Мой Герой - Клара Флэйм
Гарри разглядывает меня. Его лицо не выражает никаких эмоций, и я не могу понять его.
— Значит это не случайность, — он пристально смотрит на мой рот, потом на шею. — Хиро нам соврал. Говорю же, все врут, — он снова отворачивается.
— Он просто не сказал всей правды, — я оправдываю Хиро.
— Это то же самое. Умалчиваешь, значит утаиваешь, а значит врёшь, — Гарри пожимает плечами.
— Интересное умозаключение. — Я никак не могу уловить в нём хоть какую-нибудь эмоцию, не могу понять его. Он всё время спокоен, сдержан, а его серьёзность и немногословность просто убивает. — Что же случилось с тобой, Гарри Вудс?
— Ничего особенного. Я родился, — кривая улыбка трогает его губы.
Вот оно! Одна фраза и все кусочки пазла по имени Гарри Вудс, складываются в моей голове.
— Давай, угадаю? — спрашиваю я, и он смотрит на меня. — Ты был приёмным ребенком. Сначала не знал об этом, а потом случайно узнал. Родители, которых ты считал родными, всю жизнь врали тебе. Поэтому ты всегда настороже, всегда ищешь ложь в словах и поступках людей. Поэтому ты одинок и отстранён, боишься довериться кому-то. Я заметила, как ты всегда пристально вглядываешься в лицо говорящего, пытаешься понять, не врёт ли он.
Лицо Гарри сохраняет спокойствие, но вот только бровь слегка дёргается, в глазах мелькает тень, а губы чуть сжимаются. Я это замечаю и понимаю, что попала в точку. Он молчит.
— Я никому не скажу, не бойся, — тихо говорю я.
— Чего мне бояться. Это и так всем известно, — спокойно отвечает он.
— А я не про семью. Я про твои чувства. — Гарри сжимает челюсть и на его скулах прокатываются желваки. Я снова попадаю в цель.
Парень какое-то время пристально смотрит на меня.
— Будем считать, что тебе я пока поверил, — с прищуром говорит он.
— Уже что-то, — улыбаюсь я.
Он встаёт и подаёт мне руку.
— Раз уж я всё равно об этом знаю, можешь поговорить со мной, — я беру его руку, и он помогает мне подняться с травы. — Когда захочешь.
Гарри ничего не отвечает, но я замечаю лёгкий кивок головы.
Мы подходим к остальным, они сразу замолкают и подозрительно переглядываются.
— В чём дело? — спрашиваю я, чувствуя подвох.
— Детка, тебе не обязательно всё про всех знать, — торопливо говорит Хиро и притягивает меня к себе.
— И всё же? Почему вы так смотрите на меня?
— Дилан разбился на машине, — отвечает Саймон.
— Это лишняя информация и она ей ни к чему, — Люк его перебивает.
— Он жив? — спрашиваю я, похолодев, и смотрю на Хиро.
— Жив, но пострадал серьёзно. Говорят машина в хлам, — не унимается Саймон и Хиро шикает на него.
— Тебя это не должно волновать, — говорит Хиро мне.
Но проблема в том, что меня это волнует. В голове всплывает разговор Хиро с Донной. Я не хочу строить предположения, но мозг сам мне их подсовывает.
Как-то слишком поспешно и скомкано мы прощаемся с парнями и расходимся в разные стороны. Мы идём молча. Каждый держит руки в своих карманах. Хиро смотрит себе под ноги, а я на него. Такое чувство, будто он что-то не договаривает. Я не выдерживаю и спрашиваю напрямую:
— Хиро, ты к этому причастен?
— Совсем спятила? — он останавливается, и его глаза блестят диким зелёным огнем. — Ты за кого меня принимаешь?
— Прости. Нет, конечно, нет. Ты не способен на такое, — бормочу я, жалея о своем вопросе.
— По-моему его настигла карма, — грубо отзывается он.
Остальная дорога до дома проходит в полном молчании. Кажется, я обидела Хиро своим подозрением. Он держится слегка отстранённо и избегает моего взгляда. Но не отталкивает, когда я беру его за руку, а переплетает свои пальцы с моими.
Дома Хиро принимает душ, одевается и уходит. Он ещё вчера предупредил, что у него сегодня внеплановый кастинг на фильм и встреча с каким-то там модельером, кажется Карлом фон Роттенбергом, который хочет сделать его лицом своего бренда American Highway.
На часах полдень, а я уже не знаю, куда себя деть. Я пытаюсь отвлечься на дипломную работу, но у ноутбука Хиро лишь английская раскладка, что для меня совершенно не годится. И потом из головы никак не выходит новость о Дилане. Он, конечно, тот ещё подонок, но я не желаю ему зла.
Промучившись от безделья ещё час, я ищу в интернете адреса и телефоны всех местных клиник и начинаю обзванивать их в поисках Дилана Фостера. Я запомнила его фамилию, когда слышала разговор Хиро и Донны. Мне везёт на пятом пункте моего списка. Недолго думая я вызываю такси и отправляюсь по указанному адресу.
Глава 27
В регистратуре больницы я представляюсь подругой Дилана, и ко мне выходит его лечащий врач.
— Доктор Рейчел Грин, — представляется невысокая брюнетка лет сорока. — Вы первый посетитель к мистеру Фостеру, а ведь он уже здесь два дня, — она смотрит на меня с небольшим осуждением.
— Я только сегодня узнала, — оправдываюсь я. — Понимаете, мы недавно познакомились. Дилан сложный человек и у него мало друзей. — Я думаю, что абсолютно точно описала его. — Но кто-то должен его поддержать, поэтому я здесь.
— Сложный, это ещё мягко сказано, — она вдруг улыбается. — Пойдёмте со мной.
Мы идём по коридору, и по дороге она рассказывает мне о состоянии Дилана.
— Ему очень повезло на самом деле. Переломы рёбер, множественные порезы и ссадины различной глубины и локации, ожог правой руки второй степени, лёгкое сотрясение мозга. Сложнее всего с правой ногой. Оскольчатый перелом голени, а также раздробленная стопа. Было сложно, но мы его починили, — она снова улыбается.
— Ничего себе повезло! — удивляюсь я.
— Поверьте, после такой аварии обычно повреждения значительно больше, если человек вообще остаётся жив. — Доктор останавливается возле палаты, у двери которой висит карта пациента, и я вижу на ней имя: Дилан Фостер. Она берёт карту в руки, листает её и читает вслух: — Так, томография: в головном мозге изменений нет. Анализы в порядке. Показатели стабильные.
— Это же хорошо? — спрашиваю я.
— Это прекрасно, — кивает она. — Дело вот в чем: после выписки ему понадобится серьёзная реабилитация и соответственно помощь и поддержка близких. — Она делает многозначительную паузу. — Так как мистер Фостер совершеннолетний, без его согласия мы не можем сообщить его семье, а он наотрез отказывается, — она хмыкает. — Причём в очень грубой форме. Может у вас получится его убедить?
— Боюсь это невозможно, — вздыхаю я, прекрасно понимая, что я вообще последний человек, который как-то может повлиять на этого отморозка. — Но я попробую.
— Попытайтесь, —
