Маурин Ли - Под сенью каштанов
Девушка осторожно опустилась на краешек кровати. Ложе оказалось старомодным, с пружинной сеткой, которая негромко скрипнула под ее весом, зато очень удобным. Затем наступил черед одного из кресел с гобеленовой обивкой. Подлокотники у него были широкими и мягкими, как раз такими, на которые очень удобно забрасывать ноги, когда читаешь или смотришь телевизор.
Краем глаза Диана уловила какое-то быстрое движение и обернулась к окну. Она изумленно ахнула, завидев скачущую по ветвям белочку. Словно зачарованная, девушка стояла и смотрела, как еще одна белочка, сидя в траве под деревом, грызла что-то, по-видимому орех, держа его перед собой. Эта сцена походила на иллюстрацию из детской сказки.
Дом стоял в конце улочки, заканчивающейся тупиком, неподалеку от железнодорожной станции Бланделлсэндз. Колея скрывалась за высокой, поросшей травой насыпью, тянувшейся метрах в тридцати от здания. В эту самую минуту мимо проходил поезд, и дом отозвался на колебания почвы легкой, едва заметной дрожью.
Белочки убежали, скрывшись под длинными неопрятными опавшими листьями. Дом стоял довольно далеко от дороги, от которой его отгораживала шеренга высоких, старых деревьев — о том, что они старые и даже древние, свидетельствовала толщина их стволов в три обхвата. Поначалу Диана даже решила, что это чужой сад и мужчина из художественной мастерской ошибся, когда рассказывал ей, как найти это место. И только когда Диана разглядела окна, блестевшие среди густого переплетения ветвей, кирпичи сливочного цвета и входную дверь с облупившейся фиолетовой краской и надписью «Каштаны», составленной из крупных латунных букв, она поняла, что дом все-таки тот самый. «Он выглядит очаровательно, уютный, немного таинственный и загадочный», — подумала она, открывая калитку и шагая по дорожке, выложенной кирпичом, который как будто случайно перенесли сюда из другого места, другой страны или даже другой эпохи, например с американского Юга. Да, очень необычное жилище. Как здорово будет лежать в постели, смотреть в окно на белок и видеть, как мимо проходят месяцы, один за другим, а деревья меняют цвет.
Но ведь она не хочет здесь жить! Диана прижалась лбом к прохладному оконному стеклу и закрыла глаза. Пожалуй, она все-таки вернется на Корал-стрит, где о белках и слыхом никто не слыхивал и где до ближайшего дерева нужно было ехать на машине. Девушка вдруг вспомнила, как мать прониклась неожиданной страстью к природе, когда отправилась жить в деревушку Меллинг к Уоррену; не исключено, что эта подспудная тяга к природе была их семейной чертой и наследственной особенностью.
Итак, что же ей делать? Диана пыталась разобраться в своих крайне противоречивых мыслях и чувствах, когда услышала, как открылась дверь и кто-то вошел в дом.
Диана поспешила в квадратную прихожую, которая размерами не уступала их гостиной на Корал-стрит. В выложенном черно-белой плиткой полу тускло отражался цветной узор витражных стекол, расположенных по обе стороны от входной двери. На пороге стояла женщина лет сорока. У нее были аккуратно подстриженные каштановые волосы и милое, доброе лицо. Увидев Диану, она едва не подпрыгнула от неожиданности.
— Я и не подозревала, что здесь кто-то есть, — испуганно выдохнула женщина.
— Продавец в художественной мастерской дал мне ключ и сказал, что я первая, кто изъявил желание осмотреть дом, — торопливо пояснила Диана. — У него в витрине стояла картонка с объявлением. И еще он сказал, что я могу выбрать любую комнату, какая мне понравится.
— Продавец в художественной мастерской? — Женщина явно растерялась, но тут же на ее лице отразилось облегчение. — А-а, вы имеете в виду Леонарда из малярной лавки! Да, он продает материалы для живописи. Но он не должен был выставлять в витрине объявление! Я собираюсь переоборудовать кухню, да и водопровод с канализацией нуждаются в ремонте. Кроме того, перед тем как сдавать комнаты внаем, их нужно тщательно вымыть и прибрать. Разве он не сказал вам этого?
— Нет. — Столь обескураживающие новости лишь укрепили Диану в мысли о том, что она, оказывается, все-таки хочет здесь жить. Быть может, она и не будет тут счастлива, но, во всяком случае, жить хуже, чем она жила на протяжении последних шести месяцев, все равно невозможно. — И когда же комнаты будут готовы?
— Недели через две или около того. — Женщина с беспокойством взглянула на Диану. — Надеюсь, ваше положение не столь отчаянное. Вам есть где жить это время?
— О да, без сомнения. — Диана вздохнула. — А вы тоже будете жить здесь? — Женщина показалась ей очень милой, и ее присутствие поможет сгладить неприятный осадок от переезда из единственного дома, который был у Ди до сих пор, и сделает его не таким болезненным.
— Я сама еще толком не знаю. — Женщина вошла в комнату, в которой недавно побывала Диана. — Я уже успела позабыть, какие здесь высоченные потолки.
Диана последовала за ней.
— Вам приходилось бывать здесь раньше?
— Это мой дом, — просто ответила женщина, и ее слова очень удивили Диану. — Моя мать подарила его мне. — Она коснулась кремовой занавески, и та отозвалась на прикосновение клубами пыли. — Их нужно срочно отправить в прачечную, — пробормотала женщина. Она повернулась к Диане. — Кстати, меня зовут Броуди Логан.
— А меня Диана О'Салливан. Ваша мать подарила вам целый дом?
— Да, это произошло очень давно. Она сдала его с мебелью внаем на двадцать пять лет сестрам Слэттери. Их было четверо, и уже тогда им всем было далеко за пятьдесят. Срок аренды истек в прошлом месяце. К тому времени три сестры умерли, а последняя перебралась в дом престарелых. В прошлую субботу я впервые пришла сюда после долгого времени, и, вы не поверите, здесь ровным счетом ничего не изменилось. — Броуди легонько коснулась крышки фортепиано. — Наверное, нужно вызвать настройщика, как вы считаете? Моя мать оставила его мне, чтобы не пришлось платить налог на наследство после ее смерти, я имею в виду дом. А это фортепиано принадлежало сестрам Слэттери.
— Вот как. — На самом деле Диане еще не приходилось иметь дело с налогом на наследство. В целом свете не было никого, кто оставил бы ей хотя бы клетку для кроликов, не говоря уже о чудесном большом доме. Перед тем как уйти от них, отец выкупил их дом на Корал-стрит, но им еще предстояло выплачивать ипотечный кредит.
— Я родилась в этом доме и жила до тех пор, пока не вышла замуж.
— А почему вы не остались здесь? — полюбопытствовала Диана.
— Потому что к тому времени у нас уже был другой дом, а мама купила себе квартиру у реки. Она вдова; мой отец умер вскоре после моего рождения. — Броуди распахнула французское окно и вышла в сад. Диана последовала за ней.
