Под кожей (СИ) - Мария Летова
— Привет…
Я снова поднимаю взгляд, на этот раз, чтобы посмотреть своей сестре в глаза.
— Привет! — хихикает Сабина.
Кира прижимает ее к себе.
— Привет, — отзываюсь я.
Повернув голову, сестра бросает быстрый взгляд на коляску. Не решаясь заглянуть под козырек, поправляет волосы.
— Как у тебя дела? — обращается она к Саби.
— У меня отросли волосы, — сообщает Сабина. — Видишь…
— Ничего себе…
— И зуб выпал…
— Покажи…
Сабина выставляет вперед свою челюсть. Я ловлю взгляд Киры. Она улыбается, но неловкость снисходит на нас слишком быстро.
— Так… вы гуляете? — откашливается она.
Этот вопрос она адресует мне, хотя и прячет взгляд.
— Да, — отвечаю. — Пора начинать выбираться из дома…
— Понятно…
Она делает шаг в сторону, и ее взгляд все же касается моего сына. Она рассматривает его, не моргая. Крошечные черты его лица, которое наполовину прикрыто соской.
— Какой маленький… — хрипловато замечает она.
— Он даже переворачиваться сам не умеет, — сообщает Сабина.
— Научится, — произносит Кира. — Ну, я пойду. Хочешь как-нибудь вместе в кино сходим? — спрашивает она у Саби.
— Да!
— Кхм… я могу забрать ее сама… — говорит она мне.
— Да! Да, мамочка? — канючит Саби.
Это очень похоже на попытку примирения, но и теперь я решаю ей не помогать. Прежде всего потому, что это “нечто”, то, что Кира убила во мне в тот день, оно по-прежнему мертво. Моя безусловная к ней любовь. Моя безусловная сестринская любовь. Слепая и не знающая преград.
— Я не против, — говорю. — Просто позвони, когда определишься с днем.
Я чувствую на себе ее взгляд, пока мы покидаем ресторан. Охранник на входе помогает мне спустить с крыльца коляску. Разместив Амина в салоне, я вожусь с ней, пытаясь сложить. В промо-ролике ее складывали одной рукой. У Алиева это тоже отлично получается, а вот у меня нет.
Мы отправляемся домой не задерживаясь в центре. Наш дом находится примерно в той же локации, где и предыдущее жилье Алиева. Только он больше и лучше приспособлен для большой семьи с неугомонной собакой. Еще он находится недалеко от дома Алиевых-старших, и мы бываем там регулярно.
Сабина… Ее там очень любят.
Она вошла в тот дом, и ее словно ждали. У моей дочери отличные коммуникационные навыки, и для нее не стало проблемой назвать Людмилу Алиеву бабушкой Людой. И разумеется, дочь не могла не спросить о том, чей портрет висит в центре их домашней фотогалереи.
Сабина Алиева была… очень красивой девушкой. Яркая восточная красавица с глазами моего мужа.
Я хотела взглянуть на ее могилу, и однажды Денис отвез меня туда. Я неравнодушна к этой девушке даже сильнее, чем думала. Я… я принимаю боль своего мужа, как свою собственную…
Лай Тайсона слышно даже с улицы, когда я выхожу из машины во дворе. Стоя у выходящего во двор окна, он сходит с ума от радости.
— Фу… отстань… — смеется Саби, сидя на банкетке и стягивая с ног ботинки.
Тайсон тычется в ее щеку носом, лижет языком.
— Ну, отста-а-ань, — заливается смехом дочь.
Нам не привыкать проводить время вот так — вчетвером. И именно сегодня в меня словно вселился бес. Все практически валится из рук. До самого вечера. Я бросаю дела незаконченными, потому что мне резко отказало терпение. Единственное, что я с гигантским энтузиазмом довожу до конца — это ужин.
Сабина посвящает вечер сбору своего маленького чемодана. На эти выходные ее заберет отец. Он забирает ее к себе примерно два раза в месяц, иногда Сабина остается у его родителей. В последний раз дочь ему передал Алиев, потому что мы с Амином попали в больницу. Всего на полтора дня, но это вылилось в настоящий переполох.
Они… Стараются избегать друг друга, и пересекаются только в том случае, если это необходимо. За прошедший год это случалось всего три раза.
Он поздравил меня с рождением сына. Отправил сообщение.
Наверное, нас можно назвать идеальными бывшими.
К тому времени, как дом засыпает, я чувствую дикую усталость, но спать ложусь на диване внизу, в гостинной. Закутавшись в плед, я листаю каналы телевизора в обнимку с радионяней, но сон выключает меня уже через пять минут. Я выныриваю из него мгновенно, как только ушей касается тонкий скулеж Тайсона в коридоре.
Мой пульс подбрасывает. Я срываюсь с дивана. Часы на телевизоре показывают три часа ночи, по потолку гуляет свет фар подъехавшего к воротам такси.
— Тссс… — велю я Тайсону. — Тихо…
Он выскакивает из шкуры. Крутится. Когда в замке входной двери поворачивается ключ, скребет дверь когтями, а через секунду приветствует своего хозяина.
— Дай пройти… Тай… — велит ему командный голос.
Я наполняюсь чувствами под завязку!
Еще немного, и они польются у меня из ушей.
Денис заходит в дом, бросает на пол свою дорожную сумку. Раздевается, посмотрев на меня. Под курткой на нем джинсы и футболка с длинными рукавами. Он стоит прямо под лампочками, которые я оставила для него включенными.
Я кутаюсь в свой кардиган, стоя посреди коридора, и, когда куртка Алиева отправляется в шкаф, наконец-то ворую его у этой невыносимой собаки.
Обнимаю Дениса за шею, принуждая себя целовать.
Я знаю, что он устал. Знаю. Но я требую у него поцелуй. Глубокий, настоящий.
Алиев обхватывает меня руками, и ему требуется несколько секунд, чтобы отреагировать на мою атаку.
Он реагирует на нее тем, что ловит зубами мою нижнюю губу, и этот укус искрами отдается в теле.
— Ты наконец-то выспалась? — хрипло спрашивает Денис.
Я пропускаю волосы на его затылке через пальцы. Пытливо смотрю в его глаза. Наслаждаюсь его теплом. Его телом. Запахом и голосом.
Я, твою мать, соскучилась!
— А что, я разве вечно уставшая? — спрашиваю его.
— Не вечно. Время от времени, — улыбается Алиев.
— Я… мало внимания тебе уделяю?
Он озадаченно сдвигает брови.
— Не-е-ет… — тянет. — Я ни на что не жалуюсь…
— То есть… все-таки мало?
— Что происходит? — спрашивает он.
— Ничего… — встрепенувшись, я выбираюсь из его рук. — Пойду разогрею еду…
Быстро несусь на кухню, принимаясь накрывать на стол.
Денис моет руки в гостевом туалете. Я слышу, его шаги. Войдя на кухню, он скрещивает на груди руки и прислоняется плечом к стене.
— Я поел в поезде, — говорит Алиев. — Оставь все это на завтра.
— У тебя завтра выходной?
— Да…
— Как доехал?
— Спал…
— Чем тебя кормили?
— Резиновой курицей. Что с тобой? — повторяет он свой вопрос.
Швырнув на столешницу полотенце я наконец-то не выдерживаю:
— Ты сказал, что едешь на два
