Подглядывающая (СИ) - Славина Анастасия

Я чувствую привкус победы от того, что этот писатель со стальным взглядом теперь все же предпочел бы дать мне автограф, чем завести этот разговор. А Крис мне жаль. Ей тяжело снова переживать тот вечер – и я уже готова остановиться.

– И что было дальше? – спрашивает Граф как ни в чем ни бывало, но его историю – ту, которая пишется им сейчас, – я читаю легко.

Я знаю, почему он забирает стакан, застывший в руках Крис, – делает это мягко, очень аккуратно. Затем сжимает ее ладони и подносит к своим губам. Мое сердце отзывается на нежность поцелуя. На миг я опускаю взгляд.

Не знаю, дается ли любовь просто так? Вот такая – глубокая, вросшая в душу и сердце. Можно ли обрести человека, который полюбит тебя так же сильно, как и ты его, – и при этом не пройти все круги ада? Но если нет – стоит ли такая любовь этих страданий?

Ответ Крис я знаю – я его вижу. А сама для себя я еще не решила.

Но сейчас я – единственная из нашей троицы, кто пьет холодный чай, смакуя. И мне это нравится.

– Девушка не замечала, что я шла за ней по пятам. Она была в таком шоке, что едва не попала под машину – еще бы полшага...

Граф обжигает меня взглядом. Но я к ожогам привыкла.

– Больше всего меня впечатлили пперчатки, которые она достала из кармана, – и не надела, – ппотому что пперчатки были мужскими. Итак, Граф. Что за историю она хотела мне рассказать? Возможно, историю о ммужчине, которого она любила, и которому доверяла. И о его ппредательстве. Но это были только догадки, Граф. А потом один... – тут я запинаюсь. Каким словом назвать Эя – из приличных? Пауза затягивается, – …один ммужчина со связями рассказал, что эта девушка украла кольцо у скандального писателя, и он не ппреминул обратиться в пполицию. Тогда я пподумала, какой же мужчина способен на такое?..

– У этой истории хороший финал, – прочистив горло, возражает мне Граф.

– У жизненных историй не ббывает хэппи-эндов. Только открытые финалы – и то до тех ппор, ппока кто-нибудь не умрет.

– Кто вас так обидел, Эмма? – спрашивает Граф – и я снова невольно отвожу взгляд. – Не об этом ли кольце ваша история? – Граф приподнимает ладонь Крис – будто делает в нашей словесной партии ход конем.

На безымянном пальце Крис блестит кольцо с аметистом.

То самое кольцо.

Но сейчас важнее другое.

– Вы ппомолвлены?!

Они переглядываются, будто я узнала их тайну.

– Ей пришлось согласиться, – произносит Граф тоном, в котором чувствуется двойное дно.

– Это было мое добровольное решение, – возражает Крис.

– Ты говорила мне «нет» трижды. Обычно женщины отвечают хотя бы «я подумаю».

– И все же я согласилась.

– Когда узнала, что у нас будет ребенок.

Они оба замолкают, будто выболтали великую тайну.

Нарушает тишину Граф.

– Я счастлив, что нам с сыном удалось уговорить такую упрямую особу, как ты, на столь отчаянный шаг, – в его интонации мед и яд смешаны поровну. – Я буду лучшим отцом на свете, – он повелительным жестом кладет ладонь на колено Крис.

– И мужем, – напоминает ему Крис. – Когда ты делал мне предложение в четвертый раз, то обещал быть еще и лучшим мужем.

– И лучшим мужем, – Граф внезапно становится серьезным.

– Мы приехали в Питер, чтобы отпраздновать помолвку. Волшебный город… – разряжает обстановку Крис.

Граф окутывает ее теплым взглядом, но когда поворачивается ко мне, у меня возникает желание накинуть байку.

– А теперь я расскажу вашу историю, леди.

Похоже, Граф собирается взять реванш.

– Вваляйте!

Он хмыкает.

– Девушка с дефектом речи, вероятно, пережившая сильную психологическую травму, не может общаться с людьми и компенсирует это тем, что подглядывает за ними. Не самый плохой вариант, к слову. Вы могли бы избавляться от душевной боли, например, сжигая кошек в подвале или...

– Граф! – выкрикивает Крис.

Писатель нехотя отцепляет от меня взгляд. Некоторое время Граф и Крис общаются беззвучно. Наверное, между ними происходит ожесточенная битва – в которой Граф проигрывает.

– У вас цепкий взгляд, леди... Но вы говорите о подглядывании в прошедшем времени.

– Да, я ббольше этим не занимаюсь.

– Не бросайте, Эмма. Это как пытаться пальцем заткнуть дыру в плотине. Какое-то время вы, конечно, продержитесь...

– С этим покончено.

Ухмылочка у Графа такая, что я невольно крепче сжимаю стакан.

– Знаете Эмма, в чем отличие между подглядывающей и писателем? – конечно, его совершенно не интересует мой ответ – Граф даже крохотной паузы не делает. – Подглядывающая видит лишь то, что происходит сейчас. А писатель видит всю историю – до финальной точки. Правда, Крис?

Она улыбается.

– Конечно, нет, Эмма! Пока пишется история, финальная глава у Графа может меняться сто раз.

– Как в жизни, Крис, – он касается пальцем уголка ее губ – будто убирает крошку – которой там не было.

И на меня накатывает ошеломительное, разъедающее чувство зависти.

Я тоже хочу вот так!

Почему мои круги ада не привели к мужчине, который будет смотреть на меня таким же взглядом?!

Я оборачиваюсь, чтобы попросить счет у официанта, а еще – перестраховаться на случай, если резь в глазах перейдет в слезы. Я не плакала с тех пор, как застряла в десятибалльной пробке в первый рабочий день курьером.

– Ваш финал, Эмма, не вязание крючком у камина.

– Вы просто драматизируете, Граф, – как и все писатели.

Граф расплачивается, даже не взглянув на купюры, которые я протягиваю.

Затем достает мобильный.

– Оставьте ваш номер.

– Зачем?

– Вы понравились моей невесте. А мне понравилась ваша история – особенно та часть, которую вы не рассказали, – он бросает на меня хитрый взгляд. Блефует? Или видел меня по телевизору? – Возможно, из нее мог бы получиться роман.

– Мне не нравится финал, который вы ей придумали.

– Эмма, это же просто книга! Я придумываю финал для романа. Для своей истории вы пишите финал сами. Только вы.

Я диктую ему номер моего телефона.

Потом мы прощаемся.

Они уходят, не оглядываясь, держась за руки. А я продолжаю стоять посреди шумной улицы – но словно одна во Вселенной.

Оборачиваюсь и, снова приложив ладонь козырьком ко лбу, смотрю на высотку.

Каждый сам пишет финал своей истории...

Возможно, наступило время поставить точку и в моей истории с Эем. Единственное, что все еще связывает нас, – это адрес, который он записал на салфетке. Подарок мне.

Пристально рассматриваю дом. Он очень красивый. Наверняка, там есть консьерж. Что я отвечу, если он спросит, к кому я?

Бросаю взгляд на свою машинку с логотипом компании.

Если это не судьба, то что?

Натянув на лоб фирменную кепку, прихватываю букет уже подвявших в душной машине цветов и поднимаюсь на лифте на двадцать первый этаж.

Давлю на кнопку звонка.

Беспричинно, неосознанно, но мне страшно так, что сводит живот.

И когда я сдаюсь, когда уже готова повернуть к лифту, щелкает замок.

Дверь открывает молодой мужчина, которого я никогда не видела прежде. Он, похоже, тоже меня не знает. Потому что какое-то время мы молча таращимся друг на друга.

Я спохватываюсь первой.

– Ддоставка цветов!

Мужчина опирается ладонью о косяк двери. Смотрит на меня во все глаза. И, наконец, произносит надломленным голосом:

– Эмма?..

Я киваю.

– Ммы знакомы?

– Как вы нашли меня?

Мы задаем вопросы одновременно. Наши голоса переплетаются – и замолкают.

– Да, Эмма, – мужчина говорит осторожно, будто о его слова можно порезаться. – Мы знакомы.

Я все еще не понимаю, откуда могу его знать.

Мужчина стройный и крепкий. У него темные волосы, короткая стрижка. Черты лица в деталях не рассмотреть – он стоит против света. Но что-то исходит от него волнующее, притягивающее внимание.

– Я ждал вас… – между нами снова повисает пауза – легкая и зыбкая, словно мыльный пузырь. Я крепче прижимаю к себе букет. Шелестит оберточная бумага – и пауза лопается, – …хотя не думал, что когда-нибудь вас увижу.