Звездунец - Оксана Алексеева
– После такого финала шоу вам сразу расставаться нельзя! Месяца два еще хотя бы ждем – потом сделаем красиво. Если новый проект Эда выстрелит, то мы уже накидаем другие варианты.
Я ожидала, что сразу после Эдик сядет со мной, но он как будто меня избегал все это время и сейчас занял кресло в конце салона и почти сразу уснул. Возможно, не был пока готов услышать правду. Или он до сих пор считал, что все не так плохо, как тогда показалось, ведь доказательств он так и не получил – поцелуй в рамках шоу не считается доказательством. Нас ведь буквально в итоге заставили всю концовку переснять по накиданному сценарию, и это словно перечеркнуло произошедшее до. А ведь я раньше этой его черте значения не придавала: Эдик часто закрывал глаза на проблему, чтобы ее решил кто-нибудь другой. И сейчас это откровение вызвало лишь улыбку умиления.
Но и Слава держался в стороне. Прошлой ночью он сказал:
– Я жалею, что так поступил. Всегда считал себя сдержанным, но в этот раз сам себя подвел.
Я не совсем понимала, о чем тут жалеть. Продюсеру финал понравился, зрители тоже останутся довольны, Эд и Тонька получили свои призовые места, как и мечтали, ну а мы с ним лишнего как раз ничего не наговорили. Видя мое непонимание, Слава добавил:
– Мне это сложно принять, но ты все еще можешь наладить свои старые отношения, если захочешь. – Он приставил палец к моим губам и предупредил: – Сейчас ничего не говори, Свет. Просто еще раз хорошенько подумай, а я подожду. Я знаю, как ты умеешь любить, и хочу, чтобы ты любила меня так же безапелляционно. Позвони, когда у тебя не будет ни единого сомнения. Или не звони никогда. Возможно, я выгляжу пофигистом, но кое-что мне действительно важно.
Я снова попыталась ответить, но он не позволил и покачал головой:
– Подумай. Остынь от этой тропической эйфории – и подумай снова.
Вот и в самолете в кресле рядом со мной уселся Дмитрий Алексеевич, воспользовавшись тем, что мой напарник ушагал куда-то вперед. Нет, Слава далеко не пофигист, он чувствует так же тонко, как и любой другой живой человек, но если я отступлюсь, то он ни за что не станет меня преследовать. Его характер сложный, но достаточно один раз понять суть, чтобы больше уже никогда от этого не напрягаться. После пересадки Слава неожиданно подсел к Тоне, которая выглядела раздавленной и уставшей. Подставил ей плечо, когда она наконец-то задремала. Это не был акт какой-то демонстрации, просто он посчитал, что так надо поступить – и думайте что хотите. Когда-то она ему нравилась, теперь от той симпатии не осталось и следа, он бросал ее с циничным хладнокровием, но кто решил, что внутри у него при этом не ходили грозовые тучи? И сейчас просто молча оказал поддержку. Никаких лишних эмоций, ни одного ненужного слова – только поступки. Именно за это она его когда-то так отчаянно полюбила, и именно поэтому ей так сложно его отпустить – второго такого точно не найдешь.
В итоге по трапу я спускалась в компании вороха сумбурных мыслей. Формально я все еще встречалась с Эдиком, но готовилась к серьезному разговору. В действительности мое сердце принадлежало Славе, но и с ним сначала придется пережить такой же серьезный разговор. И он прав в том, что в стылой Москве все события и чувства воспринимаются иначе: они будто становятся серее и прохладнее.
Посиделки на кухне с родителями заметно согрели. Но папа вновь неуместно обнажил свой грубый юмор:
– Дочь, мы кавалера меняем или уже сменили?
Я посмотрела на него так, что улыбка с его лица сползла и иронизировать дальше расхотелось. Но мама поняла по-своему и с серьезным видом проговорила:
– Если разлюбила, то надо об этом сказать. Без разницы, будешь ты с другим парнем или нет. Не жди для начала гарантий, это подло. Мы этого мальчика столько лет знаем – не нужно его мучить, если сама все решила. Сначала заканчиваешь старое, потом начинаешь новое, тогда будет честно.
Грустно улыбаясь ладоням, сложенным на столе перед тарелкой с пирожками, я решила не спорить и ничего не объяснять. Узнали бы мои родители, насколько далеко зашли наши со Славой отношения, – не поверили бы. Даже в их глазах я – непорочный ангел. Разве странно то, что и я о себе точно так же думала? Да и Эдику было проще убедить себя, что померещилось, чем весь мой знакомый образ перечеркнуть.
Но в главном они были правы. Однако Эдик продолжал избегать меня, он ответил только на четвертый звонок:
– Прости, любимая, закрутился. А сценарий оказался не так уж плох! Да, бюджет на порядок меньше, зато роль серьезная. Я действительно рад, можешь меня поздравить!
Любимая? Кажется, он прочно засел в фазе отрицания. Именно поэтому я не стала поддерживать тему, а заявила прямо:
– Приезжай прямо сейчас, Эдик. Или скажи, куда приехать мне.
– Но мы собирались…
– Приезжай прямо сейчас! – я не стала слушать его отговорки. – Нам нужно поговорить.
Родители были на работе, а Эдик появился на пороге через полтора часа. Он всучил мне в руки коробку конфет и без приглашения вошел: его в этой квартире уже давно никто никуда не приглашал, считая за своего. Сел в кресло и затараторил, будто надеялся, что я забуду, о чем хотела сказать:
– Бесишься, что нам еще два месяца любовь с Тонькой изображать? Не злись, прошу. Поклонники ведь не поймут! Ты вообще видела феерию в сети? Мы спонтанно придумали просто самый шикарный финал из всех возможных!
Я грустно улыбнулась и вставила разумный довод:
– Так мне со Славой надо тоже любовь изображать. Поклонники ведь не поймут.
Он вскинул руку и попросил:
– Ладно, давай не будем ничего пороть на горячую голову. Света, по поводу Тони все решается, сценарий уже накидали. Она со слезами на глазах расскажет, что наши пути после шоу разошлись. А я буду угрюмо отвечать, что очень жалею о расставании, но желаю ей счастья. Но есть и плохая новость…
– Плохая? – Я вскинула брови. – А это была хорошая?
Эдик скривился:
– Новый фильм может выстрелить, мое агентство настроено оптимистично. Но мне нужно будет пару раз засветиться с партнершей по съемкам в неформальной обстановке. Она классная, я вас познакомлю! Пойми, это просто работа, ничего личного!
И вдруг все стало понятно, как два пальца. Даже смешно, почему я так долго этой понятности не замечала?
– Эдик,
