Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
Неторопливо и аккуратно идем вместе по тропинке. Под ногами похрустывает снег, в лицо бьет свежий ветер, высушивая слезы, но на их месте тут же появляются новые.
- Ба, хоедно! - беспокойно восклицает Ангелина, как только Назар опускает ее на землю. – Идем дом? – выставляет пальчик в сторону дороги, где припаркован наш автомобиль.
Евгения Климовна оборачивается, лихорадочно вытирает мокрые щеки, виновато смотрит на нас.
- Да-да, совсем счет времени потеряла, - улыбается малышке и щелкает ее по носику. – Замерзла, внучка? Надюша, не надо было вам со мной ехать, остались бы дома! Вот говорила же, - причитает, наклоняясь к малышке. Согревает детские ладошки, натягивает на них варежки, которые она постоянно снимает. Заботливо поправляет шапку под капюшоном. - Я бы сама на такси…
Отрицательно качнув головой, я даю дочке плюшевого зайчика, которого мы договорились «подарить ляле», за ручку веду ее к надгробию. Ангелочек оставляет игрушку на замерзшей земле, а я возлагаю цветы.
- Нет, Евгения Климовна, вы тоже наша семья, - сипло выдыхаю.
Становлюсь рядом, провожу ладонью по ее плечу, встречаю теплый, заплаканный взгляд.
- Баю-бай, - простодушно напевает Ангелина, касаясь пальчиками спящего малыша на надгробии.
Не выдержав, громко всхлипываю и крепко зажмуриваюсь, пытаясь подавить рвущиеся из груди рыдания. Евгения Климовна обнимает меня, хотя ей самой больнее в стократ.
- Тише-тише, - поглаживает меня по голове, как родную дочь. – Назарчик, заводи машину, пора мне к моему внучку, а то как он там без меня?
Настойчиво разворачивает меня к тропинке, ведущей к выходу, протягивает ладонь Ангелине, и та незамедлительно хватает ее за палец. Одними губами попрощавшись с родными и быстро перекрестившись, Евгения Климовна переключает все свое внимание на нас.
- Сынок в надежных руках, - говорю, на ходу пытаясь унять дрожь в голосе. – Он же с моими родителями, не переживайте.
- Знаю-знаю, - тянет с доброй ухмылкой. – Наталья Петровна неплохо справляется с задачами бабушки, - отмечает снисходительно и ревниво, вызывая у меня невольный смешок. – Однако у нас расходятся мнения по поводу прикорма.
- Главное, голодным точно не останется, - расплываюсь в улыбке, а на душе становится легко и светло. – У нас такие замечательные бабули, что закормят до отвала!
Осекаюсь и с тоской буравлю спину Назара, который оторвался от нас и спешит к автомобилю. Снимает его с сигнализации, заводит двигатель, включает печку и возвращается за Ангелиной, чтобы усадить ее в автокресло. Он ведет себя так, будто все в порядке и ничего страшного не произошло. Однако предательство матери навсегда останется зияющей раной в его сердце.
Как только садимся в машину, я молча обнимаю мужа и целую его. Мысленно отдаю ему любовь, надежду и веру, стараюсь исцелить и согреть его душу.
- Я тоже люблю тебя, милая, - ласково шепчет мне на ухо.
- Па! Цем! – зовет его Ангелина с заднего сиденья.
- Ревнивая, - приговаривает Евгения Климовна, устраиваясь рядом с ней и захлопывая дверь. – Все, поехали, - дает отмашку Назару, а он расслабленно смеется над ее командным тоном.
Раньше она обращалась к нему на «вы» и по отчеству, но сейчас может и отругать, и построить, как своего сына. За короткое время мы стали очень близки. Недаром говорят, общее горе объединяет.
- Наденька, я вас отвезу, а сам в клинику заеду, - произносит Назар с такой интонацией, будто просит разрешения. После приступа я слежу, чтобы он не перерабатывал.
- Как скажешь. С отцом встретишься? – осторожно уточняю.
Как и обещал, Егор Натанович отошел от дел и отдал свое детище сыну. Кристину Андреевну принудительно отправил на пенсию по выслуге лет, а также лишил аккредитации, чтобы она уже не смогла нигде работать гинекологом. Наказал по-своему. Впрочем, ей не до медицины. Я слышала, она сейчас проходит курс у психолога. Назар уверен, что симулирует болезнь, а я… никак не могу побороть свою глупую веру в людей. Сложно быть судьей. Немного завидую Вике, которая неожиданно улетела на стажировку за границу, будто сбегала от кого-то, зато не участвует в семейном скандале.
- Да, отец заедет забрать кое-какие вещи и документы из своего бывшего кабинета…
Умолкает, задумчиво глядя на скользкую дорогу.
- Мы будем ждать тебя на ужин, - нарушаю тишину, когда пауза затягивается. – А лучше вас обоих…
*
История Вики Богдановой и Гордея Одинцова - уже на сайте! Дорогие, мне очень-очень нужна ваша поддержка!
"Ненужная мама. Сердце на двоих" https:// /ru/reader/nenuzhnaya-mama-serdce-na-dvoih-b482685?c=5743309&_lnref=8N8XpSuw - Двойня? Плохо… - бездушно выдает, не отрываясь от моей истории. - Вика, от меня? - Гордей Витальевич, разве это важно? – стараюсь говорить непринужденно, будто меня совсем не задевает его вопрос. - Вы здесь как специалист-кардиолог, а я в роли вашей пациентки. Мы поменялись ролями, и теперь мне нужна ваша помощь. Что скажете, доктор, какие будут рекомендации? - В нашей ситуации только одна… - поднимает меня стальной взгляд, чтобы добить жестким приговором: - Аборт.
https:// /ru/reader/nenuzhnaya-mama-serdce-na-dvoih-b482685?c=5743309&_lnref=8N8XpSuw
Ставьте книге звездочку/нравится, обязательно добавляйте в библиотеку, чтобы не потерять. Читайте, комментируйте, делитесь в соцсетях. Ваша поддержка очень важна на старте! Всех люблю!
Глава 35
Назар
Заношу руку над дверью отцовского кабинета, собираясь постучать, но тут же крепко, до хруста костяшек сжимаю кулак, вспомнив, что все в этой клинике теперь принадлежит мне. Поднимаю остекленевший взгляд на пустой след от таблички, которая висела здесь много лет, а сейчас валяется где-то на полу среди коробок с вещами. Не знаю, зачем, но осматриваю приемную и приседаю на одно колено, опираясь ладонью о бедро. Нахожу под стулом металлическую пластину, выдергиваю ее край из-под ножки, смахиваю легкую пыль с поверхности.
«Богданов Егор Натанович», - поблескивает надпись, выбитая каллиграфическим шрифтом.
В груди тревожно щемит, дыхание рвется, к горлу подкатывает ком. Без отца клиника кажется мне чужой и ненужной. Я в принципе никогда не стремился возглавлять ее – мне хватает центра, который я планировал развивать и совершенствовать.
Я нашел свое призвание в реабилитации. Именно в этой сфере я вновь обрел жену и вернул дочь, что упрочило меня в мысли продолжить свое дело. А на предложение папы я согласился от злости, зная, какое значение для него имеет клиника. Примерно
