Сосед будет сверху - Ксюша Левина
Стук-стук-стук, — напоминает лифт о чужих губах на моей груди, которые мне снились, но я машу головой, чтобы поскорее забыть это все. Я не буду представлять Этого Парня на месте Джейсона Момоа! Нет и точка.
— Тяфк, — подтверждает мои мысли Офелия.
Моя девочка, — с гордостью думаю о псине, только вслух ей этого никогда не скажу.
Перед квартирой, где обитает смазливое исчадие ада, я уже не тушуюсь — выставляю собаку и громко стучу. Я не слышу шагов и движения за дверью, поэтому хорошенько замахиваюсь, чтобы излить на чертову преграду весь свой гнев, когда с глухим щелчком замок открывается и передо мной снова стоит полуголый сосед. И нет, даже не полуголый. Он почти, мать твою, голый! На нем только серые шорты и больше ни-че-го!
Я собираюсь послать его прямым текстом и уйти с гордо задранным подбородком, но из гребаного пентхауса дует прохладой. Как зачарованная, я захожу внутрь, делаю два бодрых шага вперед и едва ли не прикрываю от удовольствия глаза — у него мороз, точно в Арктике! Я готова остаться здесь жить, черт возьми!
Правда, радость быстро сменяется недоумением, когда мне навстречу вываливается серая туча из мышечной массы, издалека напоминающая носорога — такая же грозная на вид.
— Эм-м, а что это такое, можно узнать? — застыв на месте, писклявым от испуга тоном спрашиваю я и замираю посреди просторного коридора-холла. У Робертовны тут места поменьше из-за огромного гардероба.
Пройти успеваю всего ничего, но и назад отступить уже не выйдет — зверюга явно в два шага догонит нас и проглотит не жуя. В поисках спасения я нахожу глазами дверь слева, видимо, в гостевой туалет — оставлю, как запасной план к отступлению. Справа отсутствует стена, как у Робертовны, и открывается вид на гостиную.
— Вот это как раз собака, — язвит мистер Мудак мне в спину. Ему явно любопытно, как я отреагирую на этого монстра.
— Мне уже прощаться с жизнью или как? — Я все еще не двигаюсь, потому что тупая приплюснутая морда смотрит на меня, не отрываясь. — Просто знай — если я умру здесь, я стану самым бесячим призраком из всех существующих.
И буду разгонять твоих Ирин, пока у тебя тыкалка не отсохнет.
— Шурик, место, — лениво произносит сосед, и его монстр ведет ухом, мол, услышал, а потом падает на пузо прямо там, где стоит, распластав ноги по полу.
Мудачество обходит нас с Офелией, пока я пытаюсь сопоставить в голове известные мне факты.
— Ты назвал собаку в свою честь? — Шурик-старший усаживается в кресло в гостиной, закидывает ноги на пуфик и ставит на колени ноутбук, игнорируя меня. — Это максимально странно и тупо.
— Не тупее, чем Офелия.
— Офелия Вельвет Флауэр, попрошу, — цокнув языком, добавляю я, а потом присматриваюсь к машине-убийце, которая виляет обрубком хвоста влево-вправо и облизывается, глядя на мальтипу. — Оно не сожрет мою собаку?
— Какая разница — собака все равно не твоя, а чужое имущество, как мы поняли, ты не особо бережешь.
Остряк.
Я лишь сильнее прижимаю псинку и, разувшись, пячусь бочком в гостиную, обходя за десять метров носорога и отмечая про себя детали интерьера: черно-белые цвета, строгий дизайн. Здесь красиво, но как-то безжизненно — ничего не разбросано, на немногочисленных поверхностях нет никаких вещей, стены тоже голые. Пусто и безлико.
По телевизору с приглушенным звуком идут какие-то спортивные обзоры, а я закатываю глаза, потому что придурку больше подошли бы глупые бесконечные ролики из интернета. Ну, те самые, где Гэндальф десять часов подряд в такт музыке качает головой или две собаки спорят о том, кто из них больше пес. Он, кстати, будто слышит мои мысли — поднимает глаза, застукав меня за разглядыванием.
— Что? Кухня там, — указывает мне направление, а я, удивившись его откровенному безразличию, ухожу.
И конечно не забываю поглядывать через плечо на серого монстра, опасаясь, что тот бросится вслед. Вот только Шурику мы уже не интересны — он с тупым выражением лица гипнотизирует вход.
Пройдя по коридору, я замечаю запертую дверь в цвет стены, почти скрытую от посторонних глаз (это та самая трах-спальня?), и не перестаю гадать про себя, почему это мудак со мной совершенно не контактирует. Я думала, он будет доставать меня, приготовилась к другому приему, а тут…
Боже.
Все мысли разом вылетают из головы, когда я оказываюсь в просторной светлой кухне. Даже беру свои слова назад — не просторной, а огромной! Планировки у соседей явно совершенно разные и делались по индивидуальному проекту, иначе чем объяснить, что тут все настолько иначе?
Мне кажется или кухня блестит, будто ее никто никогда не трогал? Боги, да как он пустил на эту священную землю ту самую Ирочку, которая чуть не спалила весь дом? Если я и хотела слиться со сделки минутой назад, соблазн лишить девственности его встроенную духовку без единой капли жира на стенках пересиливает все остальное.
Отпустив ерзающую на руках собаку на пол, я шагаю к двухдверному холодильнику из нержавеющей стали и замираю перед ним, как перед шкафом в Нарнию. Правда, мои ожидания на его содержимое не оправдываются — внутри безобразный набор продуктов, которые не укладываются ни в один адекватный рецепт. Мужчины!
Открыв нижнюю камеру, я вижу среди прочего замороженные стейки и уже думаю сварганить ему их на быструю руку, но совесть не позволяет — мясо должно быть комнатной температуры и все такое.
Внезапно слышу цокот когтей по плитке и перестаю дышать, обтекая холодным потом. Офелия замирает, притворяясь плюшевой игрушкой, я повторяю за ней, хотя больше похожа на испуганное чучело. Невольно бросаю издалека взгляд на мудака, который, зуб даю, ухмыляется из своего кресла — отзывать монстрячью морду он явно не планирует.
Черт!
Ну вряд ли ведь придурок настроен на кровопролитие в своей квартире? Не переживает — значит, его псина безопасна для мальтипу (и для меня!). Легче мне, правда, не становится, но и Офелию, к которой крадется носорог, я не трогаю. Пусть нюхают друг друга, это ведь хороший знак? А если вдруг Шурик отхватит
