Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви
– Может быть и на меня, но я этого не знал, – отвечал я.
Юля засмеялась.
– Именно из-за этого ты и проспал сутки, поешь, – предложила она.
– Я не помню, в какой из этой сумок сок? – смотрел я на нее, надеясь получить ответ.
– Над тобой, посмотри там, – ответила она.
Действительно, на верхней полке лежали две коробки персикового сока и бутылка минеральной воды. Я открыл одну из коробок и практически залпом осушил её наполовину. Пришло смс от Иры: «Зая, какого хера эта сука берет твой телефон? Я звоню тебе, а говорю с ней. Я тоже спала, как убитая, вечером с Аней идем в кино. Целую!»
– Ну что, хряпнем по пятьдесят? – опять предложил он.
– Сейчас можно, – согласился я.
Он наполнил две рюмки.
– За знакомство!
Я взял рюмку, взглянув на Юлю.
– У меня есть, ты покушай.
Она была права, есть я хотел сильно, коньяк приятно обжог горло и, смешавшись в желудке с соком, отозвался теплой волной.
– Вы знаете, – начал он, не морщась пережевывая дольку лимона, – в Туву, далековато.
– В Тыву, если быть точным, – жуя салат, не известно зачем поправил его я.
– Какая нахер разница, ой, прошу прощения, – посмотрел он на Юлю. – А ты знаешь, обращаясь ко мне, говорил он, – там кроме баранов и конопли ничего нет, и народец они очень тяжелый.
Юля оторвалась от телефона, вероятно, писала в месседже, или во что-то играла.
– А вы что там бывали?
– Нет, не был, и слава Богу, – сказал он так, будто речь идет о преисподние, – приходилось мне по роду службы, сталкиваться с ними. Я ведь зам по БиОР, – сообщил он, ничего не говорящую мне аббревиатуру, но потому с каким выражением он говорил, можно решить то, что говоря о себе, он Господь Бог и не меньше, – что бы вы понимали, я заместитель начальника по безопасности и оперативной работе, – сказав это, он вытянулся.
На моих глазах он превратился в какого-то павлина, из передач по каналу «Diskoveru», которые смешно вытягивают шею, раскрывают хвосты, пытаясь произвести впечатление на самку.
– Юля, работаю я в исправительной системе и ежедневно имею дело с отъявленными негодяями, в том числе и с Тувинцам, и скажу я вам, может выпьем, – взглянул он на меня.
В знак согласия я кивнул головой, поглощая буженину. Он быстро наполнил рюмки.
– Выпьем, – поднял он рюмку, – за то, чтоб у нас всё было, и нам ничего за это не было, – произнося тост, он как-то странно улыбнулся, видимо вспомнив именно то, благодаря чему у него, что-то появилось, но мысль о том, что за это могут наступить негативные последствия, тяготит его. Типичная жизнь Российского чиновника.
Выпили, я практически смёл всё то, что было на столе и еще не чувствовал себя сытым.
– Юля, я прервался, прошу прощения, – лебезил он, – и вот тувинцы, такой народ, скажу я вам, неуправляемый и непробиваемый.
Юля смотрела на него, не отрывая глаз, судя по всему ей было интересно.
– Понимаете, что я имею в виду?
– Не совсем, – ответила она.
– Наша исправительная система, это не Европейское сюсюканье, к преступникам у нас особый подход, есть особые учреждения, где к этим подонкам применяют древние, но очень эффективные методы. В одном из таких учреждений работает ваш покорный слуга, – чуть поклонившись, продолжил он, – задача таких учреждений заключается в исправлении, или как говориться «в ломке», особо отъявленных, воров в законе, криминальных авторитетов, лидеров ОПГ, радикальных правдолюбов. Скажу вам честно, у меня исправлялись все и отказывались от принципов, которыми жили долгие годы, – сжав ладонь в кулак, явно зверея от воспоминания применяемых методов. – Но вот тувинцы…… Выпьем?
– Я пас, – отказался я, радуясь за тувинцев всей душой.
– Вы Юля? – схватил он коробку с вином, готовый наполнить ей бокал.
– Нет, у меня еще есть, – подняла она бокал, наполненный чуть больше половины.
– Совсем не много, – настаивал он.
Юля ничего не ответила, и он долил вина. В купе я находился как неодушевленный предмет, как биологическая камера, ведущая видео и аудио наблюдение. Я не существовал для него, слившись со стеной, что меня вполне устраивало. Такие как он – очевидные звери! Абсолютно не отличающиеся ни чем, а порой на порядок превосходящие тех, кому по роду службы они обязаны показать гуманность и Верховенство закона, напротив, уничтожают людей, озлобляют их и со спокойной душой отправляют в общество. Вероятно, он считает себя настоящим мужчиной, брутальным мужчиной, а такие как я на его фоне считаются офисными серыми мышами. Жаль тех людей, кто находиться под гнетом этого кровожадного создания. Я смотрел в его глаза, видя сияющие небоскребы тщеславия, из его уст лился яд, а из брюха выпирало надутое, детское, ранимое эго, дыры которого он латал, втаптывая в грязь всех тех, до кого дотягивалась его нога в берцовом ботинке. Он с остервенением топтал, стараясь как можно сильнее измарать людей. Он ненавидит людей, он уничтожил бы нас всех до единого и все потому, что он не имеет в себе ничего из того, что присуще людям.
– И вот тувинцы, – пьянеющим голосом продолжил он, – особые отморозки, с ними приходилось потеть, что бы они понимали, куда попали и где их вещи, – засмеялся он, – а воспитываем мы так сказать, не по Макаренко, – практически истерически разразился он хохотом.
Не исключаю, что этот оборотень, Омский подполковник и удостоился бы большего внимания одной из красивых девушек Ижевска, если бы не его повествования о пытках, которые безумно испугали Юлю.
Я надел куртку, взглянул в глаза Юли, читая мольбу не оставлять её. Оборотень с капающими слюнями не обратил на меня никакого внимания, не предлагая кому – либо из нас выпить. Открыл новую бутылку коньяка, налил рюмку и опрокинул её, в свою мерзкую пасть.
– Хорошо! – удовлетворенно сказал он, продолжая рассказ о каком-то авторитете по прозвищу «Седой», который, после того как его насильно засунули в унитаз, маршировал в камере.
– Пошли в ресторан, – сказал я Юле.
– Пошли, Коля.
Если бы не её ответ, он и не услышал бы моего предложения к ней, для него я давно прекратил существование.
– Как?…..Куда? – моментально отрезвев, не веря своим ушам, спрашивал он, зло сверкнув на меня глазами. Юля воспользовалась его замешательством, протиснулась между ним и столом, накинула шубу, готовая следовать за мной.
– Меня никто не приглашает, – грустно, еле слышно говорил он. – Ну, хорошо! -подскочил он, голос его превратился в писк щенка, – приятного вам время препровождения!
Меня ужасно веселила эта сцена, ничего не отвечая, я открыл дверь, пропустил Юлю, вышел в след за ней, раздавив его глаза налитые кровью и прищемил язык дверью купе.
– Ну и придурок же он! – быстро шагая вслед за мной, сказала она, вызвав у меня истерический смех.
Еще тридцать минут назад её мнение о нем было абсолютно иным. Она словно под гипнозом тонула в его пустых, алчных, кровожадных глазах. Не исключено, её воображение самым наилучшим образом рисовало командировочную интрижку с подполковником, а теперь она как ошпаренная кипятком, бежит за мной.
Ресторан поезда Абакан – Москва практически пуст, только трое молодых парней выпивали, жарко обсуждая какие-то умопомрачительные вещи, связанные с автомобилестроением.
Восхищаемся чем угодно, но не жизнью, планшетами, мобильными телефонами, с замиранием сердца следим за запуском разрушающей ракеты «Булава», но не следим за жизнью.
Я заказал две чашки экспрессо.
– Ты кушать не хочешь? – заботливо спросила Юля.
– Нет, я же всё там смёл.
– Коля, я думаю нам нужно обратиться к начальнику поезда, что бы его от нас убрали, пусть другим рассказывает о своем бесстрашии и зверствах.
– В этом нет необходимости, уверен, он уже осознал глупость допущенную им и наверное мирно спит.
– У меня такой уверенности нет.
– Не переживай, мы не у него в колонии, здесь такие как он беззащитны как дети.
– И всё-таки…. – продолжила она.
– Может, хватит, – прервал я её.
– Ну, хорошо, – сдалась она. Официант поставил на столик кофе.
– Коля, мы можем посидеть здесь, он через четыре часа сходит.
– Кто он? – не сразу поняв о ком идет речь, спросил я.
– Как кто? Саша!
– Юлия, вам бы стоило забыть о нем давным-давно.
– Легко тебе говорить, – обиженно сказала она.
– Ну да, действительно, я интересовал и интересую, точнее сказать, я вообще его не интересую.
– Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе смотрела она.
– То, что и тебе вполне очевидно, его интересовала ты. Она засмеялась.
– Его интересовал коньяк, но не я.
– Юлия Николаевна, не думал что вы такая скромница. Выпивший и даже трезвый мужчина, в вашем присутствии не может думать ни о чем, кроме вас.
– Хватит шутить, Коля.
– Я вполне серьезно.
