Чувства навыворот - Людмила Сладкова
— Спасибо, что рассказал! Это… это очень многое объясняет!
В кармане Славика вдруг ожил его мобильный телефон и, едва взглянув на дисплей, он поспешил принять входящий вызов:
— Доброе, пап… О, уже доложили? М-м-м, ясно! Нет. Полный порядок. Нет, пара ссадин. Нет, не нужно. Зачем? Это терпит? Понял, скоро буду!
Отключившись, молодой человек скользнул по Ирине тяжелым непроницаемым взглядом и сообщил, словно извиняясь:
— Мне, кажется, пора…
Сложно сказать почему, но ее охватило странное чувство. Необъяснимая тревога и грусть затопили душу до краев. Сердце зашлось в бешеном ритме.
Под ложечкой неприятно засосало.
— Ну, ступай, — отозвалась, будучи не в силах скрыть дрожь в голосе.
— Проводи! — велел он, медленно поднимаясь на ноги.
— Да, конечно…
Побагровев от смущения до состояния вареного рака и стараясь не смотреть на Ленку (которая недоуменно захлопала ресницами, явно чувствуя неладное), она пулей выскочила из комнаты, стремительным шагом направляясь в прихожую. Еще миг, и входная дверь оказалась распахнута настежь. Красницкий же, следующий за ней по пятам, принялся неторопливо зашнуровывать свои фирменные кроссовки, словно специально испытывая на прочность ее бедные нервы. Закончив с обувью, он приблизился вплотную. Встал так близко, что теперь буквально опалял кожу своим горячим рваным дыханием. Будто не мог или же не хотел на расстоянии находиться.
Будто притягивало его к ней со страшной силой. Ирина вздрогнула от неожиданности, когда Вячеслав мягко приподнял ее лицо за подбородок и настойчиво заглянув в глаза, тихонько уточнил:
— Хорошо запомнила мои слова?
— Какие?
— Все, Синичка! Все, до единого!
Она нехотя кивнула.
— Умничка! — осторожная улыбка расцвела на его губах. — Я дам тебе знать, когда вернусь. Постарайся… кхм, зализать раны за время моего отсутствия. И к врачу сходи. Обязательно! Пообещай мне!
— Хорошо! — она отвела взгляд в сторону. — Ты, вроде, торопился…
— Угу! — угрюмо. — Ну, пока?
— Пока!
— Пока, — пробормотал он, отступая назад, после чего окончательно шагнул за порог. Однако прикрыть за ним дверь Ирина не успела. Едва заметным движением Красный вцепился в ее запястье и, настойчиво потянув за собой, вытащил в подъезд. Ничего не объясняя, парень впечатал Иру спиной в бетонную стену, и со страстью безумца обрушился на ее губы, безжалостно терзая нежную плоть своим жадным ртом. Ошалев от такого напора, она застонала, чувственно прихватывая зубами кончик его языка. Теперь уже вздрогнул и зашипел от дикого, граничащего с помешательством удовольствия он сам. Правда, спустя секунду нашел в себе силы отстраниться.
— Вынесешь мне пирожок? — подмигнул игриво. — Я по дороге съем!
Глава 38
ВячеславВальяжно развалившись на заднем сидении такси, Вячеслав машинально взъерошил пятерней свои отросшие жесткие волосы. После всех событий, пережитых им всего за одни сутки, эмоции совершенно не поддавались контролю. Пробивались наружу сквозь привычную маску безразличия. Проявлялись мечтательной плотоядной ухмылкой.
Нездоровым маниакальном блеском глаз.
Надрывным сердцебиением и пульсом, стучащим битой у виска.
«Гадючка! Вредная пучеглазая гадючка!»
Вместо того, чтобы выполнить просьбу и угостить домашней выпечкой, Ирина осторожно высвободилась из его объятий, юркнула внутрь квартиры и, задиристо продемонстрировав язык, захлопнула дверь прямо у него перед носом. Впрочем, он удивился бы, поступи она иначе. Очень удивился бы.
Но дьявол! Как же сильно хотелось в тот момент пинком выбить чертову дверь. Вырвать с корнем, снести с петель. Да все что угодно сделать, лишь бы до своего пучеглазого недоразумения добраться. Припечатать ее к жесткой стене. Стиснуть до хруста костей. Заткнуть сладкий ядовитый рот собственными губами и целовать. Больно. Дико. Кусаясь. Практически пожирая. Чтобы задыхалась и молила о пощаде, сучка. А затем…
«Так, стоп, мужик! Притормози!»
Слава жестко одернул себя, понимая, что подобные мысли в данный момент причиняют лишь боль. Ведь кровь кипятком воспламеняется в венах.
А пах призывно ноет, пульсирует и стремительно каменеет. Для нее встает. Для малышки, способной довести его до исступления одним только своим существованием! Он с силой сжал челюсти, жадно поглощая кислород, и пытаясь хоть немного восстановить самоконтроль. Порушенный. Изодранный в клочья.
«Ну, держись, Синичка! Скоро на стену лезть будешь уже ты! И голос от кайфа сорвешь, и спину мне своими коготками исполосуешь! Уж я об этом позабочусь, девочка моя… рыжая-бесстыжая!»
Пусть не без труда, но в конечном итоге обуздать свое взбесившееся либидо ему все же удалось. К величайшему облегчению, произошло это еще до того, как водитель притормозил у огромных ворот их фамильного особняка.
Порог родного дома Красный переступил, будучи совершенно нормальным, адекватным и спокойным на первый взгляд человеком. Однако оставался таковым совсем недолго. Едва дверь за собой захлопнул, тут же недовольно скривился. Внутри играла приятная классическая музыка. То и дело раздавались женские голоса, сопровождающиеся задорным громким смехом.
«Зашибись! Время только близится к обеду, а у нас уже полный дом людей!»
Народ явно веселился. И вроде ничего странного. Все как обычно — мать принимала очередных гостей… но настроение мгновенно скакнуло ниже плинтуса. Не любил Вячеслав подобные сборища. Терпеть не мог и всячески избегал. Только не в этот раз. Подняться к себе, не поздоровавшись с родителями, было бы верхом неуважения. Поэтому, скрипнув зубами от досады и стиснув ладони в кулаки, он медленно поплелся в сторону гостиной, последними словами проклиная всех представителей состоятельной верхушки их города. Его присутствие заметили не сразу, а лишь спустя три-четыре секунды. Но этой заминки оказалось достаточно, чтобы успеть пройтись недовольным ленивым взглядом по периметру комнаты.
«Да уж! Знатная толпа набежала!»
На помпезных диванах и креслах, исполненных в викторианском стиле, горделиво восседали так называемые «подруги» его сверхобщительной матушки, коих насчитывалось
