Беззвучная нота (ЛП) - Аларкон Нелия

— Папа солгал.

Финн смотрит на меня так, будто я выбил из него правду.

— Насчет… — подсказывает Датч.

Черт. Это как выдергивать зубы.

Финн закрывает глаза, и слова просачиваются наружу, словно он уже сожалеет об этом.

— О том, откуда я родом.

— Ты шутишь.

Я отчетливо помню, как папа пришел домой с Финном и сказал нам, что он наш новый брат, усыновленный из Китая.

— Откуда же ты тогда взялся? — спрашивает Датч.

— Не… через обычное агентство.

— Ты хочешь сказать, что папа — твой настоящий биологический отец?

Это делает то, что он сделал сегодня вечером, вдвойне отвратительным.

— Или что он тебя похитил?

Датч прищуривает бровь.

— Он спрятал меня.

Финн поднимает взгляд, его глаза сталкиваются с моими.

— От чего?

— Не от чего? — поправляет меня Финн. — Кого.

На нас опускается болезненная, вздрагивающая тишина. Она впивается своими когтями в мои плечи и глубоко вгрызается в них. Говорит мне, что все уже никогда не будет прежним, когда я покину эту комнату.

— Ты знаешь, кто стоит за проектом, — шепчу я. — Ты знаешь, кого боится отец.

Датч бросает на нашего брата мрачный взгляд.

— Кто он?

Финн говорит с нечитаемым выражением лица, но в его глазах появляется влажный блеск. Не от горя, а от гнева.

— Кто он, Финн! — рычит Датч. — Скажи это.

— Мой отец!

Грейс

Каденс берет мой блокнот и пролистывает его. Ее взгляд останавливается на пустой бутылке из-под вина и раздавленных банках из-под кофе.

— Ты много работала, — говорит она с ноткой беспокойства.

— Я глубоко изучила татуировку, которую заметила на видео, и мне кажется, что я что-то нашла. — Я прекрасно понимаю, что сахар в крови начинает действовать, и я неестественно возбуждена, но не могу остановить это. — Зацени это.

Я слегка отодвигаю свое офисное кресло в сторону, чтобы Каденс могла встать перед ноутбуком.

Она смотрит на экран.

— Якудза? В смысле… японская мафия?

— Якудза — одна из крупнейших преступных организаций в мире. У них есть власть, связи, влияние — не говоря уже о миллиардах долларов, полученных от наркотиков, азартных игр, торговли людьми. В общем, все, на чем может заработать преступник.

— Звучит ужасно.

— О, это так. — Я понимаю, что улыбаюсь, и стираю это выражение со своего лица. — Так и есть.

— Ты думаешь, что настоящий убийца Слоан был из якудзы?

Я киваю.

— Но… это же не Япония.

— Нет. — Поднимаю палец, указывая. — Но якудза начали расширять свои операции около четырех десятилетий назад.

— Почему?

— Что почему?

— Почему бы не остаться в Японии?

— Я не якудза, конечно. Но могу предположить.

Она жестом приглашает меня идти дальше.

— Из истории ты узнаешь, что каждый король хочет доминировать. Вот почему Франция, Испания и Британия делали все эти ужасные вещи, такие как рабство и геноцид. Они уже правили своими территориями, но хотели большего. Так поступают люди, наделенные властью. Они берут. Они ненасытны.

Каденс задумчиво бормочет:

— Похоже на кого-то из моих знакомых.

Я уверена, что она думает о Джароде Кроссе, но воды, в которых мы плаваем, гораздо глубже этого.

— Якудза были неудержимы в Японии, но все изменилось. По данным японской полиции, произошел большой раскол группировок. Некогда крупнейшая преступная организация распалась на мелкие осколки. Фракции начали воевать друг с другом, пытаясь захватить как можно больше территории. После кровопролития они заключили соглашения, поделили территории и разделились, но на самом деле война не закончилась. Она просто переместилась в «колонии». — Я делаю кроличьи ушки. — Она превратилась в соревнование за то, кто сможет захватить базы якудза на заморских территориях.

— Так кто же победил в войне за эту территорию?

— Насколько я могу судить благодаря этому онлайн-переводчику, — я указываю на приложение, которым пользовалась всю ночь, — десять лет назад полиция арестовала этого парня, Цака Нагасаки, за незаконное хранение оружия, но его выпустили, продержав всего несколько месяцев в тюрьме. В сети ходили предположения, что он принадлежал к якудза.

— Значит, этот парень, этот Ци-Ци…

— Цака.

— Это большой босс?

— Нет никаких доказательств, что это так, и, честно говоря, я не думаю, что большой босс действительно попал бы в тюрьму. Однако это доказательство того, что якудза здесь присутствуют.

Она кивает.

— Ты нашла что-нибудь еще?

— Не так уж много. Есть другие, более очевидные преступные синдикаты, которые попадают в новости, и есть другие, которые не попадают в новости, но мы все о них знаем..

— Как мафия в «Крестном отце».

— Мгм. Но я нашла кое-что интересное.

— Я даже боюсь спрашивать.

Каденс скрипит зубами и откидывается назад, словно готовится к плохим новостям.

— Нагасаки был убит прошлым летом. Но вот что. Он умер в день летнего показательного выступления Redwood Prep.

Каденс вздрагивает.

— Это совпадение?

Я пересчитываю по пальцам.

— Якудза были связаны с проектом. Они убили Слоан, а значит, скорее всего, стоят за смертью Харриса и Славно. А теперь мы узнаем, что в ночь показательных выступлений погиб лакей якудзы.

— Грейс, это звучит очень серьезно.

Каденс говорит серьезным тоном.

— Я знаю.

— Тогда почему ты так обрадовалась, когда я вошла?

— Потому что это оно, Каденс! Это путь вперед. Ты даже не представляешь, как долго я искала ответы на эти вопросы. Все, что сделали в Redwood Prep, чтобы скрыть смерть Слоан, было сделано для того, чтобы прикрыть их собственные спины. Я знала это. Я была уверена в этом, но у меня никогда не было доказательств, и поэтому меня никто не слушал. И никто ее не слушал. Она была девушкой с южной стороны. Она была дочерью стриптизерши. Она носила обтягивающую одежду и пробиралась в клубы, так что, должно быть, она была диким ребенком. Она должна была заслужить это. СМИ навязали ей эту версию. Но даже если бы это было правдой, даже если бы она спала с кем попало, она не стала бы от этого хуже. Она была человеком. У нее была жизнь. Кто-то отнял у нее жизнь, и теперь он за это заплатит.

Взгляд Каденс метается между моими глазами.

— Как ты собираешься заставить японскую преступную организацию заплатить?

— Во-первых, я отнесу это видео в полицию.

Она дергается, как будто я ее ударила.

— Я не очень хорошо знаю жизнь мафии, но разве на преступников обычно не работают грязные копы?

— Вот тут-то и наступит вторая фаза. — Я встаю, не в силах усидеть на месте, когда мысли крутятся так быстро. — Раньше людям, стоящим у власти, не приходилось иметь дело с камерами, хэштегами и движениями в социальных сетях, поэтому им сходили с рук убийства. Сегодня интернет позволяет распространять информацию за считанные секунды.

— Твой план состоит в том, чтобы…чтобы все узнали.

— Знать недостаточно. Мы все знаем, что зло существует, и иногда даже можем указать, кто эти злые люди. Но мы не боремся, потому что считаем, что это не стоит того. Бунт — это как огонь. Кто-то должен зажечь спичку возмущения и подтолкнуть людей к тому, чтобы они захотели что-то сделать. А потом, когда появится крошечное пламя, кто-то, обладающий достаточным влиянием, приедет с бензобаком, чтобы привлечь внимание к этому делу.

— Кто-то с доступным влиянием? — Ее глаза расширяются. — Кто-то вроде Джинкс.

Я киваю.

— Как?

— Я хочу снять видео, на котором я расскажу обо всем миру, а потом отправлю и видео, и копию этой флешки Джинкс.

— А если она не опубликует его?

— Опубликует, — уверенно говорю я.

— Джинкс не репортер. Ее интересуют только скандалы… — Каденс запинается. — Ты собираешься использовать Зейна.

В моем нутре шевелится чувство вины, но я отмахиваюсь от него.