство вины, которые он держал в себе слишком долго. В его бледных глазах я также увидела страх, слабость, которую он не хотел признавать.

Это был страх потерять свой новый шанс на любовь, свой новый шанс на жизнь, то, что до недавнего времени он отказывался чувствовать снова. И это был единственный ответ, который я могла ему дать. Я не могла забрать его боль или его потерю, но я могла предложить провести остаток своей жизни, пытаясь заполнить эту пустоту.

— Я не хочу никуда уходить, — сказала я. — Я люблю тебя больше, чем час назад. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать ее обещания, если ты позволишь.

— Ее обещания? — спросил Нокс.

— Любить тебя и делать все возможное, чтобы оставаться в безопасности.