Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Его слова звучали размеренно и плавно, словно легкая зыбь на глади воды, но мягкий, почти нежный тон скрывал за собой кое-что очень далекое от благодушия.
Все эти витиеватые слова прятали под собой попытку красиво попрощаться — и Мо Жань отчетливо понимал смысл, который Ваньнин закладывал в сказанное. Он знал, куда ведет весь этот разговор, и, несмотря на то, что в его голове уже созрел определенный план, часть его все равно невольно похолодела от ужаса. Он слишком хорошо знал, как этот чопорный человек умел отталкивать от себя окружающих — прочувствовал все это на собственной шкуре.
Последние сожаления о том, что он решился использовать снотворную настойку на Ваньнине, рассеялись.
— Если балетмейстеру Чу снова понадобится помощь, я всегда буду рядом, — осторожно ответил он, опуская глаза.
В этом он почти не обманывал.
— Мо Жань, — внезапно окликнул его Ваньнин, и его голос странно дрогнул. Он словно хотел сказать что-то еще, но не решался этого сделать.
Его глаза, казалось, странно блеснули, но он слишком быстро отвел взгляд чтобы Вэйюй смог понять, что это было за выражение.
Вдруг он резко покачнулся, и чашка едва не вылетела из его рук.
— Балетмейстер Чу?.. — Мо Жань медленно моргнул, но не предпринял попыток поддержать Ваньнина. Он прекрасно слышал рассказ Наньгун Сы про эффект Мо Сяньлу, но не ожидал, что он проявится так скоро.
Ваньнин испуганно замер, упираясь ладонями в стол чтобы сохранить равновесие. Часть волос упала ему на лицо, а заколка от резкого движения окончательно сползла с его головы.
— Мне… мне, кажется, нехорошо, — проговорил он неуверенно. Только что пышущее румянцем лицо покрылось слоем меловой бледности. — Мо Жань…
Вэйюй, отбросив осторожность, тут же подсел к Ваньнину, бережно обхватывая его за плечи.
— Все в порядке. Это, должно быть, переутомление, — тихо проговорил он. — Я отвезу Вас домой, балетмейстер Чу.
Ваньнин внезапно резко сощурился, а его губы поджались в тонкую линию. В этот момент его лицо выражало крайнюю степень волнения.
— Что-то было… в чае, — он вздрогнул. — Тебе нельзя за руль, Вэйюй.
— Я не пил чай, — спокойно ответил Мо Жань. — Только ел сладости.
Ваньнин тут же уставился на него во все глаза, хмурясь.
— Что? — Мо Жань усмехнулся. — Я просто не люблю пить чай горячим, так что ждал, пока остынет!
— Но ты сказал, что тебе холодно, и ты хочешь горячего, — процедил Ваньнин мрачно, чеканя каждое слово.
Его слабость как рукой сняло, а голос вновь звенел сталью.
— Правда?.. О, я и забыл, — Мо Жань рассеянно пожал плечами. — Балетмейстер Чу, пойдем. Уже действительно слишком поздно — а нам еще ехать. Ничего страшного, если Вы поспите в машине…
— Посплю?!.. — Ваньнин едва не выплюнул последнее слово. — Я сказал, что меня клонит в сон, Вэйюй?!..
Он тут же попытался отстраниться, но, как только его руки оторвались от поверхности стола, снова покачнулся, теряя равновесие — и в итоге буквально вцепился в плечи Мо Жаня.
Было удивительно, как отчетливо он продолжал мыслить притом, что его конечности словно медленно деревенели. Сейчас он был похож на кровожадного тигра, запертого в теле беспомощного котенка.
— Вы, правда, ничего не говорили, — поспешно согласился Мо Жань, пытаясь придать своему лицу обеспокоенное выражение. — Но Вас буквально качает из стороны в сторону. Хотите, я позвоню дяде Сюэ?..
Он уверенно блефовал, отлично зная, что Ваньнин даже с температурой сорок не согласится тревожить Сюэ Чженъюна посреди ночи. Ожидаемо, балетмейстер Чу вяло отмахнулся от его предложения:
— Не нужно. Просто отвези меня домой... Ты прав, я действительно ужасно устал.
Мо Жаня не нужно было просить дважды.
Расплатившись в чайной, он вывел Ваньнина на улицу. На площади все еще было многолюдно, но, к счастью, по пути к машине они не повстречали никого из знакомых.
Балетмейстера Чу немного качало из стороны в сторону всю дорогу, но выглядело это так, словно он слегка перебрал — ничего необычного.
Мо Жань помог ему сесть на заднее сидение, а сам быстро забрался за руль, и в следующую секунду они уже ехали по ночному городу.
Удивительно, но Ваньнин все еще не спал — время от времени он впивался в спину Мо Жаня тревожным взглядом, и в этот момент его лицо становилось абсолютно непроницаемым. Но весь путь он продолжал хранить молчание, и этот факт беспокоил Вэйюя намного сильнее, чем если бы мужчина продолжал сыпать вопросами, или даже напрямую спросил, что именно было в его чае.
Впрочем, он явно не был глуп, и, должно быть, уже сам все понял.
«И все же ты позволил мне увезти себя домой, Юйхэн, — мысленно изумился Мо Жань, — Насколько же сильно ты доверяешь мне?..»
То, что Ваньнин так спокойно себя повел, хотя, очевидно, уже обо всем догадался, приводило одновременно в ужас и вызывало восторг.
Мо Жань тут же вспомнил, что Ваньнин так и не ответил, чувствует ли к нему симпатию. Вместо этого он называл признание Мо Жаня вздором, и утверждал, что тот обманывает себя. Эта формулировка была весьма любопытной, оставляя огромное пространство для догадок — которые, впрочем, могли быть лишь предположениями.
«По крайней мере, он не сказал мне «нет» напрямую,» — Мо Жань снова покосился на Ваньнина, который к этому моменту уже практически лежал на заднем сидении, но все еще по какой-то причине не спал.
Они уже парковались когда Ваньнин неожиданно мягко произнес:
— Это ведь настойка, правда?
Его губы едва шевелились, и потому вопрос прозвучал почти беззвучным шепотом.
Когда Мо Жань ничего ему не ответил, он тихо вздохнул, а затем добавил:
— Я длительное время использовал ее вместо снотворного для того, чтобы избавиться от кошмаров, и потому нескольких капель мне недостаточно, чтобы уснуть, Мо Жань…
«Бл*ть!»
Мо Вэйюй покосился на мужчину, который смотрел на него с таким расслабленным лицом, словно ничего особенного не происходило, и его бывший ученик только что не пытался его опоить неведомой дрянью.
— Я просто хотел, чтобы ты остался со мной, — решил признаться он. — Ты собирался уйти, Ваньнин. Я видел это по твоим глазам.
— Действие настойки закончится. Как ты собирался остановить меня? — спросил Чу мягко, а затем медленно поднял руку к своему лицу и принялся
