Звездунец - Оксана Алексеева
– Хорошо смотримся, – улыбнулся Эдик.
Я задумчиво кивнула и показала пальцами на комментарии. Зрители предсказуемо уже перегруппировались. Но почти синхронно нас со Славой на фоне наших новых партнеров называли деревянными – дескать, только Модестин и Ласкова стараются что-то делать, а мы тупим и молчим. Были и защитники из числа славоланов, которые писали: «Да, они менее талантливые актеры, зато по-настоящему любят друг друга, вот и не хотят в этом участвовать!» Зацепил и другой отзыв: «Посмотрите, как Эд на Лану смотрит! Да я с первого дня знал, что у них что-то было!» Острее всего прозвучало такое мнение: «Да ваш Эд с Илоной никогда и не встречались! Развели вас как лошков! Они же фальшивки от и до. Не то что наши!»
Переведя заторможенный взгляд на Эдика, я удивилась – он задумчиво улыбался. А мне стало страшно до озноба. Не решил бы он, что на фоне такого фанатского настроения будет легче разорвать несуществующие отношения. Я кивнула в сторону двери в ванную комнату, приглашая его для срочного разговора. И было крайне не по себе – я обязана сказать, но никак не могла придумать, какими словами. Он сразу понял и отправился за мной, но остановился, чтобы ответить на телефонный звонок.
– Что? – это единственное, что он произнес. Потом послушал ответ собеседника, отключил вызов и нервно откинул смартфон на кровать.
Но я его лицо знала как свое – и сейчас была уверена, что случилось нечто ужасное. Поскольку сам Эдик застыл в оцепенении, я за руку затащила его в ванную комнату, схватила за плечи и немного встряхнула:
– Проблемы дома? Бабуля в порядке? Родители?!
– Да… Нет, не дома, – наконец-то отозвался он. – Киношники не стали меня дожидаться, я потерял роль…
Мое облегчение нельзя было выразить словами – как здорово, что ничего страшного! Но Эдик новость воспринял близко к сердцу. Он посмотрел на меня больными глазами и объяснил подробнее:
– Агентство не смогло договориться о переносе съемок. Те просто подписали договор с Максимовым.
– Максимовым? – я переспросила, не сразу вспомнив, о ком идет речь.
– Да. Он вылетел из этого шоу незадолго до вашего возвращения… – Эдик выглядел все более раздавленным. – Мы должны были вернуться раньше, график уже обговорили… – Он вдруг вскинулся и закричал: – Все из-за этой суки! Это Тоньке взбрендило поменять планы, а пострадал я! В чем агентство виновато, если киношники просто не захотели ждать?! Мы должны были просто вернуться раньше!
Он заорал громко, стукнул по полке, снеся на пол пластиковые баночки. Я налетела на него сзади, обняла и постаралась успокоить:
– Эдик, камеры громкие звуки запишут, не надо, не кричи.
Кое-как усадила его на пол и принялась гладить по голове. А он обмяк, закрыв ладонями лицо.
– У тебя же много предложений – выберешь другое, – утешала я.
– Ты не понимаешь, – он почти по-детски хныкал, а худые плечи продолжали опускаться. – Эта роль была моей – лучшее, на что я вообще мог рассчитывать. После нее я уже считался бы не просто смазливым лицом… После таких фильмов входят в историю… И все из-за этой гадюки. Хоть ты сейчас рядом, была бы она – прибил бы точно…
Что мне оставалось, кроме как обнять его покрепче? Я не стала говорить вслух, что если бы в блокбастере нужен был именно он, то несколько дней уж точно подождали бы. Эдик – талантливый актер, но далеко не в каждом проекте можно раскрыть свой талант на сто процентов. И мне было отчаянно жаль, что он по несчастливому совпадению упустил такой огромный шанс проявить себя. Я просто шептала ему, какой он хороший и что даже в реалити-шоу не потерял лицо, показал себя только с лучших сторон, а значит, у него еще будет много возможностей. Напомнила, как разревелась в третьем классе, когда он играл на школьной сцене Пьеро – уже тогда он умел цеплять зрителя за самую душу, хотя в ту пору был толстоморденьким и неказистым.
Эдик успокоился не сразу, но после моих увещеваний наконец-то поднял раскрасневшиеся глаза и выдавил улыбку:
– Надо найти патчи, а то завтра буду опухшим. Ладно, Свет, ты права. Я просто выберу другую роль – и исполню ее так, что получу еще сотню предложений. А пока давай выиграем это реалити-шоу – гадюка не получит победу после того, что устроила.
Я кивнула. Что угодно, лишь бы не плакал. И патчи под глаза ему сама приклеивала – возможно, это тоже пустят в эфир в качестве подтверждения очков романтики.
Утром Эдик выглядел огурцом, а мы следовали организаторской программе. Купались, катались на катамаранах, устроили пикник на пляже. Слава с Тонькой неподалеку делали то же самое, принужденные к той же программе. Вечером для нас организовали волейбол два на два. Победили Слава с Тоней, но, к счастью, эти очки в общем зачете все равно не учитывались.
Эдик бесконечно прикасался ко мне, обнимал и говорил ласковые слова. Он настроился побеждать, а я просто затаилась и ему не мешала. Но под взглядом Славы на жарком солнце становилось холодно и хотелось с головой зарыться в песок, дабы согреться. Возможно в отместку, он не слишком активно отвергал поползновения Тоньки, хотя границы переходить ей больше не позволял. Они действительно оказались в заведомо проигрышном положении, и красавица захлебывалась тихой яростью.
Хотя Слава, надо признать, очень старался. Он даже выдавил:
– Илона, тебе очень идет этот… купальник. – И почему-то сразу после покосился на мое полупрозрачное парео.
Я хмыкнула. На самом-то деле за такое можно сразу сто очков начислить – это же Слава с его беспрецедентным вакуумом красноречия! Но Тоня смогла только болезненно улыбнуться в ответ. Она чувствовала, как проигрывала с разгромным счетом. И половина суток, что оставалась впереди, положение вряд ли спасет.
Ночью для нас организовали вечеринку на пляже: музыка, закуски, даже зону барбекю обустроили с большим грилем. И в покое не оставляли. Ведущая была настырной и постоянно нас донимала:
– Вячеслав, не слишком ли ты холоден со своей дамой? Разве не хочешь победить?
Он ответил сухо:
– Я люблю другую девушку и не могу притворяться, что это не так.
– Но таковы условия! – женщина все еще пыталась его подзадорить. – Или ты
