Кэтрин Манн - Две тайны Элоизы
Не странно ли, что Одри называет ее шкатулкой с сюрпризами? Она всегда была уравновешенна, стремилась сглаживать конфликты, утешала свою маленькую сестренку, когда та плакала.
— Но это правда! Что за история с твоим парнем, Лэндисом? — Одри указала на Джона, который выглядел так, будто чувствовал себя совершенно комфортно в черном пиджаке в майскую жару.
Раньше Элоизе нравилась его беззаботность. Теперь она ее раздражала. Особенно при воспоминании о том, как ее пальцы утопали в его волосах во время поцелуя.
Усилием воли она уняла дрожь в руках и встала, опершись о стол, рядом со своей сводной сестрой. Одри была много выше Элоизы и такая же светлая, как отец. Но обе сестры унаследовали длинные пальцы их матери. Как было бы хорошо поговорить сейчас с мамой! И как, должно быть, тяжело Одри, поскольку матери нет рядом в самый великий день ее жизни.
Неожиданная смерть миссис Тейлор от аллергической реакции на лекарство потрясла всех до глубины души. Во время похорон Элоиза была словно в забытьи, у нее не было сил плакать. Университет требовал завершить практику, но она чувствовала себя совершенно опустошенной по дороге в Испанию.
И в постель Джона.
Когда Элоиза проснулась после той ночи… с кольцом на пальце… Ее броня дала трещину, и она сбежала из дома, который снимал Джон, прежде чем слезы рекой полились у нее из глаз…
Ее мысли вновь обратились к Джону.
Что ему надо? Почему он приехал сам, а не прислал юриста? Вряд ли он хотел ее видеть. Ведь у него был целый год, чтобы связаться с ней.
— Его появление стало для меня полной неожиданностью, — заверила она сводную сестру.
Одри отставила тарелку, вынула из вазы розовую лилию и помахала ею перед носом Элоизы:
— Ты никогда раньше не говорила, что знакома с ним.
Правильно, не говорила, так как боялась, что они услышат в ее голосе то, в чем она не решалась признаться даже себе самой, тем более теперь.
— Одри, повторяю: это твой день. Я не хотела отвлекать внимание от тебя.
Одри худеньким плечиком подтолкнула Элоизу:
— Оставь на минутку альтруистические порывы, и побеседуем как сестры. Он — Лэндис с головы до пят. Ты соприкоснулась с королями Америки.
— Кто не задерет из-за этого нос? — не удержалась от шутки Элоиза.
— Ты, по всей видимости. — Одри крутила стебель цветка. — Будь я на твоем месте, созвала бы пресс-конференцию.
Элоиза рассмеялась (все лучше, чем плакать) и наконец-таки сбросила напряжение этого вечера. У Одри, несомненно, есть недостатки, но сестренка никогда не претендовала на то, чтобы прослыть кем-то более значимым, чем она есть на самом деле.
И Элоиза почувствовала себя притворой, потому что скрывала кое-что от себя самой.
— Не думай ни о сегодняшнем вечере, ни о Джоне Лэндисе, — посоветовала она. — Я собираюсь провести с тобой ближайшие две недели. Ты мечтала о свадьбе, когда мы были еще детьми. Помнишь, как мы играли в свадьбу в саду?
— Ты всегда была идеальной подружкой невесты. — Одри засунула лилию Элоизе за ухо. — А я далеко не каждый день была хорошей невестой.
— Ты моложе меня на три года. И очень расстраивалась, если что-то не получалось.
— Это и теперь иногда со мной бывает.
Улыбка Элоизы стала грустной.
— Помнишь, как мы оборвали все розы в саду? — Она поправила лилию за ухом. Аромат цветка напомнил ей детские набеги на тщательно ухоженный мамин сад. — И ты взяла вину на себя.
Одри закатила глаза и впилась в свое пирожное:
— Не самая страшная жертва. Я редко попадала в переделки. И плакать я умею лучше, чем ты. Ты всегда все принимала стоически.
— Я не люблю плакать. — «На публике, по крайней мере», — уточнила про себя Элоиза.
— Слезы порой бывают на вес золота. Я, может быть, и младше тебя, но послушайся моего совета. — Одри пристально посмотрела на отца, жениха и Джона. — С мужчинами надо использовать любое оружие, которое у тебя есть.
— Спасибо за совет. — Элоиза не думала, что когда-нибудь воспользуется им. — Но давай вернемся к разговору о твоей свадьбе. Нам очень много предстоит сделать всего за пару недель.
Элоизу мучили размышления по поводу того, что Одри выходит замуж за человека с сомнительными связями. Ее маленькая сестренка отметала все предупреждения и даже грозила, что убежит и обвенчается тайно, если Элоиза не будет держать свое мнение при себе.
Одри взяла еще один цветок из вазы — для себя:
— А как насчет Джона Лэндиса?
Элоиза пожала плечами, и ей вдруг захотелось сладкого.
— Он — мой парень. — Она отломила кусочек от единственного оставшегося пирожного. — Только и всего.
— Думаю, тебя не надо будет сегодня отвозить домой, — заметила Одри с тем лукавством, которому научилась еще тогда, когда Элоиза впервые начала встречаться с молодым человеком. Это был сын библиотекарши. Иногда ему удавалось завладеть ключами от читального зала, чтобы Элоиза могла спокойно работать по вечерам.
— У меня тут машина.
— Один из братьев Джоуи отгонит ее домой. — Одри приподнялась на цыпочки. — Эй, Лэндис! Моя сестра готова ехать. Может, твой шофер подаст ей лимузин? Элоиза сегодня целый день провела на ногах.
Джон посмотрел на Элоизу взглядом хищника. Она уже видела этот взгляд в тот миг, когда сняла платье и легла с ним в постель.
Элоиза сунула в рот кусочек пирожного и постаралась убедить себя, что таким способом она удовлетворит и другой, более глубокий голод, который напал на нее с новой силой сегодня вечером.
Элоиза попыталась удобнее устроиться на сиденье лимузина.
Снова сесть в машину Джона для нее было проще, чем обсуждать, кто доставит ее домой, на глазах у репортеров, пишущих для скандальной хроники. Но, оставшись наедине с Джоном, Элоиза усомнилась в правильности своего решения. Дорога до дома неожиданно стала бесконечно длинной.
В поисках какой-нибудь — какой угодно — темы для разговора Элоиза дотронулась до мини-принтера и ноутбука, около которых сидела. Она хотела пошутить на тему о том, что неплохо бы заглянуть в «Фейсбук» по дороге, но замолчала, когда ее пальцы коснулись отпечатанного листа.
Она посмотрела внимательнее, не сумев удержаться. Ей показалось, что это какой-то чертеж.
Но Джон тут же отобрал у нее листок и спрятал в портфель.
— Почему ты стесняешься фотографов? — поинтересовался он.
— Я предпочитаю жить незаметно. Не все рвутся попасть на первую полосу.
Ух! Это звучало почти обидно, но Джон решил поиграть у нее на нервах:
— Избегаешь прессы из-за своего отца? Ты не можешь прятаться всю жизнь.
