Безмолвный король - Амо Джонс
Черная пелена медленно рассеивается, и мои глаза ослепляет дневной свет.
Самодовольная ухмылка мгновенно пропадает с моего лица.
– Это моя ошибка.
Чувство вины захлестывает меня, когда воздух пронзает горестный крик Мэдисон.
– Нет! – кричит она. – Нет, нет, нет!
Она бьет Бишопа в грудь. Так много красного.
Нейт пытается оттащить ее, а Татум садится рядом.
– Мэдисон, дорогая, иди ко мне.
– Нет! Оставьте меня в покое! Нет, он не умер. Он… Бишоп!
Она снова воет, от ее криков с деревьев слетают птицы. В ее рыданиях столько боли, что у взрослых мужчин, столпившихся вокруг Бишопа, текут слезы.
Мое сердце раскалывается на две части. Te amo, soror mea.[32]
– Это моя ошибка.
Я медленно поднимаю руку с тяжелым ножом и вонзаю его себе в горло. Острая боль пронзает мое тело, и моя собственная теплая кровь струится по моим рукам.
– Деймон! – кричит Татум где-то вдалеке.
Я падаю на землю.
– Деймон?
Мэдисон снова кричит, ее голос то появляется, то исчезает.
– Я… я сожалею, – с трудом шепчу я.
Кровь заполните мое горло, зрение затуманивается. Облака в небе крутятся перед глазами нежно-голубым шаром и мои глаза начинают закрываться. Я пытаюсь вдохнуть больше воздуха, но чувствую, что теряю сознание. Утопаю в собственной крови. Я это заслужил. Красный.
– Деймон!
Надо мной раздается резкий голос Мэдисон. Мое зрение становится полностью цветным, мир вокруг больше не напоминает ад.
Смех гиен отскакивает от безжизненных стен моего сознания.
Я хмурюсь, непонимание пронизывает каждую клетку мозга.
Мы. Победили.
– Предательство! – кричу я.
Моя спина выгибается, и смерть заключает меня в свои объятия.
Глава 33
– Что за хрень?
Нейт хватается за волосы, отступая назад.
– Деймон?
Я вытираю слезы, стекающие по моим щекам. Обхватив его голову рукам, я целую его в лоб.
– Нет, нет, – плачу я, медленно его покачивая.
Что-то щелкает в моей груди, острой болью просачиваясь в мои вены. Мое сердце опустошено, кончики пальцев немеют, а ноги болят.
– Нет! – кричу я, когда его глаза безжизненно закатываются к затылку.
Я сжимаю рукой рану на его шее, не желая вынимать нож.
– Нет. Ты будешь в порядке. Ничего страшного. Я тебя вылечу. Я обязательно тебя вылечу, – бормочу я себе под нос, гладя его рану, словно кошка.
– Мэдисон…
Чья-то рука касается моего плеча.
Я отстраняюсь назад.
– Нет. Он не мертв.
В поле моего зрения появляются тяжелые армейские ботинки.
– Детка…
Мои глаза устремляются к Бишопу.
– Нет! Он не умер!
Бишоп внимательно за мной наблюдает.
– Я хочу рассказать тебе о демоне по имени Предательство, одном из шести его демонов…
Я качаю головой, вытирая слезы окровавленными руками.
– Нет. Я не хочу ничего слышать. Я не… – Мой взгляд перемещается к Катсии. – Ты…
Я медленно опускаю голову Деймона обратно на землю. Когда он оказывается на тротуаре, я хватаюсь за нож, торчащий у него из шеи, и резко его вытаскиваю. Прокурутив его в пальцах, я кидаюсь к ней.
– Тварь!
Я набрасываюсь на нее, как тигр на газель, и обхватываю ногами ее талию. Ее глаза в ужасе распахиваются.
– Мэд…
Я замахиваюсь и вонзаю нож в ее яремную вену[33].
Ее охранники знали, что они в меньшинстве, и знали, что она поступает неправильно. Кроме того, они знали, что не смогут победить нас и остаться в живых. Именно тогда я поняла, что они – не больше чем простые миротворцы.
Кровь фонтаном брызжет на мое лицо, и торжество возмездия наполняет все мое существо. Сладкий вкус мести скользит по моему горлу. Из ее горла вырываются хрипящие сдавленные звуки, рука машинально тянется к ране. Чьи-то руки обвиваются вокруг моего торса, оттягивая меня от Катсии.
– Тише, тише, детка, все будет хорошо.
Я всхлипываю и отталкиваюсь от Бишопа.
В то время как Гектор заговаривает с оставшимися людьми Катсии, я разворачиваюсь и бегу обратно к Деймону. Обхватив его руками, я снова баюкаю его голову, отгоняя слетевшихся мух.
– Все в порядке. Я убила ее. Ее больше нет, теперь ты можешь проснуться. Я уничтожила ее, я… я…
Я хриплю, моя грудь нестерпимо сжимается. В горле пересыхает от учащенного дыхания, адреналин переполняет мои вены, и из моей груди вырывается гортанный крик. Я роняю голову на тело Деймона, оплакивая потерю брата. Моя вторая половина, моя неотъемлемая часть.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, черт возьми, Деймон! Почему?! – Я продолжаю рыдать ему в грудь. – Я ведь только что тебя нашла, – шепчу я. – Te amo, frater.[34]
Мои опухшие веки касаются ткани его рубашки.
– Малышка?
Бишоп садится рядом со мной, и где-то вдалеке я слышу всхлипывания Татум. Она тоже любила Деймона, хоть и не часто это показывала.
Я не отвечаю Бишопу. Не могу подобрать слова. Я не хочу двигаться, не хочу шевелить губами, не хочу говорить. Я хочу навсегда остаться здесь и перемотать назад то, что здесь произошло. Я бы его не отпустила. Никогда. Te amo, frater.
– Я расскажу тебе о Предательстве. С 2014 года это было худшим кошмаром Деймона, – в голосе Бишопа звучит что-то странное. Если смешать в одной миске страх и гордость, то конечным продуктом будет его тон. – Предательство был одним из демонов Деймона. В апреле 2014 его назначили на одну из самых высоких должностей в Круге. Ему приказали выполнить одно задание, встретиться с людьми и уйти. Немного встряхнуть их, но никому не вредить. Там было двенадцать взрослых мужчин, и ни один из них не выжил. До тех пор, пока он не вернулся в твою жизнь, мы все считали, что он окончательно сошел с ума, но это было не так. Когда мы разговаривали, он рассказал мне правду. Правду о том, что произошло в ту ночь, когда он жестоко расчленил двенадцать взрослых мужчин в разы сильнее его, отправив их запакованные в круглые чемоданы части обратно в Круг… – Он вздыхает и, зная, что я не могу ему ответить, продолжает историю. – Довольно поэтично – стоит отдать ему должное. Итак, мы поговорили, потому что мне было не совсем комфортно видеть его рядом с тобой – ты и сама это помнишь. Он рассказал мне о своих демонах. Обман, Предательство, Война, Зло, Ярость и Смерть. Их было ровно шесть, и самым сильным из них являлся Обман. Вероятно, он завладел им в тот день, когда Деймон в тебя выстрелил…
Я
