Янтарные бусы - Алёна Берндт
Вообще, как это ни странно, Олег отделался легче, чем Сергей, хотя и были его травмы довольно серьезными, но на будущую его жизнь они не могли повлиять так же серьезно, как на Сергея. Опытному кардиологу, хирургу, проводившему уникальные операции, предстояло научиться жить по-новому… Люба очень надеялась, что столичное лечение поможет мужу, и очень теперь жалела, что они не уехали из Богородского раньше… намного раньше, чтобы ничего этого не случилось…
– Любаш, ты зря про это думаешь, – сказал ей Сергей, когда она поделилась с мужем. – Это могло произойти где угодно и когда угодно. На любой дороге, в любом городе. Поэтому не мучай себя этим, все пройдет, мы с тобой сильные – все преодолеем.
Да, скорее всего Сергей был прав, но Люба все равно с грустью смотрела в окно, в осеннюю слякоть и сырость и не могла отогнать эту мысль, что все могло бы быть совсем по-другому. Помешивая в чашке чай, Люба прислушивалась к тому, как маленькая жизнь внутри нее толкается все сильнее и смелее, и от этого невеселые мысли сами собой улетучивались.
Дед Иван ушел к своему давнему другу Леониду Караваеву, живущему в конце улицы, и только немного растерянный Сильвер, прижавшийся к ее боку, составлял ей компанию. Когда она забирала кота из городской квартиры, Люба очень боялась, как он приживется в деревенском доме, как примут его своенравные Мурка и Феня. Но Сеня оказался очень сообразительным, быстро обжился, вот только было видно, что такие перемены даются ему нелегко, да и по хозяину он скучает.
Мурка с Феней «новенького» полностью игнорировали, но Люба и этому была рада, все же худой мир лучше доброй ссоры. Только вот ревнивая Фенька частенько громко протестовала против того, что, жалея Сеню, Люба его чаще всех держала на коленях и гладила. Но все, и животные, и люди, довольно быстро привыкли к новому укладу жизни, а куда же деваться.
Вот и в тот вечер Сильвер прижался к Любе и тихо тарахтел, когда она услышала скрип калитки и чьи-то шаги во дворе. Человек шел тяжело, и Люба поняла, что это не дед Иван, а кто-то незнакомый. В двери громко стукнули, Люба накинула на себя старую куртку и вышла в сени.
– Кто там? – спросила она, заодно зажигая фонарь над крыльцом: на село уже спустились сизые осенние сумерки.
– Это я, Люба, открой, надо поговорить! – Люба узнала голос Олега.
Он стоял на нижней ступеньке крыльца, опираясь на палку, лицо его было бледным и болезненным.
– Что тебе тут нужно? И как вообще ты оказался здесь, тебя когда выписали?
– Что, даже в дом не пустишь?
– Нет, не пущу. Говори, зачем пришел, и уходи.
– Я слышал, муженек твой аж в саму столицу уехал на лечение, – злобно сказал Олег. – А я, значит, как собака – на мне все само заживет?! Ты посмотри, что он со мной сделал! Шрам на щеке останется, ноги еле ходят, ушиб позвоночника и голова… Мне как дальше жить?! Конечно, кто обо мне подумает, я же не имею друзей в больнице!
– Что еще? Что из этой тирады должно меня заинтересовать? – Люба чуть принюхалась, стараясь уловить запах, и поняла, Олег опять нетрезв. – Может быть, нужно тебе задуматься о своей жизни, например пить перестать? Тогда будет мала вероятность попасть под машину посреди чиста поля!
– Да?! – взвился Олег. – А кто виноват в такой моей жизни?! Вы – бабы – и виноваты, ты да Ленка-стерва! Обе вы стервы!
– Ну, что поделаешь, ты сам нас таких выбираешь! Вроде бы тебя никто силой ни на мне, ни на Лене не женил! – пожала плечами Люба. – Может быть, тебе стоит задуматься о своей жизни самому?
– А я и думаю! Как я теперь с таким шрамом буду жить, а? Как на сцену выходить? Ты прекрасно знаешь, что для меня значит петь… А теперь что?
– По-моему, ты не поешь уже давно, и причина вовсе не в шраме, а в том, что ты трезвым-то и не бываешь! Короче, что тебе нужно? Я не собираюсь тут с тобой стоять и мерзнуть!
– Ладно, раз ты так! Я хочу, чтобы вы мне все возместили, все мои мучения! Как я понял, деньги у вас водятся, раз муженек твой укатил в Москву лечиться! Вот и мне, будьте добры, дайте возможность восстановиться и дальше нормально жить! Это вы виноваты в том, что со мной случилось!
– Ну, пока еще неясно, кто там виноват, – пожала плечами Люба. – Если суд установит, тогда и будем говорить. Лично я очень сомневаюсь, что ты это не подстроил сам!
– А ты попробуй докажи! – заорал Олег. – Искалечили человека – и в кусты! Да я на вас найду управу!
– Это кто тут в чужом дворе разорался? – раздался от калитки сердитый голос вернувшегося Ивана Савельевича. – Олег, ты опять явился? А ну пошел вон отсюда!
Олег от неожиданности чуть не выронил свою трость. Злобно глянув на Любу и пробурчав что-то наподобие «попрыгаете еще у меня с этим доктором твоим», он бочком прошел мимо хозяина дома и прикрыл за собой калитку. Все это он проделал, охая и усиленно хромая, держась одной рукой за трость, а другой за забор. Не осмеливаясь громко ругаться при Иване Савельевиче, он бормотал ругательства себе под нос и вскоре скрылся в переулке.
– Любаш, не стой на холоде, простынешь, – заботливо сказал дед Иван. – Чего он приходил, что нужно было?
Люба вошла в дом и покачала головой в ответ на вопрос деда. Что тут скажешь: видимо, судьба у нее такая, что этот человек будет вечно тащиться за ней, где бы она ни жила. Вкратце пересказав деду все, что говорил Олег, Люба выплеснула остывший чай, аппетит пропал, и даже немного мутило.
– Дедуль… как думаешь, может, и в самом деле заплатить ему? – тихо спросила Люба, еще раз обдумывая услышанное от бывшего мужа. – Тогда, может быть, он сам правду скажет… Не верю я, что он случайно там в поле оказался! Лида Новикова мне сказала, что в тот день Олег приезжал к Лене, и они сильно ругались во дворе, а Лида огород прибирала, все слышала. Лена кричала, чтобы
