Барбара Вуд - За пеленой надежды
Поскольку они не знали, с каким микроорганизмом имеют дело, а отчет о результатах исследования микроорганизмов из Найроби придет только через две недели, было решено определить Оуко койку в конце палаты и отделить ее переносными ширмами.
К этому времени солнце уже начинало садиться и миссия заканчивала свой нелегкий рабочий день. Пока Сондра устало брела к своей хижине, чтобы помыться и переодеться к ужину; она не могла избавиться от мучительной мысли, что в случае с Оуко они что-то проглядели.
21
Сондра как раз писала письма Рут и Мики, когда раздался тревожный стук в дверь. Из лечебницы пришла медсестра: Оуко стало хуже.
Надев свитер, Сондра побежала к лечебнице по затихшей территории миссии. На столе медсестры у входа в длинное здание с соломенной крышей горела одинокая лампа. Палата с двадцатью койками исчезала в темноте — вдоль каждой стены расположилось по десять похожих на цирковые шатров из марли. На подушках дремали черные головы.
Взяв лампу, Сондра быстро и бесшумно шла к дальнему концу, где за двумя складными ширмами находилась койка Оуко. Как только она зашла за ширмы, мальчик передернулся от боли.
Положив лампу, Сондра близко наклонилась к нему и ласково произнесла:
— Оуко.
Мальчик чуть не выпрыгнул из койки.
Сдвинув брови, она смотрела на него. Когда сестра начала говорить и Оуко снова дернулся, замешательство Сондры сменила тревога. Нет у него ни полиомиелита, ни менингита! У нее кровь застыла в жилах. «Боже милостивый, это же…»
Подав сестре знак вести себя очень тихо и следовать за ней, Сондра повернулась и тихо зашагала к столу.
— Я уверена, что это столбняк, — пробормотала она, стараясь не выдать волнения. — Нам понадобится шестьдесят тысяч единиц антитоксина. У нас найдется такое количество?
— Да, memsabu, — прошептала молодая сестра, белки ее больших круглых глаз сверкали на фоне темного лица.
— Нам потребуется лошадиная сыворотка, полторы тысячи на кубический сантиметр. Мы будем вводить ее по три тысячи единиц каждые полчаса. Давайте начнем.
Первую инъекцию Оуко сделали в левое бедро, и он дернулся так сильно, что чуть не свалился с койки.
У Сондры в горле пересохло. Она прежде никогда не имела дело со столбняком. Да и где? Не в Финиксе же, где доступны вакцины и сильнодействующие препараты. Она знала, что антитоксин особо не поможет, он всего лишь нейтрализует яд, который еще не проник в нервную систему. Однако на токсин, попавший в нервную систему Оуко, сыворотка не подействует. Это обстоятельство сейчас приводило ее в ужас.
Сондра придвинула стул к койке, села и стала наблюдать. Она знала, что очень скоро Оуко начнет страдать от приступов, типичных для столбняка: сильные спазмы мышц шеи и челюсти, крепко стиснутые зубы, каждая мышца в болезненном напряжении, спина изогнута дугой. Самая большая опасность подстерегала дыхательные мышцы: сильный спазм мог буквально задушить мальчика.
Пристально глядя на испуганное лицо Оуко, блестевшее от пота, Сондра знала, что впереди страшная ночь.
Спустя некоторое время появился Дерри, долго и оценивающе смотрел на Оуко и сказал по возможности спокойнее:
— Вы обнаружили рану?
Сондра кивнула:
— Нижняя часть стопы. Рана уже зажила.
Дерри взял с тумбочки шприц с антитоксином, посмотрел на него и положил на прежнее место.
— Приступ уже был?
Она отрицательно покачала головой. Сондра, не отрывая глаз, следила за Оуко. Первый приступ скоро начнется, и они должны подготовиться к нему.
Дерри продолжал стоять над ней и молча раздумывал, его лицо оставалось в тени. Он больше ничего не сказал, но Сондра ощущала его напряжение, чувствовала его тревогу столь же остро, как и свою.
По другую сторону ширмы, где-то в темной палате, во сне неожиданно вскрикнул пациент, и у Оуко тут же начались спазмы. Его челюсти сжались, рот исказило подобие усмешки, спина неестественно изогнулась, руки и ноги одеревенели так, что тело Оуко буквально поднялось над постелью. Мальчик касался матраца только локтями и пятками. Сондра с ужасом взирала на это зрелище.
Вдруг спазм прекратился так же неожиданно, как и начался, и Оуко рухнул на матрац в полном изнеможении. Сондра большими глазами посмотрела на Дерри, который постукивал пальцем по своим часам и то сжимал ладони в кулаки, то разжимал их. Приступ длился двадцать секунд. Двадцать секунд острой, страшной боли. Двадцать секунд плена в собственном теле, которое чувствовало себя так, будто его скручивали демоны. Оуко все это время ни разу не терял сознания.
За стенами лечебницы, среди африканской ночи, какая-то птица камнем устремилась вниз и крикнула. Тело Оуко тут же снова напряглось и изогнулось над кроватью.
Сондра подавила подступившие к горлу рыдания.
Тут она услышала, как Дерри куда-то уходит. Через мгновение он вернулся со шприцем в руке и, как только приступ затих, сделал Оуко укол в бедро.
— Секонал, — шепнул он Сондре. — Но сомневаюсь, что он поможет.
Они еще какое-то время смотрели на Оуко. Бедный мальчик лежал на постели и глядел на них большими, ничего не понимающими глазами. Затем Дерри взял Сондру за руку и отвел ее от койки. Дойдя до стола, он велел сестре пойти посидеть с мальчиком.
— Старайтесь не шуметь и не делать резких движений. Это вызывает у него спазмы.
Затем он вывел Сондру на прохладный ночной воздух, где можно было говорить в полный голос.
— Что мы сможем сделать? — спросила она, обхватив себя руками.
— Мы ничего не сможем сделать, — спокойно ответил он, пристально уставившись в точку над плечом Сондры. — Нам остается лишь вооружиться терпением. У мальчика нет ни малейшего шанса выдержать эти мучения. Спазмы доконают его.
— Но мы же не можем оставить его на милость этих приступов!
Дерри сердито уставился на нее:
— Я видел сотни таких случаев. От столбняка нет средств. Ничто не действует — ни секонал, ни валиум… Можно лишь ждать, пока токсин не будет выведен из организма естественным путем.
— Тогда нам надо лишь поддерживать жизнь Оуко, пока это не произойдет.
Дерри покачал головой:
— Вы надеетесь на чудо. У него одна из самых тяжелых в моей практике форм столбняка. Весьма скоро очередной спазм либо парализует дыхательные мышцы, и тогда он умрет от удушья, либо приведет к перелому позвоночника, и тогда ему тоже конец.
— Мы могли бы парализовать его, — Сондра ухватилась за новую мысль. — Кураре парализует мышцы и остановит спазмы.
— А также остановит дыхание.
