Патриция Мэтьюз - Оазис
– Так же, как и многие другие. Всем известно, что Лейси Хьюстон никуда не выезжает без своих драгоценностей.
– Не было ли слишком легкомысленно с вашей стороны оставлять целое состояние в автомобиле, припаркованном на стоянке мотеля?
– Да, пожалуй. – Лейси попыталась принять удрученный вид. – Но мне не позволили оставить их здесь при себе. – Тут ее лицо прояснилось. – К тому же они хранились в сейфе.
– Проникнуть в который оказалось не таким уж сложным делом. И вот еще что… Ваш шофер знает код к сейфу?
– Разумеется, знает. Если автомобиль вдруг попадет в аварию или загорится, а меня не будет рядом, Теодору нужно каким-то образом добраться до содержимого сейфа. И это лишний раз доказывает, что Теодор не причастен к краже. Разве не понятно? – спросила она с торжеством в голосе. – Ведь сейф взломали? Так вот, Теодору не было никакой необходимости это делать. У него ведь есть ключи и код.
– В таком случае у него могло хватить ума подстроить все так, чтобы со стороны казалось, будто это сделал кто-то другой.
– Нет, – твердо произнесла Лейси. – Только не Теодор. Я готова поручиться за него головой.
Детектив насмешливо приподнял брови:
– Головой – может быть, а вашими драгоценностями?
– И ими тоже. – Лейси взяла Теодора за руку и посмотрела ему прямо в глаза. – Ответь этому человеку, Теодор. Ты украл мои драгоценности?
Ее пристальный взгляд нисколько не смутил шофера.
– Нет, мисс Лейси. Если бы даже мне пришла в голову такая мысль, за последние несколько лет у меня для этого было много других возможностей, и куда более благоприятных.
– Вот видите, детектив Бенсон? – Она бросила торжествующий взгляд на офицера.
Бенсон пожал плечами:
– Нам еще предстоит как следует разобраться с этим делом, и мы не можем исключить из числа подозреваемых и вашего шофера. Таков обычный порядок. А вам пока что придется поехать в участок и составить заявление, чтобы мы могли как можно скорее приступить к расследованию.
– Нельзя ли сделать это здесь, офицер? – Лейси развела руками. – Нам не позволяют покидать это здание. Полагаю, в подобных случаях может быть сделано исключение, хотя мне и не хотелось бы просить для себя особых привилегий без крайней необходимости.
Детектив какое-то время колебался, затем медленно произнес:
– Пожалуй, мы можем сделать исключение из правил и составить заявление для полиции прямо здесь.
– Отлично! – На лице Лейси появилась ослепительная улыбка. – Но для начала не могли бы мы немного побеседовать с вами наедине? Ты не будешь возражать против этого, Джеффри?
– Нет, конечно. В любом случае у меня назначена на три часа встреча с доктором Брекинриджем. Мы увидимся позже. Мне очень жаль, что твои драгоценности пропали, Лейси.
Она только пожала плечами, и Джеффри поспешно покинул «Змеиное логово».
Зоя была в приподнятом настроении, когда Сьюзен высадила ее у порога дома.
– Я не останусь у тебя на ночь, – сказала Сьюзен чуть виновато. – Жди меня завтра утром.
Зоя догадалась, что девушка собиралась провести вечер с Ноа, и потому ответ ее прозвучал лукаво:
– Желаю тебе спокойной ночи, дорогая.
Она стояла возле дома, провожая взглядом маленький автомобиль Сьюзен, который удалялся, отчаянно пыхтя мотором. Вечер был жарким, как обычно, однако небо, усыпанное мириадами звезд, выглядело необыкновенно ясным, и полная луна стояла высоко. Зоя запрокинула голову, вдыхая сухой воздух. На душе у нее было радостно.
Митинг прошел удачно во всех отношениях. Она могла признать без лишней скромности, что ее речь на этот раз оказалась особенно зажигательной. Почти три сотни человек собрались в парке возле здания муниципалитета на ее выступление. Среди слушателей на сей раз было много мужчин; негодующие возгласы раздавались в самые подходящие для этого моменты.
После митинга группа женщин расхаживала перед зданием муниципалитета в течение целого часа, держа плакаты с надписями: «Застройщики, убирайтесь домой!», «Нет – дальнейшему росту Оазиса!», «Оазис достаточно велик!», «Саквояжники, вон из города!».
На солнце было слишком жарко, чтобы Зоя в ее годы могла маршировать с пикетчиками, и потому она вместе со Сьюзен стояла в тени трибуны, наблюдая за ними.
Один раз она заметила на ступеньках здания муниципалитета мэра Уошберна, который, положив руки на пояс, перебрасывался колкими репликами с участницами пикета. Зоя не видела Отто Ченнинга, однако знала, что мэр непременно расскажет ему обо всем.
Позже она, Сьюзен и несколько их сторонниц обедали в ресторане «Эмберс», обмениваясь впечатлениями от главных событий минувшего дня…
Полюбовавшись звездным небом, Зоя направилась к дому. Дверь, ведущая на кухню, оказалась, к ее досаде, открытой. Хотя Оазис славился сравнительно низким уровнем преступности и многие из горожан хвастались тем, что оставляют двери незапертыми, она всегда запирала дом на ключ, следуя своей давней привычке. По-видимому, на этот раз она допустила по рассеянности недосмотр.
Войдя в кухню, Зоя сразу поняла, что в доме кто-то побывал. Сначала это было лишь предчувствие, потом она уловила слабый запах купороса.
С криком отчаяния она бросилась в атриум, включила свет. И тут ее глазам предстало чудовищное зрелище.
Все птичьи клетки были открыты, здесь и там лежали легкие яркие перья, плитки пола были забрызганы кровью.
Тельца птиц, растерзанные с нечеловеческой жестокостью, валялись повсюду. Зоя металась от клетки к клетке: все они были пусты. «Боже праведный, кто мог оказаться способным на такое зверство?» – спрашивала она себя. Наконец она опустилась в кресло и горько зарыдала. Ей казалось, что кто-то убил всех ее детей.
Тут какой-то звук заставил ее вскинуть голову. Он доносился из-за куста гортензии, росшего в углу. Поспешив туда, она раздвинула ветки и обнаружила Мадам, забившуюся в угол и испуганно сжавшуюся в комочек. Глаза птицы блестели в тусклом свете.
Присев, Зоя протянула ей руку:
– Иди ко мне, Мадам. Теперь уже все в порядке. Ты в безопасности.
Зое пришлось еще какое-то время уговаривать птицу, прежде чем та наконец осмелилась выбраться из-за куста и вскарабкаться на руку хозяйки. Гладя одной рукой взъерошенные перья, Зоя отнесла Мадам к столу и сама уселась в кресло вместе с ней.
У Зои появилась смутная мысль позвать полицию, но она еще долго сидела, ласково гладя ладонью перепуганную птицу и утешая ее тихим, мягким голосом.
Глава 20
Тед Дарнелл задержался допоздна в полицейском участке. Наконец, уже в одиннадцатом часу вечера, он решил, что пора отправляться домой. В небольшой ванной, смежной с его кабинетом, начальник полиции посмотрелся в зеркало, убедился в том, что галстук завязан правильно, провел расческой по волосам и вышел из кабинета, заперев за собой дверь.
Когда он шел по коридору в приемную, до него донеслись взрывы хохота.
Облокотившись о конторку, два офицера обменивались шутками с сержантом Верном Уэбстером, который в тот вечер дежурил на телефоне.
– Что тут у вас смешного, парни? – спросил Дарнелл.
Офицеры тотчас посерьезнели.
– Сержант рассказал нам о вызове, который только что поступил, – ответил один из них. – Какая-то женщина сообщила, что жившие у нее в доме птицы зарезаны.
– Я не вижу в этом ничего забавного. Помимо всего прочего, эти птицы могут стоить чертовски дорого. Кто эта женщина?
– Та самая сумасбродная дамочка… Зоя Тремэйн, которая возглавляет движение против…
– Не важно, кто она такая, – перебил офицера Дарнелл. – Она гражданка нашего города и налогоплательщица, и тут явно имело место преступление.
– Разумеется, шеф, – сказал сержант Уэбстер. – Я как раз собирался выслать туда полицейскую команду.
Дарнелл внезапно принял решение:
– Не стоит. Я сам этим займусь. Это не так уж далеко от моего дома.
Одним из немногих предметов роскоши, которые позволил себе Дарнелл при своем спартанском образе жизни, был «мерседес». Он предпочитал приобретать американские товары, однако за последние годы его мнение о качестве отечественных автомобилей резко упало, а немцами он всегда восхищался за их педантичность.
По пути Дарнелл размышлял о том, что же произошло в доме Зои. Он был совершенно уверен, что это зверство – уничтожение птиц – напрямую связано с ее общественной деятельностью. Днем он видел пикетчиков перед зданием муниципалитета, и ему говорили о выступлении Зои на митинге. Он ожидал телефонного звонка от разгневанного Отто Ченнинга, однако аппарат молчал. К слову сказать, последние несколько дней Отто вел себя до странности тихо. И почему он не использовал полученные им сведения о Зое, чтобы шантажом заставить ее замолчать? Или же она просто не обратила внимания на его угрозы?
Когда Дарнелл притормозил перед особняком Тремэйн, свет там был включен. Он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Наконец Зоя открыла дверь, и Дарнелл сразу заметил на ее лице следы недавних слез. В первый раз за то время, что он ее знал, Зоя выглядела на свои годы.
