(не)верная (СИ) - Дилин Рин

Теперь уже Виктор ржал громко и не таясь. Я возмущённо на него обернулся: это ты, сука такая, опять втянул меня в чёрт-те что! Радуйся, что умираешь, иначе бы я придушил бы тебя собственными руками!

- Всё-всё, - поднял он руки в шутливом жесте «сдаюсь-сдаюсь». – Не буду вам мешать, уже ухожу. Развлекайтесь без стеснения. Хотя… может быть, от меня что-нибудь ещё нужно? – и гаденько насмешливо мне пропел: - Что ты хочешь получить от меня в подарок, сынок?

«Катись в Ад!» - хотел я сказать ему и показать неприличный жест, но внезапно сдержался: не знаю, какая муха меня укусила, но я неожиданно для себя ухмыльнулся и в тон ему выдал:

- Не вези мне Цветочек Аленький, папенька! Нужен мне от тебя только кабэ-дон.

Пётр обвёл нас с Виктором взглядом:

- Вижу, вы по-прежнему трепетно «любите» друг друга. Меня даже ностальгия чуть не пробила: будто и не было всех этих лет… Кабэ-дон? Какая-то новомодная китайская еда? О, Вик! Возьми и мне: а то я вечно забываю перекусить. Для Юры купи ещё кофе, двойной чёрный и очень сладкий, и пару плиток тёмного шоколада прихвати – я сейчас возьму у него крови до предела его возможностей. Я из напитков буду капучино, но без сахара. И себе что-нибудь не забудь: не будешь же ты смотреть на нас голодными глазами, верно?

- Угу, сделаю, - произнёс Виктор и невозмутимо обратился ко мне: - Ключами от машины не угостишь? На четырёх как-то сподручнее, чем на трёх.

Я недовольно цыкнул, но достал из кармана и бросил ему то, что он просил. Старикан ловко поймал их в воздухе одной рукой.

- Не скучайте тут без меня, - и, бросив напоследок на меня насмешливый взгляд, ушёл, оставив Коновалову «на опыты».

Гневно побарабанив пальцем по стаканчику в своей руке, я посмотрел на Петра:

- Может быть, обойдёмся без этого?

Тот сожалеюще вздохнул:

- Ох, мой милый, смирись. Тебе же Виктор уже сказал, что начались исследования по проекту «Идеальный человек»? – я кивнул. – Изучение самого проекта – это не значит, что его продолжение. Мы просто будем стараться понять, над чем работали учёные, какого результата хотели добиться. Ты выступаешь в качестве прототипа, маркера или, если тебе будет так понятнее, «нулевого пациента». Но если будет вынесено решение о продолжении разработок в этом направлении, скажем, запустят проект «Идеальный человек два», то нас с тобой никто даже спрашивать не будет, чего мы хотим, а чего нет. Тебя-то так тем более: скрутят, засунут в клетку и запрут в лаборатории. Так что будь хорошим мальчиком, веди себя смирно, и тогда тебе дадут видимость некой свободы, хорошо?

Я тихо рыкнул, но Пётр был прав: как только Виктор вышел на меня, выбора не осталось. Хорошо, что я сумел выторговать свободу и безопасность для Ларисы, а ведь могло и этого не быть: старик на самом деле проявил сегодня неслыханную щедрость. Может быть, это из-за дышащей ему в затылок Смерти? Перед самым концом в Викторе вдруг проявилась человечность?

- Ну, так что? Дать журнальчик? – испытующе посмотрел на меня Пётр.

- Сам справлюсь, - буркнул я и скрылся за соседней дверью.

Глава 6. "Живы будем - не помрём"

Седов Юрий Николаевич

Когда Виктор вернулся, я уже сдал стометровку на тренажёре, прицепленный к аппарату ЭКГ, пробу желудочного сока и ещё несколько не особо приятных анализов, о которых в приличном обществе не принято говорить. Коновалов развлекался как мог, дорвавшись до жертвенного тела, а нескучно отчего-то было именно мне.

Сейчас, когда Виктор ввалился в кабинет, я в некотором смысле отдыхал: валялся на кушетке с торчащей из вены трубкой, двигаясь по которой, в подвешенный пакет на стойке рядом капала моя кровь. Я приподнялся, силясь угадать, что же в его руках является загадочным кабэ-доном. Но старикан, гаденько ухмыльнувшись, обогнул меня по кривой, держа дистанцию от моей требовательно протянутой руки.

Виктор сгрузил свою поклажу на стол Петра: пакет из «Жру на бегу» и подставку с тремя большими картонными стаканами кофе.

- Знаешь, сынок, - нарочито нежно посмотрел он на меня и достал из кармана сложенный лист бумаги. – Извини, но то, что ты у меня просил, я дать тебе не могу, - развернул листок и протянул его профессору.

Коновалов надел очки для чтения и принялся бегать глазами по строчкам. Виктор в это время продолжил:

- В первый момент я, как и Петя, подумал, что «кабэ-дон» – это что-то вроде китайской лапши в коробке. Приехал в «Жру на бегу» и спросил у продавщицы, что это и где можно достать. Милая барышня тоже слышала о подобном «ястве» впервые. Затем, вспомнив твою наглую ухмыляющуюся рожу, я подумал, что «кабэ-дон» – это не обязательно еда. Вполне возможно, это может оказаться некой новомодной технической приблудой. Нечто, что в Россию ещё не завезли. Действительно, зачем бы тебе просить то, что ты и сам можешь купить? Следовательно, это нечто, что для тебя тяжело достать, но вполне реально для меня… - он выдержал многозначительную паузу. – Тогда я кинул обширный запрос в отдел, чтобы мне раздобыли «то, не знаю что» в кратчайшие сроки. Ребята были подняты по тревоге и бросились выполнять моё распоряжение. Нет, ты только представь себе эту кучу народа: техники, аналитики, программисты, связисты и многие-многие другие…

Он вновь замолчал, давая мне оценить масштаб в уме. Но и без его разжёвывания я знал, что «обширный запрос» почти наравне с красным кодом – агенту при исполнении важного задания потребовалась срочная помощь, и все силы бросаются ему в поддержку.

Я нахмурился: м-да, неловко получилось… Наверняка это какая-нибудь безделица, из-за которой оторвали от выполнения задач такую прорву людей. Но я же не думал, что Виктор на старости лет настолько поедет крышей, чтобы из-за моей просьбы так напрягать отдел! Тем более что я уже не являюсь его агентом.

- Вот эта бумага – официальный ответ… - указал пальцем на листок Виктор, уже в открытую ядовито скалясь.

Я недоумённо переводил глаза с Виктора на Петра и не мог понять, в чём, собственно, дело: профессор читал, лицо его удивлённо обвисало, кидал на меня задумчивый взгляд, возвращался к чтению, и всё повторялось по кругу. А Виктор молча щерился, явно наслаждаясь ситуацией.

Не выдержав, я вскочил с кушетки, вырвал злополучную бумагу из рук Петра и впился в неё глазами. И через секунду почувствовал, как моё лицо тоже медленно стекает вниз и меня накрывает дурнота.

- Знаешь, Петь, - продолжал глумиться надо мной Виктор. – Я слышал, что гражданская жизнь сильно меняет людей. Но я и помыслить не мог, до какой степени!

Еле сдерживая улыбку, тот согласно покивал, поглядывая на меня:

- Знаешь, Юр, я сегодня тебя «моим милым» называл… Так вот, хочу сразу оговорить, что я совсем ничего такого не имел в виду, это было иносказательно. Не надо мне из-за этого, пожалуйста, кабэ-дон делать… Очень тебя прошу.

И эти скоты дуэтом зашлись в гомерическом хохоте. Я присел обратно на кушетку, помахивая листком перед лицом и пытаясь побороть наваливающуюся дурноту от осознания всего «песца»: да-а, Лара… Такой подставы я от тебя не ожидал…

Я буквально всем телом ощущал дрожь от того, что где-то там, далеко-далеко, сейчас вот так же ржёт вся секретка: техники, инженеры, связисты и много-много кто ещё. И эта дрожь на самом деле - вибрация от их дружного раскатистого «ха-ха-ха!» надо мной… Очень удивлюсь, если после сегодняшнего мой позывной «Седой» неофициально не сменится на «Кабэ-дон».

Эх, Лара-Лара… Прилетело, откуда не ждали. А хотя, чего Лара-то? Девушка попросила ей сделать приятное, «кабэ-дон» - прижать к стене, нависнуть, точно герой из какого-нибудь любовного романа, хлопнуть в стену рукой возле её головы и произнести что-нибудь пафосное. Желательно, рычащим голосом. Сущая ерунда, пустяк.

Откуда ей было знать, что ты, кретин этакий, не допрёшь умишком посмотреть информацию в интернете, а поручишь это дело Виктору. А тот, тоже идиот, в свою очередь напряжёт спецслужбу и, от щедрот душевных, всю секретку разом.