Барбара Делински - Сладкое вино любви
Сердце Оливии отчаянно заколотилось. Так вот кто звонил все эти месяцы!
– Спросите, откуда он. Посмотрите его документы. – Прикусив губу, она бросила тревожный взгляд на обеих женщин, которые внимательно слушали, стоя рядом.
– Он из Чикаго, – доложила Анна-Мари. – Зовут Томас Хоуп. У меня его водительское удостоверение.
– Я сейчас приеду, – дрогнувшим голосом сказала Оливия и положила трубку. – Он знает мою маму, – сообщила она Сюзанне и Натали, выходя на веранду.
Они сели к ней в автомобиль, несмотря на ее протесты. В конце концов Оливия сдалась, рассудив, что они имеют полное право сопровождать ее. Натали и Сюзанна посвятили ее в частную жизнь семьи Сибрингов, а теперь узнают и ее тайну. Кроме того, с ними ей будет гораздо спокойнее. Этот человек может оказаться кем угодно – мошенником, шантажистом и даже вором.
Она сумеет защитить себя. Но Оливия была тронута, что женщины решили с ней поехать.
По дороге к офису все трое молчали. Руки Оливии дрожали. Крепко вцепившись в руль, она пыталась угадать, что ей прислала мать. Конечно, лучше всего, если бы она приехала сама, но, подъехав к стоянке, Оливия никого не заметила в автомобиле с номером Иллинойса.
Она припарковалась и вошла в офис. Томас Хоуп сидел в приемной вместе с Анной-Мари. Едва она появилась в дверях, он резко обернулся к ней.
Это был действительно рослый, грузный человек отнюдь не угрожающего вида. Скорее раздражен, чем сердит. Впрочем, едва взглянув на нее, человек улыбнулся.
– Я Оливия, – с вызовом произнесла она.
– Кто бы сомневался! Вы просто ее копия. И упрямство тоже – заставили меня тащиться сюда и не отвечали на мои звонки. Но я обещал вашей матери исполнить поучение. – С этими словами он протянул ей объемистый конверт.
Оливия растерянно уставилась на него. В свое время этот конверт мог бы полностью изменить ее планы на лето. Кэрол, наверное, приглашает их встретиться где-нибудь в Сан-Франциско, в Диснейленде. А может быть, в конверте мемуары Кэрол, вроде тех, что диктует Оливии Натали? И Оливия прочитала бы их на два месяца раньше, если бы не была так уверена, что ее преследует Тед. А если в конверте генеалогическое древо, имена родственников и предков?
Оливия никак не решалась взять письмо дрожащими руками.
– Почему она сама не привезла его?
– Она умерла два месяца назад. Мне с трудом удалось узнать ваш номер телефона.
– Умерла?!
– У нее была больная печень. Я разыскал два адреса в Кеймбридже, но в одном месте сказали, что не знают, где вы, а в другом отказались дать мне номер телефона.
– Умерла?.. – переспросила Оливия, совсем забыв о том, что этот человек провел в пути два дня.
Томас Хоуп все еще протягивал ей конверт.
– Там свидетельство о смерти и банковские счета. В машине у меня коробки.
Оливия не взяла конверт, и он положил его на стол Анны-Мари и вышел в коридор, столкнувшись в дверях с Саймоном.
– Кто это? – спросил Саймон, оглядываясь.
Оливия тоже хотела это знать. Она выбежала на улицу к стоянке. Томас Хоуп открывал багажник автомобиля.
– Откуда вы знаете мою мать? – спросила она.
– Мы жили вместе.
– Вы были женаты?
Он поднял маленькую коробочку.
– Не на Кэрол.
– На другой женщине?
– Моя жена не давала согласия на развод, – ответил он, вынимая коробку побольше. – Кэрол это знала. Я всегда был с ней честен. Куда это отнести?
– Болезнь печени… Какая болезнь?
– Какая бывает от пьянства. Разве вы не знаете, что она пила?
– Нет. Она получала мои письма?
– Все, что у нее было, находится в этих коробках. Так куда их отнести?
– Я их отнесу, – сказал Саймон, забирая коробки.
– Почему она не ответила мне? – продолжала спрашивать Оливия.
Томас Хоуп потянулся за другой коробкой.
– Наверное, считала, что не имеет на это права.
Не имеет права? Мать всегда имеет право!
– Она знала о Тесс?
– Да, знала.
Оливия оторопела.
– Как она могла знать и даже ни разу не повидаться с ней?
Саймон подхватил обе коробки и направился в офис. Томас захлопнул багажник.
– Вот и все. Незадолго до смерти Кэрол перебрала все вещи. В этих коробках – фотографии и книги. Когда ей становилось лучше, она вязала, и здесь есть несколько связанных ею вещей. Она передала их вам. – Он нащупал в кармане ключи. – Завещания Кэрол не составила. Поверьте мне на слово, я привез вам все, что у нее было.
Он открыл дверцу, сел в машину и завел двигатель.
«Подождите! – чуть не крикнула Оливия. – Какая она была? Как выглядела? Что делала? Где работала? Вспоминала ли обо мне? Любили ли вы ее?»
Но она продолжала молча стоять как вкопанная. Хоуп развернул автомобиль и выехал на дорогу. Саймон подошел и встал рядом.
– Может, это розыгрыш? – проговорила Оливия, глядя на Саймона. – Вдруг она хочет посмотреть на мою реакцию?
Подошла Натали с конвертом в руке.
– Здесь свидетельство о смерти.
Оливия нехотя взяла конверт и медленно распечатала его. Вместе с другими бумагами там лежала газетная вырезка с кратким некрологом. В числе ближайших родственников были названы только Оливия и Тесс.
Оливия перечитала вырезку, горечь утраты и странная опустошенность захлестнули ее с новой силой.
– Я всегда надеялась, что у нас были и другие родственники.
Натали ласково тронула ее за плечо.
– Мы чем-нибудь можем помочь? – спросила Сюзанна.
Чем тут поможешь? Ничего уже сделать нельзя, да и звонить некому. Остается только сказать об этом Тесс, которая никогда не знала свою бабушку. Кэрол не стала частью их жизни. Оливия говорила о ней всегда в прошедшем времени, чтобы не заронить надежду в сердце дочери. А сама до сегодняшнего дня надеялась, что когда-нибудь три женщины разных поколений воссоединятся в счастливую семью.
Но мечта так и осталась мечтой. Оливия внезапно осознала это с отчетливой ясностью, и ей захотелось… сделать хоть что-нибудь. Она перевела отчаянный взгляд с Саймона на Сюзанну и Натали.
– Я… мне надо пробежаться, – сказала она и направилась к своему автомобилю.
Саймон склонился к боковому стеклу.
– Как ты? – спросил он с такой нежностью, что ей захотелось плакать.
Оливия улыбнулась сквозь слезы:
– Все нормально. – Она завела двигатель и, резко развернувшись, выехала со стоянки. Несколько минут спустя она подъехала к Большому дому, взбежала по ступенькам наверх, переоделась у себя в комнате в шорты и майку, спустилась вниз и побежала по дороге.
Горячий воздух и полуденное солнце накалили мощеную дорогу, и от нее веяло жаром. Оливии было тяжело бежать – кололо в боку, болели ноги, но она не обращала внимания на боль, рассудив, что это лучше, чем сидеть в бездействии, окаменев от горя. Пот тек по ее лицу, и она вытирала его ладонью.
