Время любви (СИ) - Деметра Фрост
Представлять подобное — мерзко. А еще — психологически уничтожающе.
Представлять, что теперь буду чувствовать, когда вернется Олег — стыдно. И поэтому не хочу его видеть. Не в моей состоянии.
В конце концов, он же ничего не обещал. Взвалил на свои плечи заботу обо мне — хотя никто его не просил. Деньги на меня свои тратит. Время то же. Помог разобраться с бизнесом родителей. Благодаря ему я теперь тоже финансово обеспечена… Поддерживает… Слушает мою бестолковую болтовню…
Еще и этот странный флер общего прошлого над нами. Нет, он не беспокоит, только… немножко осложняет нашу и без того непростую историю…
Услышав голос Светы в квартире, я на несколько секунд замираю. Послышалось? Откуда она здесь?
Потом эхом звучит голос Олега. От него по телу пробегает дрожь. И я сильнее сжимаюсь и заворачиваюсь в одеяло.
Слышу, как что-то скрежещет в двери. И спустя минуту меня вырывают из моего спасительного убежища, и Света, как обычно, без стеснения и замешательства обнимает меня, встряхивает и пытается привести в чувство.
Но я гляжу на Олега и не могу сдержать нового потока слез. И стыд только увеличивается.
Позволить ему увидеть меня в подобном состоянии — это непозволительная роскошь. Чтобы у него не было с этой Ренатой или кем-нибудь еще — это еще не повод выставлять себя в непрезентабельном свете.
И что же теперь делать?!
Делать-то что?!
— Развела же сырость, заяц, — раздраженно фыркает Света, обнимая, тем не менее, нежно и заботливо, — Ну что случилось, рыба? Кто обидел мою крошку?
Я не специально, но всхлипываю, как бы подтверждая ее теорию об “обидели”. Но опять же — ничего поделать с собой не могу. Только прижимаюсь к Светке, крепко обхватываю руками и утыкаюсь лбом в ее плечо. И в итоге выдыхаю:
— Я такая… дура, Светка… Такая дура…
— Ну, это не новость, — фыркает подруга, — Скажи что-нибудь новенькое! Например — какого хрена, Карпова? Почему на телефон не отвечаешь?! Что за забастовка посреди дня?!
— Я… не специально…
— Специально-не специально… Как будто я тебя не знаю, заяц! Нет уж, все ты прекрасно слышала, но закулупалась в свою ракушку, как всегда, а теперь сопли жуешь. Давай уж, говори!
— Не о чем говорить, Свет…
Я снова плачу. Подруга укоризненно качает головой, ладонью утирает мокроту с моих щек и что-то бормочет. Потом матерится, достает из кармана телефон и что-то быстро нащелкивает — наверняка Динаре отчитывается. И снова возвращается к моему успокоению.
И это, надо сказать, помогает. Глаза, конечно, еще жжет от пролитых слез, и в горле страшно першит. Голове больно, в висках ломит, но сердце уже не заходится как бешеное.
Просто чудо какое-то. Я даже могу вздохнуть и не скривится от жутких спазмов в груди и животе.
Прошла моя истерика. Истаяла как дым.
Слава богу!
Я выпрямляюсь и шумно перевожу дыхание, на секунду зажмурившись. Света оглядывает меня, наклонив голову набок, а потом — комнату.
— Симпатично, — выносит подруга вердикт. И тут же добавляет с легкими саркастическими нотками в голосе, — Ну теперь-то ты готова поделиться?
Ну вот зачем… Мне ж только лучше стало…
— Не о чем делится… — хмуро откликаюсь я.
— Ну конечно! — раздраженно восклицает подруга, резко выбрасывая вперед руку и хватая меня за плечо. — Заяц! Ну прекращай, а? Ты же простая как тапок! Уж прости! Знаешь, чего мы только с Динарой не надумали? Поэтому — давай, выкладывай! Иначе…
Другой рукой Светка резко касается меня в районе ребер. И начинает шустро меня щекотать. Я взвизгиваю и шарахаюсь в сторону.
— Ну же, детка! — настаивает она, — Говори, кому говорят! Говори-говори!
Такое количество “р” режет ухо, и я непроизвольно начинаю улыбаться.
— Хорошо-хорошо! — киваю я, сбрасывая с себя ее ладонь. — Но ведь и правда рассказывать нечего! Как обычно, я накрутила себя, надумала… всякого…
— И что послужило триггером? Динара сказала, что около универа вы встретили какую-то там Ренату Это бывшая твоего Олега, я правильно понимаю?
— Она не так сказала…
— А что она сказала?
— Что они с Олегом до сих спят… А я — мешаю…
— Ясень пень. Но кому? Им двоим? Или чисто ей? Танюш, ну ты же понимаешь, что сказать можно что угодно? Стоять! Не перебивай! Рот закрой и слушай, коль сама ничего толкового выдать не может! Я не из тех, кто просто так, не зная человека, будет выгораживать. Но тебе не кажется, что перед тем, как предаваться самобичеванию, надо с самим Олежиком перетереть?
— Свет… Не все так просто…
— Просто, заяц, просто. Это ты усложняешь!
Ну да, с данным-то аргументом трудно не согласится. Как говорится: могу, умею, практикую.
— Итак, давай по порядку, — продолжает Света, откидываясь на постель и упираясь локтем в матрас. — Какая-то шаболда приперлась в университет и сказала: “я баруха* Должанского, подвинься в сторону, тут моя шконка”. Так было?
— Ну… Не совсем… Тогда Динара была, и мы быстро в кафе ушли… Эта женщина… тут была, во дворе, когда я приехала.
Светка кривит губы и недовольно фыркает:
— И вместо того, чтобы спокойно пойти домой, ты решила базар поддержать? Ой дура, заяц…
— Пожалуйста, Света, говори нормально. — прошу я, сглатывая горький комок.
— Ладно-ладно, прости. Давай заново. Что тебе сказала эта мымра, когда встретила тебя здесь?
Я морщусь и тру висок. Покалывание возвращается, и это отвлекает. А еще я толком не могу вспомнить, что именно говорила Рената. Да и неприятно это все воспроизводить вновь.
— Что я не подхожу ему… Что они встречаются, хотя спит Олег со мной… На работе и в отеле. Что я должна съехать и уйти из его жизни…
— Понятно-понятно… классическая сказка. Не привыкла ты с ревнивицами сталкиваться, да? Ну-ну, дорогая, ты опять слякость надумала разводить…
Мои глаза действительно снова начало жечь. А ресницам и щекам стало мокро.
— Лапочка моя… — воркует Света, снова потирая пальцами мое лицо, — Заканчивай давай, а? И послушай — выкинь эту бабу из головы. По крайней мере пока. Всё-всё, успокаиваемся, дышим глубоко, стираем слезки… А еще лучше — пойдем умоемся…
— Све-е-ет… — тяну я жалобно, инстинктивно прижимаясь щекой к теплой и широкой ладони подруги, — Ну зачем тебе это все? Зачем примчалась? Успокаиваешь зачем? Я бы как-то… сама…
— Ага, знаю я, как сама… Свадьбу свою помнишь? Вот тебе
