Голод. Одержимые - Любовь Попова
— Хорошо, что ты не кончил в меня, — шепчу, пока он несёт меня в освободившийся душ и там смачивает припухлости от плетей водой с мылом.
— Почему?
— Раз ты хочешь, чтобы все было сначала, то и ребенка я хочу по всем правилам.
— Это ты меня так замуж зовёшь? — рукой обхватывает он мои волосы, задирает голову и нависает, целуя глубоко и протяжно. И член снова твердый, и я снова хочу его в себя.
— Ну от тебя я предложения так и не дождалась, — упираю руки в стену и оттопыриваю зад. — Макар… Хочу сзади…
Он нащупывает анальное отверстие, обильно смазывает гелем для душа с запахом кокоса и шепчет в ухо, прикусывая мочку:
— И не дождешься, только когда придет время. Когда ты будешь уверена, что снова меня любишь. Расслабься, а то порву. Вася…?
— Я готова…Я хочу туда… Я люблю тебя.
Проникает медленно, растягивает не спеша, рыча мне в шею:
— И я люблю тебя… Как же, сука, туго.
Пальцами Макар непрерывно теребит соски, скрашивая болезненные ощущения настолько, что, когда член достигает своего предела, в глазах темнеет, в голове отчаянно шумит прибой. И Макар задает бешеный темп, расплескивает брызгами льющуюся на нас воду. И сводит с ума слух влажными шлепками, пока мы сталкиваемся в единой точке, издавая в унисон стоны.
И так прекрасно и совершенно не было очень давно. Так из стороны в сторону, от боли к наслаждению меня не кидало никогда.
И одновременный оргазм случился неожиданно и так мокро внутри, что казалось внутренности мне заливает литр спермы.
Выдыхаю спокойно, только когда Макар выходит с хлопком, разводит ягодицы в стороны и смотрит как сперма вытекает из ануса.
Но совершенно проведенная ночь не помешала Макару на утро вести себя так, словно ничего не было.
Собранный, непривычно хладнокровный, полностью одетый в военную амуницию, он строго говорит, что пора выезжать.
Судя по маякам и информации, брат Муххамеда двигает своих людей, чтобы мстить.
Мы выезжаем на машине, доезжаем до залива и там нас забирает большой белый катер «Дева» И все это время я не могу перекинуться с Макаром и парой слов, зато получаю недвусмысленные взгляды и импульсы от Илия. И я понимаю, что глупо себя накручивать… Но если это безразличие и есть «начать все сначала», то оно мне не нравится, о чем и говорю Макару, когда он заходит в мою миниатюрную каюту с какой-то баночкой.
На мою истерику этот сухарь только усмехается и без разговоров поднимает меня и укладывает животом на свои колени.
Задирает футболку и медленно начинает что-то вмазывать в шрамы.
Пахнет жуть, похоже на смесь уксуса и зубного порошка. Правда меня больше волнует, что мы два дня почти не разговаривали.
— Я передумала, — начинаю диалог и втягиваю воздух, потому что начинает жечь шрамы. — Что это за жуткая вещь?
— Эта жуткая мазь разработка военных США, успешно спизженная русской армией, как, впрочем, и горючая смесь.
Не то, чтобы мне все это было интересно, но слушать его низкий голос я готова вечно.
— И что делает горючая смесь?
— Сжигает человеческую плоть, внутренности и кости за минуту.
Понимаю, что подобная участь и постигла шейха.
— А… то, чем ты мажешь?
— Это смесь, позволяющая заживить рану, если не прошло семьдесят два часа. Так что у тебя даже шрамов не останется…
Странно, но душевные раны беспокоили меня больше, но и они словно затягивались окончательно, пока Макар поглаживал спину, очень часто залезая на задницу.
— Не уходи, — прошу я, когда уже закончив, Макар собирается выйти. — Поспи со мной… Просто так. А заново мы можем начать и завтра… Ну или… послезавтра.
— Вася… Если я лягу с тобой, то у нас вряд ли получится начать все сначала.
Ну и что? Вообще не понимаю, зачем начинать все сначала, ведь главное, что мы вместе. Снова хотим быть вместе.
Я провожу руками по своей напряженной от желания грудь, опускаю ладони между бедер и крепко сжимаю. Закусываю губу и хлопаю полуопущенными ресницами. Не знаю насколько соблазнительно получается, но у Макара дергается кадык, а по виску стекает капля пота.
— Вася… Достала… Вставай раком. Спать я пока не собираюсь, — угрожающе произносит он мое имя и с оглушающим щелчком поворачивает замок на двери.
Глава 54. Данил
Макар долго молчит. Рассматривает, подносит к свету, словно проверяя фото на достоверность.
Только открываю рот, чтобы заговорить, но он бросает в меня взгляд и чуть качает головой.
Сразу понимаю, надо помолчать. Заглядываю в фото, на которых обнаженная блондинка в самых развратных позах с арабом и сглатываю тошноту. А ведь похоже. Это почти я.
Это какое нужно мастерство иметь, чтобы вот такие фото сделать. Да и подставить так можно кого угодно. А это очень страшно. Потому что оправдаться почти невозможно.
Замечаю, что Макар ведет себя как сторожевая собака, учуявшая вора. Поглядывает по сторонам, принюхивается даже. Почти незаметно.
А потом вдруг до дрожи оглушает меня криком:
— Тварь! Только расстались, — поворачивается он ко мне и трясет карточками. — А ты ебаря себе нашла! Я значит здесь! А ты там?!
Ничего не понимаю. Раскрываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба, слушая обидные, лживые слова в мой адрес! Скотина! Как он мог поверить в это! Как мог, после всего что мы пережили вместе! Да как совести хватило, говорить мне такое!
— И не лги мне похотливая шлюха! Тебе бы только потрахаться! — кричит он и бросает мне в лицо фотографии!
— Макар! Ублюдок! — кричу, чувствуя боль разрывающую сердце. Не могу поверить! Замахиваюсь, но тут же оказываюсь в плену его руки, прижатая спиной к груди. — Отпусти! Мне больно!
— Больно тебе будет, когда я начну тебя пороть! А потом трахну, как ты любишь! — орет он мне в ухо, подталкивает к двери. Потом отпихивает, захлопывает дверь ногой и
