Голод. Одержимые - Любовь Попова
Макар бросает пистолет, берет меня за руку и ведет из комнаты, кидает на выходе последнее:
— Приберите здесь.
Глава 55. Василиса
Когда мир кричит тебе — будь счастлива, нельзя игнорировать этот зов. И я не собиралась. Наслаждалась. В особенности тем, как легко мне удалось сломить волю Макара лаской и похотью. И вот он уже передумал начинать все сначала, а надел мне на палец кольцо с грубыми словами после поцелуя:
— Теперь какая бы дичь между нами не произошла, я не отпущу тебя.
Как же мне понравились эти слова, а еще больше мне понравилось, с какой нежностью целовал перед брачной ночью. Потом, конечно, высказал, даже бы сказала, пробурчал, что Илий во время танца прижимал меня слишком близко, но в итоге расслабился, стоило мне прозорливо улыбнуться. А потом повернуться спиной, перекидывая волнистые волосы через одно плечо, показывая, что он может помочь мне раздеться.
И вот уже дыхание щекочет кожу, а горячие пальцы тянут молнию вниз…
Ниже, еще ниже, пока теплый метал замочка не касается ягодиц и его путь не обрывается на выпирающей части.
И вот тут-то самое интересное. Я нагибаюсь, вроде как снять платье, а на самом деле показать Макару одну весьма занимательную вещицу, купленную в городе.
Слышу, как Макар шумно втягивает воздух ртом и касается блестящего камушка между булочками.
— Пробка, — хриплый шепот разносит по телу приятные мурашки, и я наклоняюсь к ногам, предоставляя полный обзор, за что получаю смачный шлепок по заднице.
Но разве может быть он неприятным, да и второй тоже скорее зажигает в крови огонь. Макар садится на колени, пальцами подцепляет пробку и начинает легонько меня потрахивать, языком прикоснувшись к клитору. Но это касание как электрическая плеть, меня трясет от разряда, и, чтобы не упасть, я обхватываю собственные колени. Держусь как за соломинку, но все бесполезно. Движение гладкой пробки внутри, ласка киски снаружи, все это приносит столько кайфа и наслаждения, что сдерживаться уже невозможно. Только падать. Только в пропасть нирваны.
И стоит Макару с хлопком вытащить пробку и заменить ее языком, меня прибивает как волной к скалам.
— Ма-акар! Господь боже! — вою я волчицей, пока он продолжает вылизывать меня, рукой ласково поглаживая клитор и словно прося разрешения для пальцев пробраться внутрь. Я корчусь от спазмов оргазма, чувствуя, что меня несут уже на большую кровать, над которой раскинулось увитое закатными красками небо.
Макар укладывает мое дрожащее тело на спину и нависает сверху, ждет пока успокоюсь.
Открываю глаза, смотрю на увитые венами руки, на редкие волоски, виднеющиеся в рубашке, и просто распахиваю ее в сторону, не обращая внимания на разлетевшиеся пуговицы.
Глажу твердую, мускулистую грудь, чувствуя, как от горячей кожи покалывает пальцы, а от мужского мускусного запаха кружится голова.
Макар так близко. Он так медлит. Сегодня он предоставляет мне возможность владеть и властвовать. И разве я могу его подвести? Поднимаю голову, касаюсь языком плоского соска, обвожу его по кругу и руками нащупываю пряжку ремня.
И в голову закрадывается шальная, пугающая мысль, и я не знаю, как Макар к этому отнесется, а самое главное, что придется испытать мне, когда все закончится.
Продолжая ласкать то один сосок, то другой, я стягиваю ремень, пальцами ног подцепляю болтающиеся брюки и увожу их вниз.
Смотрю на восставший член и облизываю губы.
— Что ты задумала? — хрипло вопрошает Макар, и сам наклоняется, втягивает мой сосок, заставляя меня протяжно промычать и прогнуться.
И все это время в моей руке хранится его ремень, грея кожу ладони. Напоминая мне о моей навязчивой идее.
— Я хочу понять, насколько ты мне доверяешь, — шепчу ему, пока он сжимает мою грудь и посасывает то один сосок, то другой. Услышав меня, поднимает голову, смотрит в глаза, потом на ремень и морщит лоб, словно боится.
Мужчине довериться любой женщине сложно, даже если любишь. Я это понимаю, но, кажется, он готов попробовать.
— Только в жопу мне его не суй, — говорит он и я смеюсь:
— Договорились.
Я раздвигаю ноги шире и одной рукой подставляю мужское совершенное естество к половым губам.
Они приоткрываются под давлением, и головка ловко пробирается внутрь.
Макар хочет дальше. Еще бы. Вижу, как его от напряжения трясет, но я давлю на грудь. Прошу:
— Не спеши.
Обхватываю его шею ремнем и затягиваю, чтобы один кончик остался у меня в руке.
Упираю пятки в кровать и бедрами насаживаюсь на член, тяну за ремень и вижу, как зрачки в глазах Макара заполняют почти всю радужку, а сам он только сжимает челюсть и выдыхает:
— Ох*енно!
Медленное, тягучее движение назад и резкий выпад вперед.
И снова.
В его руках мое удовольствие, в моих его жизнь. И я уже задыхаюсь от сладости совокупления, чувствую, как слезы бессилия стекают по щекам. Мы вместе. На грани жизни и смерти. Дышим в унисон и несемся в преисподнюю, где черти приготовили для нас общий котел. Как же хорошо. Как же хорошо не торопиться, а прочувствовать каждую выступающую вену.
Со следующим грубым толчком ощущаю, как член внутри меня становится каменным, увеличивается, а Макар просто прикрывает глаза и обрушивается на меня, со стоном:
— Кончаю.
Внутри все хлюпает и горит, а на ухо слышу шепот:
— Моя очередь.
И Макар выходит, уже затягивает ремень на моей груди, стягивая ее и обжигая соски, а затем начинает ласковое вторжение в давно подготовленный анус.
— Терпи, — выдыхает он, когда я морщусь и снова ощущаю, как от переполненности внутри рождается предвестники оргазма. И так горячо и медленно не было никогда, и столько ласковой боли я не испытывала, словно сегодня Макар решил отыграться за все грубое, что между нами было.
Но
