Анна Богданова - Самое гордое одиночество
– Поразительно! – воскликнула полная дама в кепке с искусственной розочкой сбоку.
– Великолепно! – всплеснув руками, восхитился от души очень худой молодой человек в джинсах и оранжевом кожаном пиджаке.
– Как мило! – прошептала дама, не рискнувшая в начале апреля снять норковую шубу до пола.
– Позвольте спросить, а нельзя ли приобрести ваши модели? – осведомился мужчина средних лет в шелковом красном кашне, явно расположенный к полноте, но, видимо, державший себя в ежовых рукавицах, не слезавший с беспощадной диеты.
– Вам это дорого обойдется! – несколько высокомерно ответила сестрица.
– И все-таки? – решила уточнить дама в шубе. – Я бы с удовольствием купила вот это красное пончо, шляпку и лосины! – И она указала на манекен у полукруглого окна.
– Это не лосины! Лосины – это белые штаны из лосиной кожи! А они красные и шерстяные! Шерстяные и красные! Это рейтузы!
– И все-таки? – настаивала дама.
– Купить можно, но коллекция будет распродаваться только через две недели, после закрытия выставки, – неохотно проговорила кузина.
– Извините, Ада Михайловна, а вы не согласились бы сотрудничать с нашим Домом моды? – спросил молодой человек в оранжевом пиджаке.
– Потом, потом об этом поговорим, – нетерпеливо пробормотала кузина и, указав на лиловый полушубок с меховым фиолетовым воротником, пояснила: – Эта модель тоже для ранней весны или для поздней осени.
– Это шиншилла? – с любопытством спросила тоненькая женщина в спортивной куртке и болоньевых скрипучих брюках.
– Это смешанный мех ручной работы, – уклончиво ответила сестрица.
Вскоре многочисленные посетители разбрелись по залам, а я улучила момент и спросила:
– Адочка, а что это за смешанный мех такой? – В памяти моей еще было свежо воспоминание, когда кузина в проливной дождь заявилась в Буреломы именно в этом полушубке, и ее шея с рукавами тогда мгновенно стали фиолетовыми. Оказалось, что она собственноручно покрасила кроличий воротник с манжетами обыкновенными чернилами из пластмассового пузырька.
– Что за мех! Что за мех! Кролик с Фроденькой!
– Как... с Фроденькой?
– Как! Как! Вычесанную шерстку Афродитки я закрепила в плешинках кроличьего воротника, потому что он порядком поизносился!
– А как это ты закрепила?
– Как! Как! Руками! – сердилась она. – На клей посадила! На суперклей! За пять рублей купила тюбик и посадила! Пойдем в зал аксессуаров!
В зале аксессуаров были представлены бусы, браслеты, ожерелья из просверленных пивных крышек и канцелярских скрепок. Народ был в восторге и пытался склонить Адочку продать кое-что из коллекции сейчас, не дожидаясь закрытия выставки.
В самом дальнем помещении была представлена форма для сотрудников аптеки «Моторкина и Сº». Мы с Икки вошли туда с трепетом – моя подруга боялась, что, увидев нечто экстравагантное (наподобие полушубка с крашеным воротником и закрепленными при помощи суперклея клоками Афродитиной шерсти), она не сможет отказаться от этого нечто из-за своего мягкого характера. Я же проклинала себя в душе за то, что сделала великую глупость, предложив кузине изготовить форму для сотрудников единственной проктологической аптеки Москвы: «Лучше бы Икки поехала в магазин и купила синтетическую спецодежду, какую носят ее коллеги-фармацевты из «Лекаря Атлетова», которая впитывает все запахи и не выветривается даже после стирки!» – так думала я, входя в зал с закрытыми глазами. Однако, открыв их, я не увидела ничего страшного. Моему взору представились четыре манекена, на трех из которых были надеты юбки, безукоризненно сшитые из грубого льна в диоровском стиле «нью-лук», измеренные точно в сантиметрах (40 см от пола), с накладными карманами из ситца в нежно-голубой мелкий цветочек (как оказалось потом, карманы надежно держались на «молниях», и когда необходимость в них пропадала, их можно было отстегнуть). Одна из юбок поразила меня своим размером – она была огромной, и линия талии, казалось, равна линии подола. «Это, наверное, для Светы!» – догадалась я, вспомнив, в какое замешательство пришла сестрица, снимая мерки с невесты Иннокентия: «120—120—120, – пробормотала тогда она. – Не понимаю! А где мне талию делать? Где талию-то делать?» Юбки великолепно сочетались с жакетами с высоко сидящим широким поясом из той же ткани, что и карманы на юбке, и забавными ситцевыми крылышками (как у ангелочков!), которые держались на липучках. Вместо несуразных медицинских колпаков Адочка сшила модные кепочки с козырьками.
Один костюм был создан, несомненно, для Иннокентия – вместо юбки льняные брюки с отворотами и куртка с широкими плечами в стиле 50-х годов прошлого столетия.
– Поразительно! – вырвалось у Икки. – Адочка, я даже не ожидала! Это великолепно!
«Слава богу! – отлегло у меня от сердца. – Хорошо, что хорошо кончается!»
– А это чудо продается? – с азартом спросил мужчина, склонный к полноте.
– Нет! Все, что представлено в этом зале, уже продано! – с гордостью отрезала кузина, но тут же шепнула Икки на ухо: – Это мой подарок твоей аптеке! Подарок! Подарок!
Мы еще немного побродили по залам. Сейчас, когда Адочкина одежда была выставлена на всеобщее обозрение, она не казалась мне нелепой и чудной – напротив, такое ощущение, что я хожу среди шедевров, сотворенных фантазией и руками одаренного, великого модельера, имя которого знает уже весь мир и слава его неоспорима.
Вскоре мы распрощались с Адочкой и Мстиславом Ярославовичем, сели в машины и разъехались по домам. Огурцову с Михаилом вызвался отвезти к ней домой Федор Александрович. Впоследствии я узнала, что чернобровый детина в тот вечер остался у Анжелки на ночь...
* * *Последующий месяц пролетел невероятно быстро – события развивались стремительно. Но главное для меня было то, что я наконец-то дописала книгу о безумном ревнивце, отправив его в лечебницу для психически больных и связав навеки любящие сердца Марфушеньки и ее соседа с нижнего этажа.
Если говорить о членах нашего содружества, то все было решено уже на Адочкиной выставке весенне-летней коллекции. Никто из нас троих (меня, Икки и Анжелы) не готовился к формальному бракосочетанию в загсе. Это уже не вызывало в наших душах никакого трепета и волнения. Боже мой! Я пятый раз выхожу замуж! Икки – третий! Анжелка, правда, новичок в этом деле (она во второй раз соединяется законным браком), но у нее тоже нет никаких причин для беспокойства – оба раза она соединяет свою судьбу с Михаилом.
Однако все мы венчались впервые, и думы, силы, эмоции были направлены исключительно на это предстоящее, наиглавнейшее событие нашей жизни. Мы с Икки весь месяц носились по городу, высунув язык, в поисках подходящих платьев для свершения сего таинства. Нужно, чтобы свадебный наряд был не слишком откровенным (следовательно, отпадали оголенные плечи и укороченные юбки), но в то же время оригинальным и неизбитым. Совмещения всех этих требований в одном платье, казалось, было невозможно нигде отыскать.
