Кэтрин Манн - Две тайны Элоизы
Чувствует ли он, как соприкасаются их бедра? Элоиза сняла руку с принтера и немного отодвинулась:
— Нам с мамой это всегда удавалось. Ты хочешь изменить ситуацию?
Она закусила губу и невольно задержала дыхание, потому что все-таки задала вопрос, который мучил ее весь вечер. Молодая женщина ждала ответа так долго, что слезы заблестели на ее глазах.
— Дыши, — скомандовал Джон и смотрел на нее, пока она не выдохнула. — Конечно, я сохраню твой секрет. Если кто-нибудь и узнает правду, то не от меня.
Элоиза откинулась на спинку сиденья и расслабилась — впервые с той минуты, как услышала шум мотора за спиной. С этим секретом, возможно, все в порядке. Кроме того, нет причин считать, что Джон знает о другом секрете.
— Ты избавил бы меня сегодня от многих опасений, если бы сказал это сразу.
— За кого ты меня принимаешь?
За богача, если судить по одежде, образу жизни и имени. Но все это — поверхностное. Элоиза постаралась вспомнить, что она узнала о Джоне Лэндисе год назад. Большая часть воспоминаний была связана с его притягательностью.
— Честно говоря, я не уверена, что хорошо тебя знаю.
— Тогда у тебя есть две недели, чтобы меня узнать.
— Две недели? — Она опять напряглась. — Мне казалось, ты хочешь развестись.
— Хочу. — Джон поправил лилию у нее за ухом. При этом его пальцы касались ее шеи на секунду дольше, чем длилось бы случайное прикосновение. — Но сначала я хочу провести с тобой медовый месяц. Ведь его у нас так и не было.
Элоиза охнула от удивления. Удивление сменилось злостью, потом подозрением.
— Ты стремишься меня шокировать?
В его голубых глазах горело несомненное желание.
Элоиза едва смогла удержать сердце в груди во время их последнего поцелуя. Она больше никогда не ступит в эту огненную воду.
— Нe думаешь ли ты, что я немедленно прыгну в твою постель? — спросила она.
— А почему бы и нет? Ведь мы уже спали вместе.
Ну, не так долго.
— Та ночь была ошибкой. — Ошибкой с мучительными последствиями. — И я не намерена эту ошибку повторять. Так что отодвинься, пожалуйста.
— Ну, хорошо. — Джон отодвинулся, и кожаное сиденье скрипнуло под ним. — Будет у нас секс или нет, решишь ты.
— Спасибо.
Элоиза сжала кулаки, с трудом удерживаясь от того, чтобы позвать его обратно.
— Просто дай мне две недели, — сказал он.
— Какого черта? — Эти слова, сами собой сорвавшиеся у нее с языка, удивили Элоизу не меньше, чем Джона. — Я не могу сейчас заниматься тобой. Я нужна сестре.
Ей пришлось прикрыться полуправдой, чтобы не выдать свои чувства.
— Она не обратилась в свадебное агентство или что-то в этом роде? — удивился он.
— Не у всех есть неограниченные средства.
— Твой отец не посылает вам деньги?
— Это тебя не касается. И в любом случае эти деньги не предназначены Одри.
— Ну, я уверен, что, если бы в твоем распоряжении была королевская казна, ты поделилась бы со своей милой сестрицей. Разве я не прав?
Его замечание больно ранило Элоизу.
Но проклятый Джон прав. Если бы у нее были деньги, она вручила бы сестре чек на кругленькую сумму, чтобы покрыть свадебные расходы.
Но ей не нужны деньги Энрике Медины. Ее мать уверяла, что ей они тоже не нужны, однако она вышла замуж за другого человека во многом ради финансового благополучия. Ну и узел!
В одном Элоиза была уверена.
— Я не маленькая, — заявила она. — Я иду по жизни своим путем. Кроме того, я не продаюсь.
Она не позволит себе попасть в зависимость от какого бы то ни было мужчины. Даже месяцы спустя Элоиза содрогалась при мысли о том, как близка она была от того, чтобы повторить судьбу матери — остаться одной, нелюбимой и беременной.
Глава 4
Джон велел шоферу ждать, а сам, как только Элоиза бросилась к дому, пошел за ней. Его мучили сомнения, не исчезнет ли она опять после того, как он с ней расстанется.
Боже, он мог бы всю ночь смотреть, как она идет, чуть покачивая бедрами, как развеваются ее волосы.
Сегодня он предполагал только поговорить с Элоизой, не больше. Джон собирался действовать неторопливо. Не так, как тогда, в Испании.
Беда в том, что в запасе у него было мало времени. Потом надо будет приступать к выполнению нового реставрационного проекта. Он работал архитектором в разных странах, удовлетворяя тем самым свою потребность в перемене мест.
И вот теперь Перу. Через две недели.
А что, если к тому времени не удастся решить дело с Элоизой? Сможет ли он просто повернуться и уйти?
Джон не хотел даже думать о поражении. Они опять лягут вместе в постель. И исправят ситуацию, возникшую год назад.
Он засунул руки в карманы и пошел за Элоизой. Совсем недалеко волны с шумом набегали на берег.
Она жила в таунхаусе, четвертом в ряду. Дома новые, но построены в стиле начала века. И каждый окрашен в свой цвет — желтый, персиковый, синий, зеленый. Элоиза направилась к желтому дому и, обернувшись, бросила:
— Спасибо, что проводил меня. Теперь можешь идти.
— Не спеши, дорогая женушка.
Джон остановился рядом с Элоизой у двери лимонного цвета. Ключи свисали с ее пальца, но он не взял их. Джон хотел, чтобы она сама пригласила его войти, однако давить на нее он не собирался.
Элоиза посмотрела ему в лицо и вздохнула:
— Ты целый год прожил без разговоров со мной. Так что, я уверена, сможешь обойтись без меня еще одну ночь.
— Элоиза, я действительно не связывался с тобой, но это не означает, что я не думал о тебе. — Это была истинная правда. — Нам еще многое надо сказать друг другу. Разве я поступаю плохо, настаивая на том, чтобы мы, прежде чем расстаться, разобрались в наших отношениях? У нас есть две недели.
Элоиза задумчиво изучала цепочку, на которой кроме ключей висели разные вещицы, вроде детской свистульки и мелких сувениров.
— Почему две недели? — поинтересовалась она.
Черт! Признание в том, что его время ограничено, вряд ли послужит хорошим стимулом. Брак его брата, Себастьяна, распался, потому что он слишком много времени отдавал работе.
— Мой адвокат говорит, что именно столько времени потребуется для разрешения нашей проблемы. — Джон только теперь обратился за помощью к Себастьяну, хотя это надо было сделать год назад. — И ты не можешь осуждать мой страх того, что ты снова исчезнешь.
Да, проснувшись утром, они оба решили, что совершили ошибку. Ну, если быть точным, решили после того, как Элоиза влепила ему пощечину. Потом она вскрикнула от ужаса и, пошатываясь, пошла к двери. Джон надеялся, что она остынет и они смогут все обсудить.
