Однажды ты пожалеешь - Елена Алексеевна Шолохова
Это вскоре после случая с курткой было. Мы стояли на улице, в торце школы, и тут она идёт вдалеке. Пересекла двор, вышла за ворота.
Радин, из «Б», глядя на нее, вдруг ляпнул: «Как бы эта давалка опять не настучала…», но договорить не успел. И закрыться не успел. А я разбил костяшки о его зубы.
Рыжий сначала пытался меня оттащить, но в конце концов тоже вовлекся. И хотя нас было всего двое против четверых, но бешеная ярость пришпоривала меня нереально. Рыжему вот только не повезло – ему сломали зуб. Но зато сплетни про неё после той драки быстро сошли на нет.
Стоянову по-прежнему не любили, доставали постоянно, но хотя бы не болтали про неё всякую чушь и больше не пытались устроить темную.
Когда ее начинали гнобить в классе, я сразу ощущал на себе пристальное внимание Яра. Хотя я заверил его, что мне на нее плевать. Надеялся, наивный, что он тогда потеряет к ней интерес и отцепится. Но он, наоборот, впился в нее как пиявка. Шагу не давал ступить, каждую минуту терся рядом.
Впрочем, потом мне уже начало казаться, что они и правда подружились. По-настоящему. Обращался он с ней по-доброму и смотрел с теплом. А уж когда за нее вступался перед классом, так прямо весь горел праведным гневом. Ну не мог же он настолько правдоподобно отыгрывать какую-то роль? И зачем?
Кроме того, Яр как будто поостыл ко мне, поослабил хватку. Все реже звонил, почти не приходил к нам домой. Прекратил свои въедливые расспросы. Никаких новых диких требований не выдвигал, про видео больше не заикался.
В школе мы с ним и вовсе не общались. Зато от нее он не отлипал. Хотя и она от него не отлипала. Оба просто не разлей вода, всё время вместе, всё время рядом. Со стороны посмотришь – ну такая милота.
Иногда это цепляло, да что там – вообще заедало неслабо, душило и жгло под ребрами. Порой я злился на него и даже на нее, хотя понимал, что это тупо, что вообще не имею на это право, сам же ее оттолкнул. Не просто оттолкнул, а сделал всё, чтобы она меня ненавидела. Говорил себе: пусть уж лучше так, пусть они и в самом деле будут друзьями, только б это не было его игрой.
А потом отправили то проклятое видео моей матери…
За эти несколько дней, что провёл в больнице, я много думал об этом. Собственно, больше тут и нечем заняться. Только думать и вспоминать, вспоминать и думать.
Почему я сразу решил, что это она? Ну да, ее номер. Но Яр запросто мог взять ее телефон и отправить сам. Только зачем ему? Сейчас у нас с ним было все ровно. К Даше я не подходил. Он не лез ко мне.
Он, конечно, говнюк каких поискать, но гадость ради гадости он не делает. Он все такие моменты собирает себе в коллекцию, чтобы потом ими пользоваться, как рычагами. А просто так нагадить, без всякой личной выгоды, без цели – это не про него… Но и в том, что так могла сделать Даша, я уже очень сомневался.
Мои размышления прервал тихий стук. Я сразу напрягся, хотя… Ярик входил без стука. Тогда кого там ещё принесло?
Дверь приотворилась, и в палату неуверенно вошла Даша…
36.
Даша
О том, что случилось с Исаевым, гудела вся школа. Рассказывали всякие ужасы, вплоть до того, что он теперь навсегда останется калекой. Я переживала, конечно. Места себе не находила. Правда, Ярик успокоил – заверил, что всё не так уж плохо.
Но я всё равно подумала, что должна сходить к Исаеву в больницу. Хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Пусть он и вёл себя со мной как сволочь иной раз, но ведь спас меня и сам так страшно покалечился.
Надо быть благодарной. Так я себе говорила, хотя понимала, что не только в благодарности дело. Куда больше меня снедало… даже не любопытство – это какое-то праздное и поверхностное слово… Меня же изводило жгучее желание понять Исаева и его поступки.
Ну не совсем же он сумасшедший, чтобы сначала угрожать мне, причём не в шутку, а затем спасать. И эти его слова «я знаю, что это была ты» – о чём он всё-таки? Я же умру, если так ничего и не узнаю.
Мне казалось, что он с кем-то спутал меня. Только с кем и как?
Ярик, когда я сообщила ему о своих соображениях, посмотрел на меня, как на чокнутую.
– Ты действительно собираешься пойти к Андрею? После всего, что он тебе сделал? После той безобразной сцены в гардеробе?
– Ну, он же спас меня в бассейне, – возразила я без особой уверенности.
Честно говоря, меня смутили не столько его слова, сколько взгляд и тон. Словно не верил, что я могу быть такой дурой, совсем себя не уважающей, но если скажу «да», то он во мне бесповоротно разочаруется.
– Такую травму получил… – добавила я ещё тише, чувствуя, что краснею.
– Даш, ты очень хорошая и добрая. Но о тебе и так болтают всякие мерзости. Вспомни, как тебя позорили осенью. А после вашей с ним стычки в гардеробе пошла новая волна сплетен.
– Их Кривошеин распускает. И это полная чушь. Ты же сам говорил, что он трепло и никто его всерьез не воспринимает.
– А неважно. Пойдешь к Андрею в больницу – вот всем и подтверждение, что ты за ним сама бегаешь. Тебе это надо?
Спорить с ним я не стала. Всё так и есть, нечего мне к нему ходить. Я так Ярику и сказала. Он еле заметно улыбнулся.
– Я его сам навещу сегодня. Хочешь,