Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— Ты знаешь, что это невозможно, — оборвал его Чу. Его голос звучал отстраненно, и даже холодно, но выражение лица было... потрясенным. Зрачки расширились так сильно, что буквально поглотили собой всю радужку.
— Почему? — Мо Жань подался вперед, намереваясь взять Чу за руку, но тот незаметно отпрянул назад, и ладонь Вэйюя мазнула по воздуху.
— Ты знаешь, почему, — Ваньнин поджал губы. — Не питай иллюзорных надежд. То, что ты чувствуешь — мимолетное увлечение, но оно быстро пройдет. Тебе не будет интересно с человеком, который тебя сторонится. Который не может дать тебе того, что ты хочешь.
— Ваньнин, — Мо Жань вздохнул. — Ты сам сказал, что мало меня знаешь. Откуда тебе знать, что мне интересно, и что мне нужно? Куда больше меня беспокоит, интересен ли тебе я.
— Вздор, — это единственное слово ударило больнее, чем самая отборная брань. Вот только при одном взгляде на Чу становилось ясно, что он был слишком смущён, чтобы обсуждать свои чувства. Он нервно повел плечами, и тут же обхватил себя руками, словно пытаясь успокоиться.
— Похолодало, — заметил Мо Жань, меняя тему. — И к тому же уже поздно. Думаю, нам пора возвращаться домой.
— Я с тобой никуда не поеду.
Мо Жань удивленно вскинул голову, встречаясь глазами с балетмейстером. Ваньнин был предельно напряжен — его поджатые губы и неестественно прямая спина выдавали его с головой.
Его нельзя было никуда отпускать в таком состоянии.
Комментарий к Часть 16 И тут автора пробило на романтику...
P.S. Я кстати тут на выходных нарисовала небольшой арт к этой части (с заколкой), и он теперь вроде как на обложке. Не спрашивайте, почему всё такое фиолетовое — я художник, я так вижу XD.
====== Часть 17 ======
Признаться, если бы Мо Жаня спросили, почему в этот момент он поступил именно так, а не иначе, он не смог бы ответить. Но единственная мысль, которая была в его голове на тот момент, сводилась к тому, что Чу Ваньнин собирается уйти — и, если дать ему это сделать, он может уйти даже навсегда.
Найдет способ исчезнуть, и, возможно, будет прав.
Неизвестно, что именно рассказал Ши Минцзин балетмейстеру на этот момент, но ему определенно было, что сказать: он прекрасно был осведомлен и о прошлой затяжной ненависти Мо Жаня к своему бывшему учителю, и о многих прочих моментах, которые Мо Вэйюй предпочел бы скрыть от Ваньнина.
Впрочем, Ши Мэй вряд ли вдавался бы в подробности, ограничившись туманными предупреждениями — и, скорее всего, Чу был сейчас так напряжен вовсе не из-за Ши Минцзина.
Очевидно, он запаниковал по совсем другой причине. Его резко вскинутый подбородок и напряженное лицо говорили сами за себя. Похоже, его пошатнуло признание Вэйюя — настолько сильно, что он не знал, куда деваться, и решил спастись бегством. Он был настолько ошарашен, что даже на вопрос Вэйюя, взаимны ли его симпатии, не смог ответить ничего вразумительного кроме своего обыкновенного «вздор».
Мо Жань не предпринял попыток приблизиться к Ваньнину, позволяя ему находиться на безопасном расстоянии. Усилием воли он заставил себя солгать, хотя каждое слово буквально застревало в зубах:
— Хорошо, — произнес он со вздохом. — Я не должен был позволять себе лишнего. Ваньнин… балетмейстер Чу, я все понимаю.
Чу Ваньнин растерянно смотрел на него, в распахнутых глазах отчетливо читалась смесь облегчения и разочарования.
Но не страх.
Мо Жань мысленно поздравил себя с тем, что сумел его немного успокоить своим спонтанным враньем.
— Я все еще хочу считать Ваньнина своим другом, — продолжил он. — Что, если перед тем, как уйти, балетмейстер Чу выпьет со мной чаю? Я действительно немного замерз пока прогуливался.
Его бредовый, халатно состряпанный монолог не выдержал бы первой проверки: его тело все еще пылало от жара, а руки помнили ощущение трепещущего тела, которое лишь недавно прижималось к нему.
К счастью, Ваньнин и не подумал бы прикасаться к нему, чтобы проверить, обманывает ли его Мо Жань — особенно после того, как между ними повисло это неловкое признание.
Он принял слова юноши, как и всегда, за чистую монету, и, немного помолчав, кивнул.
В итоге они снова уселись за столик, и на этот раз между Вэйюем и Ваньнином было вполне приличное расстояние в несколько метров. Разбросанные пестрые подушки продолжали в беспорядке валяться на полу словно жертвы их поединка, а вспышки салютов постепенно стихали, погружая их укромный уголок в полумрак.
Мо Вэйюй принялся хозяйничать. Чайник на подносе был все еще теплым, так что он наполнил свою чашку — а затем подлил немного чая в чашку Ваньнина, который все еще избегал даже смотреть в его сторону и неловко возился с телефоном. Балетмейстер Чу как раз что-то кому-то писал, так что был слишком увлечен, чтобы заметить, как несколько капель настойки Мо Сяньлу оказались в его напитке. К счастью, чай балетмейстера, был сварен на молоке, и подавался с финиками и барбарисом, так что был и без того в крайней степени сладким. Распознать в нем какой-либо посторонний вкус было бы попросту невозможно.
Мо Вэйюй пододвинул к Ваньнину чашку и с тихим вздохом вытянул перед собой ноги, принявшись от нечего делать подбрасывать в воздух финики и ловить их ртом.
Ваньнин тут же переключил свое внимание на него. Отложив телефон, он прохладно поинтересовался:
— Мо Вэйюй, тебе обязательно сидеть в такой неподобающей позе?
Вэйюй как раз поймал финик, а потому, продолжая сжимать его в зубах и сияя белозубой улыбкой, поспешно выпрямил спину и подобрал под себя ноги.
— Так лучше?
Вместо ответа Ваньнин снова отвел взгляд и сконцентрировался на чае. Пил он медленно, словно наслаждался каждым глотком. Тонкие пальцы изящно обхватывали бледный фарфор чашки. От теплого напитка лицо его слегка раскраснелось, а губы и вовсе приобрели яркий оттенок цветков сливы. Волосы все еще были слегка растрепаны, а золотая заколка, которой Мо Жань закрепил сверху тяжелые пряди, неловко покосилась набок. При этом мужчина все еще выглядел настолько чинным и серьезным, что на контрасте беспорядок в его внешнем виде не мог не вызывать волну тепла.
— Я благодарен тебе за то, с каким гостеприимством ты отнесся ко мне, Мо Жань, — внезапно сказал Чу Ваньнин. — Ты помог мне в нелегкой ситуации. Считаться твоим
