Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Мам, смотли, как могу, - звонко выкрикивает Ангелина, и ее голосок подхватывает ветер, качая на своих волнах.
Дочка гордо встает с места, расправляет плечи, разводит руки в стороны – и под испуганные вздохи бабушек делает идеальное колесо. Становится прямо, сохраняя равновесие и выдерживая царскую осанку, вздергивает подбородок в ожидании похвалы. Вместо аплодисментов Евгения Климовна чуть не хватается за сердце, а Наталья Петровна причитает себе под нос.
- Умничка наша, - заливисто смеется моя жена, радуясь успехам дочки. Притягивает ее к себе, расцеловывая румяные щечки.
Как я и предрекал, Ангелина очень быстро догнала сверстников в развитии, правда, не без помощи моего отца. Мы сработали как команда. Нет, лучше – как родные люди, готовые поддержать друг друга в трудную минуту. Повезло, что крошка Богданова оказалась способной, сильной духом и талантливой девчушкой. Трудолюбие и нежность взяла от мамы, а упрямство – от меня и деда.
- Ма-а, - ревниво зовет Назарка, напоминая о себе.
Он собирается повторить трюк сестры, но лишь неуклюже подпрыгивает и шлепается на попу. Совсем еще малыш, но очень любознательный и бойкий. За ним нужен глаз да глаз. Благо, Надя в состоянии бегать за детьми – она полностью восстановилась, а ведь когда-то не верила, что сможет покинуть инвалидное кресло. Сейчас она легко подхватывает сына, подбрасывает вверх, чтобы потом крепко прижать к груди.
- Люблю тебя, - шепчет одними губами, с улыбкой повернувшись ко мне. И жмурится от солнечного света.
Майские выдались по-летнему жаркими, поэтому мы решили выбраться за город всей нашей большой семьей. Сняли беседку на природе. Пока женщины с детьми облюбовали зеленую поляну неподалеку, тесть замариновал шашлык, а сейчас склонился над мангалом, разгоняя дым, и усердно объясняет что-то моему отцу. Тот важно кивает, сложив руки на груди, и делает вид, что контролирует процесс, хотя сам не разбирается в нем. Общаются просто и по-семейному, стирая границы и отметая предубеждения.
Надины родители успокоились и перестали относиться ко мне настороженно, как только мы опять расписались, а их горячо любимая дочка стала по-настоящему счастливой. Правда, в ЗАГСе Геннадий Андреевич успел шепнуть мне что-то вроде: «Обидишь еще раз – прибью!» - прежде чем Наталья Петровна отвлекла и увела мужа в сторону.
Понимаю его опасения, но… Я не повторю своих ошибок и больше никогда не заставлю милую страдать. Буду оберегать ее и детей от всего мира. С этой целью я упорно не впускаю мать в нашу семью...
Время не лечит. За два года мы лишь пару раз заехали к ней, и то после слезных просьб познакомить с внуками, но надолго не задержались, а еще однажды посетили в санатории, куда ее направили лечить депрессию. У меня не возникло жалости к матери. Ни на секунду я не забывал о подорванной психике Нади… Нет, достаточно моя жена помучалась! Хватит! Отношения с источником наших бед на безопасном расстоянии меня более чем устраивают. Ближе не подпущу, а о доверии не может быть и речи.
Есть поступки, которые не прощаются. Мать пересекла опасную черту, когда отняла у нас ребенка. Это была точка невозврата.
Даже отец не смог смириться и простить. Он посвятил себя внукам. Не только Ангелине и Назарке, но и… двойняшкам Вики, которых она родила за границей.
- Братишка, помогай! – звучит родной женский голос, и в душе растекается патока.
Оборачиваюсь на шум шин, вижу за рулем сестру, которая выглядывает через открытое окно и улыбается мне во все тридцать два. На заднем сиденье в автокреслах ерзают ее сын и дочь. Королевская двойня для моей повзрослевшей принцессы.
- Викуля, - подхожу ближе и жду, пока она аккуратно припаркуется.
Выскочив из машины, сразу бросается мне на шею. На протяжении двух последних лет, пока она была в другой стране у дяди, мы виделись лишь урывками и общались по видеосвязи. Прилетали с Надей к ней на выписку, а потом на первый годик моих племянников. Больше времени с ней проводил наш папа, особенно в период сложной беременности. Поселился у своего брата – и поддерживал Вику, как мог. Ей это было необходимо, потому что отец ее детей… клинический идиот, а она сама упрямая и гордая. Коса на камень.
- Что ты решила? Возвращаешься в Россию? – как бы невзначай уточняю, пока сестра отстегивает карапузов и дает сынишку мне. Дочку сама подхватывает на руки, бедром захлопывая автомобиль. – Ловко ты с ними обращаешься, - отмечаю с неприкрытым восхищением. – Из тебя получилась хорошая мамочка.
- Ага, жаль, не все так считают, - выплевывает с обидой, но тут же меняется в лице, чмокая детей. – Послушай, Назар, мне так скучно у дяди стало, хоть на луну вой! Я уже перевезла вещи к отцу в новый дом, который он купил… после развода с мамой, - заканчивает сипло.
- Родная, ты же понимаешь…
- Я все понимаю, - перебивает меня. - Вы поступили, как должны были, но… от этого ведь не легче, - пожимает плечиком, и я молча киваю. – Так вот! – продолжает, бодро шагая к Наде и детям. – Малым полтора года уже исполнилось, значит, мне можно на работу. Хотя бы на четверть ставки, - прищуривается, спотыкаясь о мой хмурый взгляд. – Ну, чего ты? Я справлюсь! Не могу я без медицины. Столько деток нуждаются в помощи, пока я прохлаждаюсь! – повышает голос.
- Ладно, не кричи на меня, - иронично выставляю свободную ладонь перед собой, а второй – держу под попу племянника, который лепечет что-то, похожее, на «дя-дя», и ковыряется у меня в ухе. – Я сам такой же трудоголик, - смеюсь от щекотки и убираю крохотную ручку мальчишки.
Отпускаем двойняшек на траву, и они топают к Ангелинке и Назарке. Пока дети знакомятся и присматриваются друг к другу, Надя чуть ли не душит Вику в объятиях. Порой мне кажется, что жена скучала по ней сильнее, чем я. Слишком близкая связь установилась между ними. Родственная.
- Руслан, прекрати немедленно потрошить чужого мишку! – неожиданно прикрикивает на сына Вика. Выхватывает из его цепких ручонок нож для масла, которым он
