Дик Портер - Преданное сердце

— Сволочи эти русские.

— А знаешь, Хэм, что мы могли бы тогда сделать?

— Что, Манни?

— Мы могли бы взять Эрику с Симоной и все вместе закатиться в Париж.

— Когда — как ты думаешь?

— А в любое время — скажем, на Рождество, когда у меня кончился бы срок.

— Да, так бы мы и сделали. Погуляли бы будь здоров.

— Сволочи эти русские.

— Сволочи.

Музыка вдруг замолкла, и оркестранты начали укладывать свои инструменты. Я мог бы поклясться, что еще рано, но когда посмотрел на часы, они показывали около двенадцати. В зале остались лишь несколько французов, а наш официант неотступно маячил где-то неподалеку. Ресторан закрывался! Но как же можно его закрывать, если здесь нам предстояло встретиться с Создателем? Где нам теперь ждать прихода русских? Надо будет покататься на машине — может, что-нибудь и придумаем.

Но, сев за руль, Манни, как бы извиняясь, произнес:

— Хэм, я сейчас не могу вести машину.

— Я тоже, Манни.

— Скажи, Хэм, а на моем месте ты бы все-таки попробовал довезти нас до дома?

— Манни, мы даже не знаем, есть ли вообще у нас дом.

— Ты прав, Хэм. Дай-ка я включу радио — может, передадут какие-нибудь новости.

— Манни, я поступил бы точно так же.

Манни поймал радиостанцию армии США, и мы услышали, что в Венгрии ситуация паршивая, что израильтяне, англичане и французы напропалую бомбят египтян и что в ООН шестьюдесятью четырьмя голосами против пяти принята резолюция о прекращении огня на Ближнем Востоке. Последней из новостей была такая: "Слухи о том, что советские танковые части приближаются к Западному Берлину, не подтвердились. Источник слухов неизвестен". (На следующий день мы обнаружили этот источник — им оказался какой-то кретин из ЦРУ, который только недавно начал работать с агентом и плохо знал немецкий.)

Как выяснилось, русские танки, которые, по его мнению, собирались на нас напасть, на самом деле просто возвращались с маневров. Я был рад, что не только военная разведка работает бестолково; я был огорчен, что вся американская разведка работает бестолково.

— Хэм, — сказал Манни, — это, конечно, хорошая новость, но вести машину я все равно не могу.

— Может, просто посидим здесь и подождем?

Повозившись с приемником, Манни нашел другую американскую станцию. Диктор густым баритоном читал спортивные новости. В Америке завтра большой день. Ожидается, что шестьдесят тысяч зрителей будет присутствовать на балтиморском стадионе, где «Нэйви» принимает "Нотр Дам". «Нэйви», правда, ни разу не выигрывал во встречах между этими командами с 1944 года, но в этом сезоне "Нотр Дам" проиграл четыре матча из пяти. Остальные матчи тура: «Колгейт» встречается с «Кадетами», шансы быстро прогрессирующих «Кадетов» расцениваются выше, "Пенн Стейт" играет на выезде в Сиракузах, «Мичиган» — в Айове, «Стэнфорд» —… но больше я ничего не услышал: мы с Манни вырубились почти одновременно. Через пять часов мы оба, будто по команде, проснулись. По радио играли американский гимн.

— У меня голова раскалывается, — сказал Манни. — А у тебя?

— Раскалывается, — ответил я.

Когда час спустя мы входили в наш дом, Манни спросил:

— Помнишь, что я говорил про Париж? По-моему, совсем неплохая идея.

— Совсем неплохая. Я поговорю с Эрикой.

Эрика сначала отнекивалась, говоря, что никак не может оставить на неделю работу, но потом Майк дал ей отпуск, Юрген сказал, что поживет с отцом, и она с радостью согласилась. Она никогда не была в Париже и, начитавшись всяких путеводителей, пришла в такое возбуждение, что очень скоро заразила им и меня. Единственное, из-за чего я беспокоился, были деньги — надолго ли их у меня хватит, — но тут помог счастливый случай.

Когда Скотт Вудфилд провожал меня на вокзале во Франкфурте, я никак не думал, что снова с ним встречусь, как вдруг однажды, в середине ноября, он позвонил и сказал, что собирается посетить самый злачный город в Европе. В первое же утро после своего приезда, прежде чем отправиться на поиски злачных мест, он сообщил нам последние новости о полковнике Коббе.

— Вы все, ребята, — начал он, — отбарабанили срок в лагере «Кэссиди». Слышали, в какую историю вляпался Кобб? Ну, так я вам расскажу. Он ведь, как известно, помешан на спорте, а в разведке — ни в зуб ногой. Помните шкаф с кубками? Он раньше стоял в штабном здании, у самого входа. Кубков там было штук сто, не меньше. Ну так вот, сижу я как-то в начале июля в редакторском отделе, выжатый как лимон. Накануне отыграл два матча подряд, а ночью ходил в караул. А сегодня новый матч. Так что ж мне теперь, работать? Ищи дурака! Тут я смотрю перед собой и вижу — как вы думаете, что? Протокол допроса одного источника. Он к нам перебежал из Познани еще в апреле, а допросили его неделю спустя. И что же сообщает источник? Он сообщает, что в Познани ожидаются беспорядки, и при этом приводит все данные: кто, что, почему, где и когда. Показываю я этот протокол другим редакторам, а они мне: ну и что такого, это уже четвертый такой за неделю. Ну, я его редактирую, потом получаю еще парочку похожих бумажек. К середине июля все это доставляется в Пентагон, и там наконец узнают то, что мы узнали в апреле: что в Познани ожидается восстание, скорее всего, в июне. В Пентагоне читают и глазам своим не верят. Натурально, шлют нам депешу: вы что там все, с ума посходили? Узнаете обо всех этих волнениях на шесть недель раньше, а нам сообщаете через две недели после того, как они уже кончились. В чем дело? Дело-то, конечно, в том, что мы целыми днями играли в бейсбол, а по ночам ходили в караул, но не может же полковник Кобб так ответить, поэтому он отписывает что-то насчет оперативных задач, отнимающих у сотрудников массу времени. На следующий день он распоряжается перенести шкаф с кубками от входа в штаб к дверям своего кабинета. Ну, ладно. Наступает сентябрь. Бейсбольный сезон заканчивается, так что можно будет начинать подготовку к будущим играм. Начинается футбольный сезон. Удастся ли нам выиграть все матчи всухую? Просто пройти сезон без поражений — этого уже мало. Тут в лагерь начинают толпами прибывать венгры. Сообщают, что в Венгрии намечается целая революция, знают, где хранится оружие, и вообще все — кто, что, почему, где и когда. Мы их спрашиваем: как считаете, получится? Они отвечают, что не знают, но рвутся в бой. Готовы на все — лишь бы скинуть с себя этих русских. Допрашиваем мы их в сентябре, а протоколы Пентагон получает в ноябре — аккурат через неделю после того, как русские занимают Будапешт. И опять там не верят своим глазам, и опять шлют депешу: вы что, ребята? Знаете о революции за месяц, а нам сообщаете через неделю после того, как все кончено. В чем дело? А дело в том, что мы целыми днями играли в футбол, а по ночам ходили в караул. Но полковник Кобб снова не может так ответить, и опять он отписывает что-то насчет оперативных задач, отнимающих у сотрудников массу времени. И на следующий день шкаф с кубками переезжает в его кабинет, так что теперь он может любоваться ими с утра до ночи.