Наваждение (СИ) - Флэйм Клара

Наваждение

Клара Флэйм

Глава 1

«Это было чертовски глупо», — думаю я, сворачивая во второй по счету двор. Мы переехали в этот район всего пару дней назад, и всё здесь кажется незнакомым, да к тому же абсолютно одинаковым. Одинаковые дома, одинаковые дворы, парковки и детские площадки. Остановившись посреди двора, я оглядываюсь и понимаю, что снова ошиблась. Приходится признать, что я заблудилась. «Ну почему я так безрассудно отнеслась к новой информации?», — ругаю себя за то, что не выучила новый адрес, а просто внесла его в свой телефон, который в данный момент смотрит на меня потухшим экраном.

— Твою ж мать, — шиплю себе под нос, зябко оглядываясь по сторонам.

На улице пусто и темно, и холодно. Весна в разгаре и с каждым днём солнце всё больше прогревает воздух, но ночи ещё ужасно холодные. Я не планировала возвращаться домой так поздно, поэтому на мне сейчас короткая юбка, тонкая блузка и пальто, едва доходящее до колен. Мне повезло, что ещё не все вещи разобраны и вместо легких ботинок я надела сапоги, и сейчас хотя бы мои ноги в относительном тепле. Если бы моя подруга не затащила меня на ночной киносеанс, я бы уже нежилась в тёплой постели. Когда она высаживала меня из машины на углу дома, я была уверена, что это именно тот дом, в котором я живу, но теперь я просто в панике. Разворачиваюсь и иду обратно.

«Так! Что я помню? Дом из двенадцати этажей — раз; он очень длинный, многоподъездный — два; во дворе большая детская площадка и две стоянки для машин по бокам от неё — три». Проблема в том, что эти два дома, во дворе которых я уже оказывалась, были точно такими же, но всё же что-то было в них совершенно незнакомое.

«В моём дворе было что-то еще! Вспоминай, идиотка!». И я вспоминаю в тот самый момент, когда захожу в уже третий однотипный двор. Точнее не вспоминаю, а вижу это: «Химчистка». Возле первого подъезда находится «Химчистка» с большой синей вывеской, вот она-то мне и нужна. Я с облегчением выдыхаю, выпуская в холодный воздух облачко пара. Оглядываюсь. Здесь также пусто и тихо, как и во всех предыдущих дворах. С каждым моим шагом стук каблуков разносится эхом и от этого по спине бежит мороз. Хотя, может быть, я просто замёрзла.

Номер квартиры, также как и номер дома для меня загадка. Да, глупо и вообще маловероятно, но это так. В своё оправдание могу сказать, что, когда мы перевозили вещи, я была слегка в подавленном состоянии из-за событий, происходящих в нашей семье. Поэтому я просто машинально следовала за мамой и не особенно обращала внимание на цифры, а сегодня я, впервые возвращаюсь домой одна. Но я точно знаю, что мой подъезд где-то в середине и начинаю медленно подходить к каждому. Вспоминаю, что в номере квартиры точно есть цифры восемь и девять, и что она находится на десятом этаже. Или на девятом. Нет, точно на десятом.

Блин, блин, блин! От злости бью себя ладошкой по лбу. Я стала слишком рассеянной и всё из-за развода родителей. А я ведь будущий врач и такое состояние просто непозволительно для меня. Отбросив панику, начинаю крутить комбинации цифр в голове и сдаюсь, слишком много вариантов. Но я не готова сдаться окончательно. Начинаю прикидывать чисто математически: здесь десять подъездов по пять квартир на этаже, итого шестьсот квартир.

— И что дальше? — спрашиваю сама себя, замерев у подъезда № 5, на табличке которого выведены цифры 241–300.

Я очень замёрзла и мой мозг совершенно не хочет помочь своей хозяйке. Пока я пытаюсь включить логику и сделать следующий шаг, издалека раздаётся мужской смех и обрывки фраз. И это пугает меня до чёртиков. Я брожу ночью совершенно одна, с почти голыми коленками, с выключенным телефоном и в данный момент мне негде спрятаться. Голоса становятся ближе, и я быстро взбегаю по ступенькам крыльца и прижимаюсь спиной к закрытой двери подъезда, в надежде, что компания не заметит меня и пройдёт мимо.

Моё дыхание сбивается, когда я вижу, как четверо парней сворачивают с тротуара к тому месту, где я стою, и вмиг замирают, вперившись в меня взглядом. В свете фонарей я их чётко вижу. Все четверо одеты во всё черное: брюки, высокие ботинки на шнурках, из-под курток виднеются капюшоны толстовок. У троих на макушках чёрные вязаные шапочки, а у того, что стоит впереди всех, капюшон толстовки. Тишину нарушает свист одного из них, и парни делают несколько шагов ближе.

— Ух, ты! Вот так цыпочка тут скучает в одиночестве! — восклицает тот, кто только что свистел и нагло ощупывает меня взглядом.

Меня окатывает волной не то что страха, а ужаса. Я взрослая девочка и понимаю, что это всё может значить для меня. Меня пробирает дрожь, во рту становится сухо, а руки ещё больше холодеют. Как мне выпутаться из этой неприятной ситуации?

Тот парень, что стоит впереди всех скидывает капюшон и смотрит в мои глаза. Его взгляд прожигает меня насквозь. Глаза такие тёмные, дьявольские. Я вдруг понимаю, что он главный в этой четвёрке и скорее всего моя дальнейшая судьба зависит от него. Нужно что-то сказать, но я не могу. Страх сковал мои голосовые связки и всё, что мне остается — это только гипнотизировать парня взглядом.

— А она ничего, — тот, который присвистывал, подходит ко мне вплотную и с хищной улыбкой тянет руку к моему лицу.

Я зажмуриваюсь. «Это не может быть правдой. Это просто сон. Сейчас я открою глаза, и здесь никого не будет», — уговариваю себя, но не могу этого сделать, потому что чувствую на себе его прокуренное дыхание.

— Руки убрал! — хриплый голос разрезает темноту ночи. Я всё ещё жмурюсь, но догадываюсь, кому он принадлежит. Этот голос такой же демонический, как и тот взгляд.

— Ярый, ты чё? — раздаётся совсем рядом со мной. Я распахиваю глаза и вижу, как тот самый «демон», видимо он и есть Ярый, подходит к нам.

— Я сказал, свали на хуй от неё, Муха. Это моя тёлка. — Ярый в два больших шага оказывается рядом, отпихивает этого прокуренного и притягивает меня к себе за талию. В этом его движении есть что-то нежное, и даже робкое, что никак не вяжется с его воинственным видом и грубым тембром голоса.

— С каких пор у тебя есть тёлка? — прищурившись, спрашивает Муха, всё же отступив назад.

— Я должен перед тобой отчитываться кого трахаю? — голос Ярого, как раскат грома. — Детка, ты почему без звонка? — этот вопрос уже адресован мне, но взгляд прикован к наглому парню. Двое других, молча, наблюдают за нами, изредка переглядываясь.

— Телефон разрядился, — пищу я, с трудом выдавливая из себя эти простые два слова, решив подыграть ему.

— Парни, давайте дальше без меня. У меня, как видите, планы поменялись, — говорит Ярый, неотрывно глядя в мои глаза, и неожиданно накрывает своим ртом мой. Его поцелуй дерзкий, наглый, жёсткий. Я не отвечаю, мои губы остаются неподвижными, а глаза упрямо смотрят в его. Ярый разглядывает меня, как какую-то неведомую зверушку, не прекращая при этом хозяйничать своим языком в моём рту.

— Хм, ладно. Как скажешь, — отвечает высокий худой парень.

Краем глаза я вижу, как парни задумчиво чешут свои затылки, а потом ещё раз посмотрев на нас, уходят в ту сторону, откуда пришли. Только Муха продолжает стоять и сверлить нас недоверчивым взглядом.

Ярый открывает дверь подъезда своим ключом и вталкивает меня внутрь, даже не обернувшись на своего друга.

Как только мы оказываемся внутри, он сразу отодвигается от меня, но не прекращает разглядывать. Я тоже глазею на него. Он нависает надо мной, как целая гора: такой же большой, мощный, грозный и отчасти мрачный. Короткие по бокам тёмно-русые волосы переходят в более длинные пряди, закручивающиеся на макушке в мелкие завитки, тёмно-карие глаза, острый нос, немного пухлые губы и родинка на левой скуле. Не сказать, что он очень красив, но есть в нем нечто притягивающее.

— Почему ты не вошла? У тебя нет ключей? — он первый нарушает наши переглядки.

— Какой толк от ключей, если не знаешь что именно они открывают, — огрызаюсь я, меня всё еще потряхивает от всего произошедшего.