Внебрачный сын - Адалин Черно
И вот мы наедине. Он тяжело дышит, я хочу высказать ему все, но молчу, потому что ни к чему вскрывать старые раны. Они уже зажили. По крайней мере, я хочу верить в то, что сдавливающая боль в груди — не больше чем фантомная. Такая, знаете, сильная, но вместе с тем словно не настоящая, самопроходящая со временем.
Я выйду из его машины, доберусь до дома и нырну в праздничную семейную атмосферу. Меня встретят любящие люди, запах мандаринов и настоящей сосны, потому что ель брат не любит с детства. Накрытый стол, плач детей и родные объятия сына отвлекут меня от боли в груди. Чувств нет, значит, и боли быть не должно. Она пройдет, нужно только покинуть машину.
Я слышу щелчок замка, благодарно киваю Макару, хоть он и не может меня видеть, и тянусь к ручке дверцы. В лицо тут же врезается морозный воздух, а пальцы начинает покалывать от влаги тающих снежинок. Ноги утопают в холодных сугробах, но я решительно делаю шаги к своему спасению. Пульс разгоняется до критических отметок, в голове шумит, а в глазах застывают слезы, которые через мгновение падают вниз влажными дорожками.
Глава 7
Оказавшись в доме, я позволяю себе прислониться к входной двери и сделать несколько глубоких вдохов. С ужасом осознаю, что обоняние не восстановилось. Я не чувствую прежних запахов. Даже бенгальскими огнями не пахнет, а ведь когда я выходила, чтобы посмотреть на салюты, здесь пахло ими, а еще мандаринами, сосной, конфетами и даже оливье.
Из глубины дома слышна музыка, разговоры и смех. Стас с Настей собрали у себя всех: Леру с Богданом, родителей Насти и даже ее бывшего с женой. У них какие-то особенные отношения, понятия не имею, как брат на это согласился, но он неплохо ладит с Максом, а Настя с теплом относится к Ирине. В гости был приглашен еще и Герман, но он присутствовать не смог, так как праздновал со своими родственниками.
Я успеваю снять куртку и сапоги, когда меня пугает Настя:
— Оля? — он смотрит на меня обескураженно. — Ты как здесь оказалась? Стас тебе звонил, но ты не отвечала. Мы решили, что тебя оставили в больнице, да и Герман сказал, что…
— Все в порядке, — успокаиваю Настю. — Меня подвезли. Все еще в сборе?
— Ирка с Максом собираются уже, потому что Давид капризничает.
Я понимающе киваю. Это сейчас Тимофей совсем не доставляет мне хлопот, но так ведь было не всегда. Я помню и бессонные ночи и истерики, и колики в животе, и даже ни с того ни с сего поднявшуюся температуру.
— Идем скорее, нам скоро станет скучно. Лера с Богданом тоже подумывают уезжать. Ты должна их уговорить.
— О да, они мне должны, — киваю. — Герману позвонили… пусть теперь сидят, мучаются.
— Как вообще прошло все? Макар приезжал?
— Зашил вот.
— Классно все сделал?
— Откуда ж я знаю, они пластыри налепили. Как я вообще сейчас выгляжу?
— Не лучшим образом, — не скрывает Настя. — Ты что, в зеркало не смотрелась?
Она тянет меня к зеркалу у противоположной стены и поворачивает к нему лицом. Я тут же хочу зажмуриться, жаль, что мой образ уже отпечатался в памяти. Темные кровоподтеки под глазами, распухший нос, который, впрочем, скрывает белый пластырь. На лбу точно такой же.
Макар в таком виде собирался вести меня в ресторан? Или забыл, как я выгляжу? А, может, предложил специально, зная, что я откажусь? Господи, да я за внешность тогда и не подумала даже! А зря… выгляжу ужасающе.
К гостями идти резко перехотелось. Даже в глазах потемнело. Тимофей увидит, испугается. А мне ведь вот такой красивой быть минимум две недели. А зная, как быстро на мне заживают синяки, то и весь месяц.
— Идем? — спрашивает Настя, касаясь моего плеча.
— Нет уж, я к себе пойду. Не хочу портить всем праздник.
— Брось, — отмахивается она. — Тебя все видели сразу после случившегося. Там все переживают и никого ты не напугаешь.
— Детей напугаю.
— Они спят давно, — парирует она и тянет меня в гостиную, где стоит сосна и накрыт праздничный стол. — Идем-идем.
Я быстро шагаю следом. По пути думаю, что идея все же ужасная. С Ирой и Максимом мы вообще познакомились сегодня, да и с родителями Насти видимся второй раз. Куда мне в таком виде?
Затормозить я не успеваю, потому что Стася открывает дверь и торжественно пихает меня вперед. Разговор за столом тут же замолкает. Я чувствую на себя взгляды абсолютно всех присутствующих, но долго они не длятся. Первым оживает Стас и Лера. Они несутся ко мне с соболезнованиями, обнимают.
Брат украдкой достает телефон и тычет камерой мне прямо в лицо.
— Что ты делаешь, Стасик? — возмущается Настина мама.
— В следующий раз, когда сестра решит заняться самодеятельностью — обязательно посмотрю на это фото и откажу ей.
Я закатываю глаза, присутствующие смеются. Никто не смотрит на меня с отвращением, а вот сочувствия во взглядах я вижу много. Это немного расслабляет. Я понимаю, что зря волновалась и присаживаюсь за стол. Есть не хочется, пить я не решаюсь. За антибиотики мне Макар ничего не сказал, но это ведь не означает, что они не понадобятся. Мне завтра к другому врачу идти, он назначит другое лечение.
Максим с Ирой уезжают очень быстро, да и родители Насти уходят на второй этаж, чтобы лечь спать. Тимофея Настя уложила незадолго до того, как я пришла. Уговорила его лечь с Даней и сказала, что мама в безопасности и останется под присмотром врачей. Я безумно ей благодарна, надеюсь, что к утру буду выглядеть не так ужасно и сын меня не испугается.
—
