Инсинуации - Варвара Оськина
– Ты ошибаешься. – Элис сделала самое безмятежное лицо, на которое только была способна. – Для того чтобы я влюбилась, надо нечто большее, чем инфантильное поведение и смазливая мордашка.
– Насчёт лица ты погорячилась.
– Не придирайся к словам. Я пытаюсь объяснить, что пока профессор Риверс чешет эго – мне нечего бояться. А большего от него никто и не ждёт. Между появлением у него мысли завоевать моё сердце и лично мной стоит разница в возрасте, опыте и социальном положении. Господи, мы банально не сходимся темпераментами. К тому же на ближайшие полгода я его студентка, а он мой преподаватель. Это сразу закрывает вопрос любых межполовых взаимодействий.
Судя по скептическому взгляду Джошуа, он не сильно поверил. Снова закатывать глаза Элис не рискнула, переживая, что их всё же заклинит.
– Ты будешь завтра на конференции? – решила она сменить неприятную тему.
– Конечно, весь день просижу на секции по схемотехнике. В перерывчик, так и быть, заскочу к тебе.
– Поесть, главное, принеси. А то я не готова жевать их печенье и канапе, – скривилась Элис.
– Да, моя белая госпожа, – раболепно склонился Джо.
Элис всё же закатила глаза.
***По мнению Эл, утро четверга наступило излишне рано. В сером предрассветном сумраке моросил противный дождь, и вылезать из-под тёплого одеяла отчаянно не хотелось. Но в жизни Элис мало что подчинялось желаниям. Так что мохнатые тапочки ждали на полу, растянутый свитер покоился на спинке кровати, красноречивый взгляд Джошуа прилагался сразу за дверью.
Пятнадцать минут спустя, она стояла в одном нижнем белье в ванной комнате и пыталась изобразить что-то сложнее обычного подкрашивания ресниц. Но несколько неудачных попыток заставили плюнуть на это дело и окинуть себя придирчивым взглядом. Вид отвратительной мраморности тела с голубыми прожилками вен и болезненно впалым животом вгонял в уныние. Наверное, в другой реальности, где она была бы здорова, её от природы тонкая кожа послужила бы преимуществом. Нежная, гладкая, она так и тянула прикоснуться к себе… Но мечтать, разумеется, можно было сколько угодно. В реальности же синюшная бледность не могла скрыть вязь артерий, которые точно спутанный моток ниток клубились по рёбрам. Худоба перешла границы стройности и, скорее, вызывала осторожные вопросы о самочувствии, нежели зависть. Даже самой Элис иногда было невмоготу смотреть на своё тело, что уж говорить о других. Так что быстрым студенческим сексом она предпочитала заниматься не снимая футболки и пресекала любые попытки партнёров избавить её от одежды. Благодарение небесам, это мало кого смущало. Как и любой молодёжи, им обычно или не хватало времени, или место подворачивалось совсем уж неподходящее для любовных прелюдий.
Элис вздохнула и влезла в купленное по случаю поездки в NASA ещё год назад чёрное платье. От него так и веяло сухим протокольным официозом. Попрыгав на месте в оригинальных гимнастических позах, она умудрилась застегнуть молнию. Глухой воротник и длинные рукава надёжно спрятали признаки болезни, а юбка чуть выше колен почти скрыла неправильную худобу. Тревожный взгляд Эл остановился на голубой коробочке, что сиротливо стояла на маленькой раковине. Пришлось признать, что Джо, как никогда, подобрался к настоящей причине. Конечно же, любой женщине в глубине души до чёртиков было бы приятно понять, что такая прекрасная вещь покупалась именно для неё. Это льстило самолюбию, кормило тщеславие… всё, как любил Риверс – плевок в лицо комплиментом. Но потом она поняла, что профессор действительно просил прощения. В редкостно извращённой форме, на грани абсурда, прикрыв дно тройным слоем смыслов, он попытался трогательно загладить вину. Как умел. И поняв это, Элис думала звонить в Нобелевский комитет. Но, увы, нет наград за разгадывание шарад личности профессора Риверса. Эталон элегантности и простоты алгоритмизации в жизни выдумывал слишком уж сложные комбинации ходов и только чудом не путался в них сам. Хотя другие наверняка скажут: и пусть бы Риверс выбрасывал проклятые серьги, передаривал, да хоть сам носил. Кто угодно имел право получать от него знаки внимания, но не она. Даже открытки с извинениями было бы слишком много, не говоря уже о ювелирных украшениях с заоблачным ценником. Но свой выбор Эл сделала. Сдавать назад, или кидать подарок обидчику в лицо, она не собиралась.
Уверенной рукой Элис достала серьги и вдела их в уши. Защёлкнув зажим на тонком штифте, она снова посмотрела в зеркало и застыла. Слово «красиво», бездумно употреблённое в сторону каменных цветов, и отдалённо не попадало в цель. Это было… волшебно, идеально, прекрасно и совершенно. Никакой пошлости, только простота форм и хрупкий блеск. Удивительное нежное чудо, что играло на коже всполохами. И бог его знает, как выбирал Риверс: ткнул наудачу пальцем в витрину или старательно воскрешал в голове образ Эл, пока искал тот самый, единственно верный выбор, но они были словно созданы друг для друга. Аккуратные, воздушные серьги, казалось, сотворили неведомую алмазную магию, скрыв следы усталости и оттенив мягкость черт. Элис поражённо смотрела в зеркало, боясь неверным дыханием спугнуть увиденную там иллюзию себя.
Неимоверным усилием она заставила себя поднять руки и собрать тяжёлые волосы в высокий пучок. Бросив последний взгляд на своё отражение, Эл вышла из ванной комнаты и наткнулась на Джо.
– Наконец-то нормально выглядишь. – Он взял её за руку, вынудив покружиться. – Честное слово, не будь у меня Арнольда, я бы подумал о смене ориентации.
– Я уже поняла, что тягаться с твоей синеокой звездой подмостков мне бесполезно, – откликнулась Элис. – Едем?
Она влезла в туфли на душераздирающих каблуках, накинула пальто и нетерпеливо воззрилась на Джо, который пытался одной рукой нацепить кроссовки, а второй подхватить свой рюкзак. Проявляя исключительную требовательность к внешнему виду Элис, друг оставался до безобразия небрежен к себе. Носил драные джинсы, а его футболки, пожёванные неведомыми подкроватными монстрами, вызывали у Элис нервную дрожь. Раз в месяц чаша терпения Эл переполнялась, и она брала вещи друга, относила в подвал, где располагалась общедомовая прачечная, стирала, гладила, а после аккуратно раскладывала на полки в шкафу. Пристыженного О’Нили хватало где-то на пару недель, а потом всё начиналось по новой. Нет, Элис было нетрудно, но, честное слово, Джо напоминал ребёнка, за которым приходилось следить, пока чадо собирало Лего из транзисторов да резисторов.
Жёлтый автомобиль деловито скользил по утреннему Бостону, ловко пробираясь через пробки и надоедливый дождь. Его путь лежал к Конференс-Центру на Мемориал-драйв, к серой коробке строгого здания, которая расположилась прямо на набережной. Там, с террасы верхнего этажа, открывался потрясающий вид на реку Чарльз, деловой центра Бостона и элитный район Бейкон-Хилл, что весной и летом утопал в густой зелени магнолий. Когда они подъехали, на ступенях у главного входа уже вовсю суетились студенты и
