Янтарные бусы - Алёна Берндт
– Заплатить? – удивился Иван Савельевич. – Ты, Любаша, сейчас расстроенная, потому и растерялась от его слов. Понимаешь, в чем дело… Если один раз сейчас заплатите, то потом придется платить и во второй, и в третий раз. Потому что Олег этот присосется, как клещ, не отцепишь! То, что он там в поле не просто по дороге прогуливался, это я согласен. А платить… вот будет суд, люди тоже не дураки, разберутся, что и как было. Если присудят Сергею вину и обяжут платить – тогда и заплатите. А сейчас ты про это даже не думай сама и Сергея не вздумай этим волновать. Если этот алкаш снова придет, с ним не разговаривай, гони со двора! Ишь, какой хитрый, в мое отсутствие подгадал! Говорят, что он у Черкасова Захара обитает, тот тоже выпить не дурак! Участкового на них нет, чтобы разогнать! Вот схожу во вторник на пункт, скажу, пусть проведает!
Ночью, когда все в доме затихло и уснуло, только старые часы в кухне мерно отстукивали минуты, Люба не могла заснуть и все думала. Неудачу принесла она в жизнь Сергея: если бы не она с ее прошлым, с ненормальным и взбалмошным бывшим мужем и его мамашей, то ничего этого не было бы в жизни прекрасного и талантливого доктора, который мог бы и дальше спасать жизни людей…
А теперь из-за поступка никчемного и слабовольного человека Сергей не сможет больше заниматься любимым делом, да и вообще над ним нависла угроза похуже…
Глава 39
В Москве Сергей пробыл недолго. Столичные врачи, осмотрев своего коллегу, сообщили, что операции проведены на высшем уровне и дальнейшее выздоровление в руках самого пациента. После двухнедельного лечения в отделении реабилитации Сергей вернулся домой.
И, надо сказать, успел очень вовремя, потому что как раз накануне его приезда Люба уехала в родильный дом райцентра. Об этом ему сообщил сияющий дед Иван, как только Сергей показался в калитке. А к вечеру Иван Савельевич то и дело наведывался к соседям, у которых был установлен телефон, чтобы узнать новости.
– Ну, вот сейчас еще раз схожу, а после уже до утра, – покачал головой дед Иван, сидя на крылечке рядом с Сергеем. – Время уже позднее, соседи спать улягутся, а мы с тобой, Сергей, до утра новостей не узнаем.
– Дядя Ваня! – крикнула через забор Валентина Мезенцева. – А, Сергей, здравствуй! Приехал, значит, ну и молодец, вовремя! Я вас поздравляю, мужики, вашего полку прибыло! Только что звонили, кому ты там, дед, телефон наш в роддоме диктовал… Любашка сына родила! Все хорошо, и мама, и малыш себя чувствуют прекрасно! Ну, чего застыли? Парнишка у вас, говорю, три пятьсот семьдесят вес!
Сергей во все глаза смотрел на Ивана Савельевича и не мог поверить в услышанное. Как в тумане, он слышал поздравления соседки и во весь рот улыбался, когда муж соседки пожимал ему руку через забор.
– Ну, Серега, теперь ты просто обязан поскорее выздоравливать! – говорил дед Иван. – И не заметишь, как время пролетит, с сыном в футбол будешь гонять!
А время и в самом деле летело быстро, и вот уже сотрудница роддома торжественно вручает Сергею драгоценный сверток в одеяле с синей ленточкой, а он опять не верит в происходящее и немного растерянно смотрит в искристые Любашины глаза.
Жизнь в доме теперь подчинялась особому расписанию, и кажется, что даже животные это понимали. Фенька перестала задирать спокойного Сильвера, что она делала явно намеренно в желании побегать вечерком по дому, так сказать, поиграть в догонялки. Теперь же, когда в доме появился малыш, коты сидели у кроватки общей компанией и наблюдали, как он спит.
Малыша назвали Егоркой, по всеобщему семейному согласию, и он удивительно походил на своего отца. К тому же и характер имел покладистый и почти не доставлял хлопот родителям.
– Любашка, я так за тебя рада, – шепотом говорила подруге забежавшая повидаться Ксюша. – Ну, теперь через годик можно и девочку или второго мальчика! У вас вон как хорошо детишки получаются.
Улыбчивая и жизнерадостная Ксюша стеснялась сказать Любе, как она рада тому, что подруга осталась в Богородском, пусть и на время. Не говорила, потому что уж очень неприятные и тревожные события привели к этому…
– Люба, знаешь, что говорят у нас, – сказала Ксюша, осторожно заглядывая на руки Любе, которая держала засыпающего Егорку. – Никто не верит, что Сергей виноват. Все считают, что Смирнов это все специально устроил. Соседка наша, Афанасьевна, сама к участковому на пункт ходила и просила его зафиксировать… Прямо так мне и выделила – «зафиксировать» – что Олег в последнее время, когда они там с Леной еще жили, много чего с пьяных глаз наговорил. Раз даже ее, Анфису Афанасьевну, грозился убить, когда она начала уже ругаться – надоели его пьяные выходки. Я думаю, суд это все примет во внимание.
– Ксюш, даже не знаю. Боюсь даже думать про это, про суд и все… Уж я точно знаю, как Галина Николаевна расписала все, какие мы с Сергеем злодеи оба. И какой у нее сынок замечательный! Думаю, она тоже не сидела сложа руки, характеристики на Олега постаралась добыть, да чтобы хорошие были.
– А ты слышала, что Ленка уехала? Не знаю куда, но мама моя сама видала, что во двор к ним мужчина какой-то приехал, наверное, городской. На «Волге», представительный такой. Не очень молодой, средних лет. Вещи в машину сложили, детишек усадили и уехали. Я думаю, может быть, это и есть настоящий отец детей, хотя кто знает… Ленкина мать никому ничего не говорит, а на все вопросы отвечает, мол, не ваше дело. Моя коллега Роза Ураева как-то попыталась выспросить, так ее только что матом не послали.
– Ну и правильно, к чему все эти вопросы, – покачала головой Люба. – Вот нам какая разница, кто
