Подглядывающая (СИ) - Славина Анастасия

– Нне хочу! Этого! Слышать!

Я затыкаю уши, но голос Сергея просачивается через ладони.

– «Я никогда не видел тебя спящей, но легко могу представить, как ты засыпаешь в моих объятьях, как успокаивается твое дыхание, расслабляется тело. Я никогда не видел, как ты просыпаешься, но могу легко представить, как от моих поцелуев учащается твое дыхание, открываются глаза, полные желания и любви. Легко – потому что я делал это сотни раз…»

Захожу в лифт, нажимаю кнопку первого этажа.

Двери закрываются.

Еще секунды – и этот спектакль закончится.

Не верю ни единому его слову! Но все равно не могу оторвать взгляда от Сережи, продолжающего сообщение, которое я тоже помню наизусть:

– …Ты не со мной засыпаешь и не со мной просыпаешься. Но я знаю, что в этом промежутке между «заснуть» и «проснуться» ты – со мной. Там, где мы можем быть вместе...

Двери сомкнулись.

Лифт вздрагивает – и тянет меня вниз.

Глава 27. День, когда я встретил ее

Двери лифта закрываются.

Эмма исчезает.

…Заставляю себя сосредоточиться на дороге – «Патриот» справа щемится в просвет перед моей «Тайотой» – но снова вижу, как закрываются двери лифта. Как же крепко я тогда приложился кулаком к стене – до сих пор ноет ребро ладони.

Я мог ее остановить.

Вставить ногу между дверями лифта. Или зайти в него вместе с ней. Я мог бы силой затянуть Эмму в квартиру. Или помчаться за Эммой с лифтом наперегонки. Но ни один вменяемый мужчина не сделал бы так – если бы видел ее взгляд. Этим взглядом она упиралась в меня, как ладонями.

Ей нужно время, чтобы придти в себя. Так что – да, я ее отпустил. Но перед этим запомнил логотип службы доставки, в которой работает Эмма.

Паркуюсь возле овощной базы. Прихватываю из багажника коробку из-под бумаги для принтера – и прямиком направляюсь к начальнику Эммы.

Начальника зовут Алексей. Он моложе меня лет на десять. Щуплый и юркий.

– Хочу сделать заказ, – говорю – и ставлю коробку на его стол.

Душно. Прокурено – в Питере, изображенном на карте, сегодня смог.

Алексей поднимается с кресла, почесывает подбородок.

– Эээ… Почему ж вы пришли ко мне?.. А не к уборщице, например?

Парень с чувством юмора.

– Потому что мне надо доставить коробку вашей сотруднице с прекрасным именем Эмма. Но я не знаю ее адреса. А вы – знаете.

Теперь Алексей чешет за ухом. Пытаюсь сохранять суровое выражение лица.

– Ну… Формально она больше не наша сотрудница. Вчера мне пришлось ее уволить.

– Был повод? – спрашиваю я, словно между прочим.

– Эмма полдня не выходила на связь и сорвала четыре доставки. Этого достаточно?

– Вы просто не знаете, в каком она была состоянии.

– Что, простите?..

Судя по выражению лица, Алексей собирается меня послать. Но я строю мосты – а это невозможно без умения договариваться с людьми.

– Уверен, Эмма – отличная сотрудница, и вы можете сделать для нее исключение. Учитывая, какого ценного клиента она вам привела.

– Вас?!

Вот это даже обидно! На мне дорогой костюм и часы стоимостью в несколько месячных зарплат логиста. Полагаю, все дело в коробке. Она слишком маленькая.

Открываю портмоне.

– Вместе с коробкой по этому же адресу надо доставить цветы. Много цветов…

Вынимаю купюры по одной – гладкие, шуршащие, только что из банкомата.

Физиономия Алексея добреет.

– …а это – за срочность, – добавляю купюры. Алексей взглядом помогает опуститься на стол каждой из них. – Все должно быть доставлено как можно скорее.

– А что в коробке? – вдогонку выкрикивает Алексей.

– Бумага, – честно отвечаю ему уже в дверях.

Я столько раз фантазировал, как проведу тот день, когда встречу Эмму! В моем воображении мы гуляли по Питеру, от одного моста к другому, пили чай на открытых террасах, катались на лодке… Но я и представить себе не мог, что проведу этот день за принтером.

Я распечатал все сообщения, которые хранились в моем почтовом ящике в папке с черновиками. Многие из них, наверняка, использовал Адам, но вряд ли те, что я написал за последние месяцы.

Коробка получилась увесистой.

Сообщение, которое процитировала Эмма, хранилось в той же папке. Не представляю, как до него добрался Адам. Только, если он взломал мой почтовый ящик. Способен ли Адам на такое ради достижения своей цели? Не сомневаюсь.

Полтысячи листов я засунул в коробку, а сверху положил страницу с моими данными в соцсети. Я создал аккаунт только потому, что так, возможно, Эмме будет привычнее и проще со мной общаться.

Не знаю, дурацкая это идея или гениальная.

Сколько же времени я потратил, подбирая снимок для аватарки! Полчаса рылся в фото-архиве, потом бросил. Сделал селфи. Еще одно. И только потом заметил, что лицо у меня небритое.

«Возможно, Эмма просто не любит небритых мужчин», – подтрунивал я сам над собой, оправдывая ее побег.

Удалил селфи – и помчался в ванную.

Селфи с полотенцем вокруг бедер?

Селфи с кружкой латте?

Мне снова было семнадцать.

Или четырнадцать.

Определиться с шириной пролета моста было куда проще, чем с цветом джинсов, в которых я мог бы встретить Эмму.

После душа я надел нарядную рубашку. Снял ее и надел рубашку в клетку. Снова снял, надел майку. Мне было смешно от неразберихи в моей голове.

А потом я сел за комп, чтобы рассказать Эмме свою историю, – и веселье испарилось.

Сергей: Здравствуй, Эмма.

Задумываюсь. Меняю точку на восклицательный знак.

Сергей: Если ты читаешь это, значит

Удаляю.

Сжимаю и разжимаю кулаки.

Зову Эмму по имени. Она, как обычно, тихо подходит ко мне и садится на край моего стола. Так близко, что я мог бы положить ладонь ей на колено. Но, чтобы рассказать историю, мне нужны обе руки.

Итак, моя Эмма…

Сергей: Полтора года назад, мы с Адамом встретились в баре, и он рассказал мне о необычной девушке с дефектом речи, которая подглядывала за посетителями кафе. Адам был сам не свой. Он говорил об этой девушке с таким волнением, таким упоением, что его словам верилось безоговорочно. О чем бы мы ни заводили разговор, Адам все сводил к ней. Она будто провела этот вечер с нами.

Сергей: Три бокала пива, ночь, одиночество – неудивительно, что мысли о девушке Адама прокрались в мою голову. У меня самолет в восемь утра, а я не могу заснуть. Лежу, пялюсь в потолок и думаю о ней. Кто же она такая? Как ей живется в мире, в котором приходится молчать? Что она чувствует, когда надевает парик, чтобы отправиться подглядывать?.. Я так и не уснул.

Сергей: На следующий день мне позвонил Адам. Сказал, что нашел ее аккаунт в сети. Но там у нее нет ни одного друга, никакой личной информации – только посты с обратным отсчетом и фразами – по одной на день. Адам хотел попробовать завязать с ней общение в сети, но боялся спугнуть ее, поэтому попросил меня о помощи. Я предложил ему скинуть на мой почтовый ящик ее посты.

Сергей: За полночь. Пью четвертую чашку кофе. Внизу экрана маячит свернутое окно «3D Max» – работа горит. А я в который раз перечитываю ее посты. Последний шел под номером 29. «Зависимость – враг, который выковывает в тебе стержень, учит держать ухо востро – то есть, почти друг».

Сергей: Каждый ее пост был, как столб в частоколе, которым она отгораживалась от мира. Каково это – жить вот так? Каждый день.

Сергей: Я согласился помочь.

Сергей: «Я три дня хожу вокруг вашей странички. Поговорите со мной?» Над первым – незамысловатым – сообщением я бился несколько часов. Представлял эту девушку, сидящую ночью в темной комнате, у горящего монитора. Она только что вернулась домой, сняла парик. Уставшая, ей хочется спать, но надо опубликовать пост – это ее правило.

Сергей: Я чиркал фразы в блокноте, затем вырывал листы, комкал и бросал на пол. Я чувствовал себя поэтом… У которого ничего не получалось.

Сергей: А потом я подумал, что мой подход неверный. Я пишу фразу от лица Адама. А надо писать от себя. Что бы я сам написал этой девушке?