Татьяна Тронина - Добрая злая любовь
– Да как, как ты это понял?.. – воскликнула Наташа.
– А вот так и понял! По лицу.
– Со стороны угадать невозможно – хороший человек или не очень, для этого нужно с ним очень долго общаться, и вообще...
– Тебе ли это говорить?.. – опять засмеялся Никита. – Да, кстати, ты Наталья или Наталия?
– Я – Наташа, – серьезно ответила она.
– Наташа, – медленно повторил он. – Просто и со вкусом. Фиалки и ромашки... И ты из-за меня бросила своего жениха?
– Ну, не совсем, – смутилась она. – Макс, он такой... Словом, я поняла, что мы с ним разные люди. Даже – чужие.
– Как мы со Стенич, – спокойно сказал он.
– Перестань! Ты сейчас так нарочно говоришь, – с отчаянием произнесла Наташа, – чтобы меня утешить.
– Нет, это правда.
– «Правда»... – с сомнением повторила она. – Я теперь и сама не знаю, что это такое. Да и кому она нужна?..
Костер постепенно затухал, и Никита встал, разломал еще несколько ящиков и бросил в огонь пару-тройку этих своеобразных поленьев. Наташа посмотрела на его темный силуэт в оранжевом ореоле пламени и сказала:
– Я вспомнила кое-что. Макс еще говорил, что Верди отошел от истины, когда сочинял смерть Аиды и Радамеса в подземелье.
– В чем же? – повернулся к ней Никита.
– У Верди они умирали счастливые, в объятиях друг у друга. А Макс считает, что они должны были умереть, ненавидя друг друга. Предсмертные муки так неприглядны, что начисто должны отбить всякую романтику.
– А, вот оно что... – усмехнулся Никита. – Да он у тебя психолог!
– Макс хотел, чтобы я тебя возненавидела – вот почему он заманил нас в эту ловушку.
– Так не давай повода ему торжествовать, – не сразу ответил Никита.
Потом он снова лег рядом с ней и обнял, стараясь согреть.
Пробуждение было странным, если не сказать – страшным.
Откуда-то вдруг раздалась музыка, нежная и печальная – два голоса пели дуэт на итальянском. Джесси Норман и Хосе Каррерас.
Небесная красота. Не столько звуки, сколько слезы...
Это была последняя сцена «Аиды»!
Наташа вскочила в ужасе, твердо убежденная, что сошла с ума.
– О господи... – пробормотал рядом Никита.
Было утро. Серый сумрак клубился под сводами, костер едва тлел.
Никита вскочил и обнял Наташу за плечи.
– Чертова магнитола... Мы совсем про нее забыли!
– Магнитола! – прошептала Наташа. Страх тут же отпустил ее. – Ну да, он специально ее запрограммировал, чтобы она в нужное время включилась, и оставил... Наверное, хотел напомнить нам о близкой смерти.
– Увижу твоего Макса – сам убью, – с раздражением произнес Никита. – Погоди, сейчас выключу...
– Не надо! – она схватила его за руку.
– Почему?
– Не надо... Пусть играет.
Никита снова обнял ее.
«Все это похоже на сказку, – невольно подумала она. – Моя мечта сбылась. Мы вместе! Не знаю, может быть, совсем ненадолго... Но пусть хоть на мгновение – все равно я счастлива!»
Голоса исполнителей постепенно затихали, таяли под каменным сводом. Приближался финал оперы. И в этот момент послышался отдаленный грохот. Наташа с Никитой мгновенно пришли в себя. Сказка кончилась.
– Ты слышишь? – прошептала Наташа. – Кажется, кто-то пытается открыть дверь...
– Точно! – Никита схватил ее за руку, и они побежали, спотыкаясь, к выходу.
Когда стояли у подножия лестницы, дверь медленно, рывками, стала открываться. Наташа вдруг услышала знакомые голоса.
– Костя, еще сильнее! – командовала Настя. – Мало каши ел, что ли?..
– Да ты сама попробуй, – ворчал тот. – Это тебе не почтовый ящик взломать...
– Настя! – закричала Наташа.
– Костя, она здесь! Костя, ты слышишь! – заверещала Настя.
Через мгновение Никита с Наташей были уже на свободе.
– Наташенька! – вопила племянница так, что Наташа всерьез стала беспокоиться за ее рассудок. – Я тебя нашла, нашла, нашла!..
От яркого света у Наташи болели глаза. В воздухе медленно кружился снег и таял, не долетая до земли. Первый снег.
– Мне никто не верил! Я говорю – пап, мам, Максим придумал страшный розыгрыш и похитил Наташу, а они не верили! – кричала Настя. – Они сказали, что я все придумала. А сегодня я тебе позвонила на работу, и заведующая, ну, Галина Викторовна, сказала, что тебя нет и что, если ты не придешь к обеду, она тебя уволит. Тогда я окончательно поняла, что ты попала в беду, и мы с Костей Дьяковым сразу поехали сюда... Костя тоже не очень мне верил, но он все равно со мной поехал! Мы нашли это Григорьино, и этот развалюшный замок, и дверь – ее ломиком подперли, нижний конец его так глубоко в землю ушел – еле выковырнули, а тут ты... то есть вы! Это Никита, да? – протараторила Настя и покраснела.
– Настя, я тебя обожаю... – с облегчением произнесла Наташа. – Ты просто... ты от смерти нас спасла!
– Какие же вы чумазые! – сиплым голосом произнес Костя Дьяков и засунул большие красные руки в карманы. – Как бомжи, ей-богу...
– Да, Наташ, ты очень чумазая, – забеспокоилась Настя. – Лицо вон все в саже, и куртка...
– Мы костер разводили, чтобы согреться, – сказал Никита, серьезно глядя на девочку. – Но что грязные – это ерунда. Мы еще очень голодные...
Они стали спускаться с холма по тропинке вниз. От голода и усталости ноги не слушались Наташу. Никита крепко держал ее за руку, а с другой стороны шли Настя с Дьяковым и обсуждали, что теперь они сделают с Максом. У подростков, оказывается, была на редкость необузданная и кровожадная фантазия.
– Да уж, первым делом – непременно к Максу! – мрачно согласился Никита. – Покажем ему кузькину мать...
– Нет, сначала домой, – воспротивилась Наташа. – Я очень грязная и хочу есть! А с Максимом я разберусь сама.
– Почему – ты? – недовольно произнес Никита. – Это вообще не женское дело...
Дьяков с Настей тоже протестующе зашумели, поддерживая его.
– Не спорьте! – закричала Наташа. – Я должна сама с ним поговорить!..
* * *Сидя в вагоне электрички, Настя и Костя Дьяков с неподдельным интересом наблюдали за препирательствами Наташи и Никиты.
– Ты, оказывается, драчливый... тебе только дай повод!
– С чего ты взяла, что я собирался драться с твоим Максом?
– Ты бы видел свое лицо! Даже не так – ты не драться, ты убить его хотел!
– Скажешь тоже... А ты, оказывается, упрямая – ну просто с места не сдвинешь!
– Ты меня не знаешь.
– Это ты меня не знаешь!
Потом, приехав в Москву, они стали прощаться. Здесь, в вокзальной сутолоке, было трудно найти нужные слова, и прощание получилось каким-то скомканным и поспешным.
Настя с Дьяковым вызвались проводить Наташу до дома, а Никита поехал к себе.
– Настя, золото мое, никому ничего не говори, особенно маме – ей ни к чему лишние переживания!
