Елена Лагутина - Пуля для любимого

По ее щекам струились слезы. Телефонный звонок в полной тишине прозвучал как выстрел.

— Алло? — Настя вскочила как ошпаренная, почему-то ожидая услышать голос Олега.

— Настя! — Сергей Сергеевич шумно вздохнул. — Ну наконец-то! Ты что это надумала? Я звоню Наташе, а она мне говорит…

— Сергей Сергеевич, — перебила его Настя, — вы ведь… Вы ведь все знали? Про Олега? Еще тогда?..

— Не знал, — тихо ответил он, — но догадывался. Я ведь слышал выстрел. Да и ты, наверное, слышала. А узнал я только вчера. Видишь, Настя, как бывает…

Он вздохнул. А Настя, услышав этот вздох, почему-то почувствовала легкую неприязнь к тренеру. Она как будто обижалась на него за то, что вообще пришла в стрелковый спорт.

— Если бы не эта чертова спортшкола, ничего бы не случилось, — проговорила она.

— Ну зачем ты так… Я понимаю, Настенька, как тебе сейчас тяжело, — ответил он без обиды.

— Как Никитка? С ним все в порядке?

— Отлично, — успокоил ее Сергей Сергеевич. — Они с мамой быстро нашли общий язык. Он в восторге от коров и прочих достопримечательностей сельской местности. Послушай, Настя… зачем ты вернулась домой? Мы ведь договаривались…

— Не знаю. Сама не знаю, Сергей Сергеевич. Я думала, мне станет легче…

— Послушай, а может, тебе тоже в деревню? Развеешься, воздухом подышишь…

На некоторое время Настя задумалась. В принципе этот вариант казался ей подходящим. Дома она чувствовала себя ужасно. Каждая вещь напоминала об Олеге. Даже запах, даже вид из окна… «Черт бы побрал этот стрелковый спорт!» — снова подумала она.

— Настя?

— Извините, Сергей Сергеевич. Я что-то неважно себя чувствую. Вы сейчас в спортшколе? Я вам перезвоню! Я подумаю и перезвоню вам…

— Настя!..

Но Настя уже повесила трубку — она понимала, что обвинять тренера просто глупо, а совладать с возникшим раздражением не могла, поэтому и решила, что разговор продолжать не стоит. Опустив трубку, Настя задумчиво обвела глазами комнату. Взгляд остановился на настенном календаре. Прошло уже пять дней с того момента, когда Олег ушел. Ушел, чтобы никогда не вернуться…

Ей показалось, что стены, покачнувшись, стали сдвигаться. Она никогда в жизни не страдала клаустрофобией, а теперь впервые в жизни ощутила, что означает страх перед замкнутым пространством. Зажмурив глаза, она попыталась убедить себя в том, что все это ей просто показалось — но даже с закрытыми глазами Настя чувствовала, как неумолимо надвигаются на нее стены. И с этим ничего невозможно было поделать. Снова открыв глаза, она медленно досчитала до десяти и прошептала: «Нет, я не схожу с ума. Я не имею права сходить с ума, потому что у меня есть ребенок. Я должна жить ради него».

Снова зазвонил телефон. Настя не стала снимать трубку, догадавшись, что это решил перезвонить Сергей Сергеевич. Она поговорит с тренером позже, когда хоть немного придет в себя… Хотя когда это будет?.. Говорят, что время лечит раны. Раньше Настя была полностью согласна с этим, а теперь, после всего, что произошло в ее жизни, она могла бы возразить: смотря какие раны. Потому что ее боль, такая жгучая и нестерпимая, со временем, с годами, может стать не такой острой. Но чтобы она прошла совсем — такого, безусловно, просто не может быть. Обрести и потерять любимого человека. В памяти навсегда останутся этот оконный проем и его лицо — улыбка, последняя улыбка, озарившая лицо за несколько секунд до смерти… Проглотив две маленькие белые таблетки — последнее время она не могла жить без димедрола, — легла на кровать и крепко зажмурила глаза.

В тот день Настя тренеру не позвонила. Не позвонила и на следующий день, и через день. Сергей Сергеевич регулярно звонил, уговаривал, но Настя словно впала в летаргию. Она даже не совсем отчетливо иногда представляла себе, какое время суток. Бесконечное снотворное, тяжелый полубред… И только на четвертые сутки пребывания в замкнутом пространстве она решила, что дальше так продолжаться не может. Она только тем и занималась, что бесконечно перебирала в памяти все то, что случилось. От этого никуда невозможно было деться.

В тот день она проснулась рано утром. Часы показывали половину восьмого. Настя поднялась с постели, прошлась по комнате, бесцельно и беспомощно оглядевшись по сторонам, а затем остановилась возле окна. Там, за окном, вставало солнце. Ярко-розового, какого-то неестественного цвета. Пласт неба над горизонтом был лилово-красным. Крыши домов и дорога — все было покрыто ровным слоем чистого белого снега. Наверное, снег выпал ночью. Настя отошла от окна, с трудом оторвав взгляд от режущей глаза белизны.

«Наверное, все-таки лучше будет поехать в деревню. По крайней мере рядом с Никитой мне станет немного легче. Да и он будет рад, что мама рядом».

Решившись на поездку, она позвонила Сергею Сергеевичу.

— Ну вот и хорошо, Настенька. Через два часа занятия в школе заканчиваются, я за тобой заеду. А ты пока собери все необходимое!

«Все необходимое»… В памяти еще долго звучал его голос и эти слова. Осталось ли в жизни что-то, что ей необходимо, если даже в самой жизни Настя не испытывает сильной необходимости? Глупо, бессмысленно…

Приняв душ, Настя налила себе чашку крепкого горячего кофе и принялась медленно собираться. Мятая одежда — накануне она заснула, даже не раздевшись, — нуждалась в том, чтобы ее прогладили. Но… включить утюг и разглаживать складки на мятой кофточке — она и представить себе не могла, что станет этим заниматься. Грязные волосы она собрала в пучок на затылке, ботинки только слегка почистила щеткой… И внезапно увидела свое отражение в зеркале.

На нее смотрела удручающего вида незнакомка. Волосы совершенно непонятного грязно-коричневого цвета почти сливались с веснушками на бледном, как у покойника, лице. Она даже не почистила зубы — хотя успела выкурить сигарету. Мятая кофточка напоминала одежду привокзальных бомжей. Грязные разводы на замшевых ботинках только дополняли сходство… И она собралась в таком виде ехать к сыну! Да что же это такое, что он про нее подумает? Что подумают все остальные?! Нельзя же так, в самом деле…

Включив утюг и намочив марлю, она убежала в ванную чистить ботинки, потом засунула голову под теплую струю и намылила волосы шампунем. Сквозь шум воды ей послышался звонок. Решив не обращать внимания, она продолжила смывать пену, но когда выключила кран, звонок повторился, причем весьма настойчиво.

«Кто бы это мог быть?» — подумала она отстраненно, замотала голову полотенцем и, подойдя к двери, посмотрела в глазок. Но с той стороны никого не было. Вернее, там кто-то был — Настя это чувствовала, совершенно безошибочно ощущала, что там, за дверью, стоит человек. Страха она не чувствовала — было только тупое раздражение.