Ева Модиньяни - Женщины его жизни
– Вот как? Это меняет дело. – Она отпила глоток сока, чувствуя сухость во рту.
– Именно это я и хотел тебе сказать.
Повисла пауза.
– Ну что ж, вот ты и сказал, – усмехнулась она. Итак, Филип знал и целый месяц молчал. Как похоже на него!
– Не хочешь спросить, откуда он узнал о нас с тобой?
– Ну, хорошо. Так откуда же он узнал? – По плечам у нее катились с волос капли воды.
– Он вернулся в тот вечер, чтобы просить у тебя прощения. Мы как раз уехали верхом. Он все видел из окна кабинета. Напился вдрызг и на рассвете потихоньку уехал, пока мы все спали.
– И что ты ответил?
Солнце припекало ее загорелые плечи.
– Сказал, что нечего строить из себя пуританина. Объяснил, что это был невинный братский поцелуй, – его голос звучал ясно и спокойно.
– А это правда, Джордж? – От солнца, от океанского воздуха и запаха цветов у нее слегка кружилась голова.
– Нет, – честно признался он, – я люблю тебя.
– Опрометчивое заявление, – испуганно сказала Аннализа.
– Я люблю тебя и хочу тебя, – твердо повторил он.
– О, Джордж, ты же знаешь, что мы не можем себе этого позволить.
– Я хочу тебя, но не стану тебя домогаться. У тебя и без того проблем хватает.
– Я не приеду в «Шератон», – решила Аннализа.
– Что ж, ты права. – Он понимал, что ей принадлежит решающий голос.
– Лучше ты приезжай ко мне, Джордж, – предложила она. – Вместе пообедаем.
– Когда? – спросил он, задохнувшись от неожиданности.
– Прямо сейчас.
Она положила трубку и тут же снова сняла ее, чтобы вызвать дворецкого:
– Альберт, пусть приготовят обед на двоих. Приедет мой деверь, – повесив трубку, она села на траве и попыталась осмыслить новость, только что сообщенную Джорджем. Паники не было, она чувствовала себя очень спокойно и уверенно.
Итак, Филип знает. Он нарочно ускорил отъезд в Вашингтон и Нью-Йорк, чтобы иметь время все обдумать, а может быть, и разузнать, что будет происходить в его отсутствие. Уж конечно, он нанял детектива, чтобы следить за каждым ее шагом, а поскольку слежка ничего не дала, решил напрямую все выложить брату.
Аннализа спрашивала себя, знает ли он о Кало, и решила, что это маловероятно. Филип продолжал оставаться загадкой.
«Я его совсем не знаю, – растерянно говорила она себе. – Не знаю, ревнует он или нет. Не знаю даже, любит ли он меня. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что он держит меня в плену, даже не спрашивая, не тяготит ли меня несвобода. Так он мстит за любовь, которой я не смогла ему дать. Но что еще хуже, он втянул моего сына в эту психологическую войну. Возможно, у него есть свои причины, чтобы до бесконечности продлевать эту ситуацию. Но и у меня их предостаточно, чтобы с ней покончить».
Она накинула купальный халат, села за столик, сняла телефонную трубку и набрала рабочий номер Филипа в Сан-Франциско. Ей ответила Вера, его секретарша.
– Мистер Брайан на совещании, – сказала она. – Если хотите, миссис Брайан, я передам, чтобы он вам перезвонил.
– Нет, – решительно возразила она. – Я хочу переговорить с ним немедленно.
Через минуту до нее донесся голос мужа, четкий и спокойный, как всегда, но это было наигранное спокойствие, для видимости, поскольку он говорил при посторонних.
– Что случилось, дорогая? – невозмутимо спросил он.
– Хочу кое-что тебе сообщить. – Хладнокровие Аннализы проистекало из убежденности в том, что ей наконец-то удалось принять правильное решение, достойное порядочной женщины. – Я требую развода. – Несколько мгновений она слышала лишь слабые помехи на линии. – И пока адвокаты дописывают печальный эпилог нашего неудавшегося брака, я вернусь в Италию с моим сыном, – она повесила трубку, не давая ему времени собраться с мыслями и ответить.
Поднявшись, она стремительно пересекла тенистую аллею, обсаженную деревьями, и вошла в дом. Добравшись до ванной комнаты, она встала под душ и включила его на полную мощность. Сильные струи чуть теплой воды, бьющие из сотен дырочек, просверленных в трех стенах душевой, обрушились на ее разгоряченное солнцем тело. Аннализа долго стояла неподвижно, с закрытыми глазами.
Потом она досуха вытерлась и, растянувшись на массажной кушетке, нажала кнопку. В просторной ванной тотчас же появилась массажистка Кэтрин с флаконом янтарного ароматического масла, распространявшего свежий запах мускуса.
Это была молодая энергичная женщина, хорошо знавшая, когда и что говорить, а когда лучше промолчать. Она была прекрасной собеседницей, и Аннализа ценила ее общество, потому что с ней можно было не притворяться и быть самой собой.
Перебросившись с хозяйкой несколькими фразами, чтобы почувствовать ее настроение, Кэтрин подошла к Аннализе, вылила себе на ладонь несколько капель пахучего масла и принялась массировать ее, начав с пальцев ног, которые обработала один за другим. Аннализа закрыла глаза. Сильные и ловкие пальцы массажистки поднимались от ступней к икрам и бедрам. Кэтрин вдоль и поперек изучила безупречно сложенное тело Аннализы, отлично умела снимать напряжение, расслаблять нервные узлы и успокаивать ее мятущуюся душу.
Когда она безмолвно вышла после окончания сеанса, Аннализа почувствовала себя в отличной форме. Накинув легкий шелковый халат, она вошла в свою спальню, села за туалетный столик и тщательно наложила грим на щеки, глаза и губы, расчесала волосы и сколола их узлом на затылке при помощи черепаховых шпилек.
Наконец она оделась, выбрав белое шелковое платье, которое подчеркивало стройность фигуры и великолепный загар. Из драгоценностей она позволила себе только короткую нитку жемчуга и, посмотревшись в зеркало, убедилась, что выглядит безупречно и чувствует себя превосходно.
Спускаясь по лестнице с непринужденностью королевы, она заметила, что Джордж смотрит на нее из вестибюля.
– Что я могу тебе сказать? – спросил он в восторге.
– Все, что думаешь, – ответила она, одарив его самой пленительной из своих улыбок.
– Ты прекрасна, – сказал он просто. Все слова, приходившие ему в голову, не могли бы лучше охарактеризовать ее дивное очарование. – Ты прекрасна, – повторил он.
– Ты очень мил, Джордж, – поблагодарила она.
Он поцеловал ей руку, пахнущую мускусом, и они вместе направились во внутренний дворик. Альберт накрыл столик на двоих под навесом из вьющихся роз.
– Немного вина? – предложил Джордж, усаживаясь.
– Нет, спасибо, – отказалась она.
– Чтобы ты не захотела немного выпить перед обедом? – изумился он, хорошо зная ее склонности.
– Я излечилась, Джордж, – серьезно ответила Аннализа.
– Это что, новая светская игра? – он решительно отказывался ее понимать.
