Рейчел Джонсон - Ноттинг-Хелл
Ральф подозвал официанта, и тот принес счет. Я попыталась протестовать: «Я заплачу!», но напрасно. Ральф никогда не позволит даме заплатить за обед.
— Спасибо, что рассказала, Клэр, — сказал он, доставая кредитную карточку. — Хотя нужно отметить, я все еще убежден, что некоторые мысли лучше оставить невысказанными. — У него было мужественное выражение лица, подбородок высоко поднят. — Хей-хо! — усмехнулся он. — По крайней мере теперь я знаю, о чем вы, женщины, говорите за обедом, что и с кем вы едите, — продолжил он, вводя пин-код, когда вернулся официант, и оставляя слишком много на чай.
Мы прошли мимо австралийских тетушек, которые втыкали ложки в липкий пудинг. Я ждала, пока официант принесет мой жилет. Ральф стоял у двери, выделяясь на фоне вешалок с замшевыми мужскими пиджаками с меховыми воротниками. Необходимость написать отчет, казалось, отпала, когда принесли второй стакан вина. Тетушки продолжали сплетничать.
— Джордж и Сэм сегодня гуляют, какая-то благотворительная вечеринка. Так что я работаю с трех до полуночи, — сказала тощая блондинка. — Хотя грех жаловаться. Пять сотен в неделю — неплохо.
Ральф ждал меня у выхода и не слышал, что произошло потом.
— Да, здорово. Тем более теперь у тебя собственная квартира. Кстати, я тебе рассказывала последние новости об Анушке? — спросила толстушка. — Она снова взялась за свое. После Патрика.
— Правда? — спросила худышка.
— Да, впервые в жизни она нашла себе неженатого мужчину, более того, он мультимиллионер. И у него есть яхта, — продолжила толстушка. — И дом в саду. Она звонила мне из джакузи в его имении по Лонсдейл-гарденс вчера вечером. Подумать только, что она была няней, как и мы, пока не нашла завидную работенку в школе. Удачливая корова, — заключила она, и ее ложка соскребла остатки пудинга с толстого дна белой китайской тарелки.
Пока Ральф провожал меня домой, я использовала последние десять минут в его обществе, чтобы пересказать ему эту трогательную историю, которая дала ему полную картину интрижек Молтона и Каспариана.
Мими
— Разве это не здорово? Разве это не самая-самая-самая лучшая ночь в саду? — спрашивала Люси Форстер, наклонившись, чтобы подобрать ветки для костра.
Я глубоко вдыхала запах гниющей листвы и влажной травы, выпустив Калипсо погулять, прежде чем запереть ее в кабинете Ральфа до начала фейерверка. Она боится громких звуков.
Стивен вырезал большой кусок дерна, и на этой проплешине лежала куча дров в ожидании, когда же заполыхает пламя. Чтобы помочь, я кинула туда палку. Все должны видеть твое небезразличие в таких ситуациях. Палка приземлилась с краю кучи, и Калипсо, которая даже с большим удовольствием охотится за палками, чем за рубашками Ральфа, проводила ее жадным взглядом и затряслась мелкой дрожью.
— Так кто в этом году делает чучело? — пропела Люси.
— Мы, — ответила я.
Во время нашего разговора на кухне около десяти ребятишек в школьной форме запихивали свернутую газетную бумагу в брюки цвета хаки Джереми Додд-Ноубла и старую голубую рубашку из «Нью энд Лингвуд» с потрепанными манжетами, принадлежавшую Ральфу.
У Патрика Молтона удалось достать пару слегка стоптанных кроссовок от Лобба. Клэр добавила точную копию бейсбольной кепки «Бостон ред сокс», которую ей доставили курьерской службой. Она хотела продемонстрировать, что мы все еще очень злы на Эйвери в частности и на американцев в общем (постройка гаража и война в Ираке слились в одно глобальное оскорбление), так что мы специально сделали чучело похожим на Боба. На случай если относительно личности чучела останутся сомнения, она пожертвовала пару красных кашемировых носков Гидеона.
В половине седьмого мы все выйдем в сад, чтобы зажечь костер и поджарить Боба, угоститься закусками, вином с пряностями, а затем собраться вокруг огороженной площадки — посмотреть фейерверк. Жду с нетерпением.
Люси была права. Дети в шапках и варежках с бенгальскими огнями в руках… банкиры, поглощающие глинтвейн… юристы, потирающие руки в надежде, что ракета от фейерверка полетит по касательной в толпу и причинит ущерб… похрустывание веток в костре… оранжевые искры в ночи… фейерверк, разрывающийся в ночном небе… блестящее, сверкающее, son et lumiere[92], великолепие ежегодного грандиозного события в жизни сада с чудесной, волнующей атмосферой.
Ральф рано вернулся из Вестминстера. Он попытался рассказать мне, что у него назначена важная встреча за бокалом вина с друзьями, но я объяснила, что этот праздник — событие повышенной важности, он должен присутствовать. И что на свете может быть важнее, чем общение с собственными детьми и соседями в ночь Гая Фокса, особенно когда пришла наша очередь делать вино с пряностями?
— Потом расскажу, — ответил он. Я мужественно готовилась выслушать новости, что он собирается на рыбалку в Ирландию, но сомневается насчет того, когда лучше поехать.
Люси Форстер отправилась помочь Джереми Додд-Ноублу развесить на деревьях фонарики. Я вошла в дом с бамбуковой палкой в руке, данной мне Патриком Молтоном наряду с инструкцией «как следует засунуть ее в задницу этому засранцу Бобу Эйвери».
Я должным образом выполнила задание и засунула палку через одну ногу и сквозь туловище так, что она высунулась из шеи чучела. Дети были под впечатлением. Пугало казалось поразительно похожим на Боба Эйвери. Даже я начала злиться на него.
Я думала, что с помощью сетки мы сможем подвести черту под всем этим делом. Но нет. Очевидно, Эйвери написали в Комитет по планированию, жалуясь на сетку, и наябедничали, что ее поставили без разрешения комитета. Все согласились, что с их стороны это было трусливым и неспортивным поступком. Прошлым летом в саду решили не подавать заявку на разрешение сетки на основании, что если никто не возражал против возведения массивного нового здания за несколько миллионов с теплыми полами и широкополосной сетью, выдавая его за гараж, то вряд ли кто-то будет против единогласного пожелания жителей сада возвести хрупкий деревянный забор, чтобы отгородить ужасное сооружение.
Оказалось, в данном случае общественный комитет ошибся.
Так что и Патрик, и все остальные с горечью восприняли тот факт, что придется запрашивать позволение на перепланировку для куска дерева, что потребует привлечения архитекторов, бумажной волокиты и бесконечных пререканий, а также много денег.
Как раз только что Патрик прошептал мне, что если сетку снесут, мы не только вырастим сорокафутовые заросли на ее месте, но и построим милый, чистый, благоухающий и просторный туалет для собак на клумбе прямо под окнами «гаража».
