Янтарные бусы - Алёна Берндт
Люба снова ощутила горький привкус предстоящей разлуки, а Сергей будто почувствовал это и обнял жену за плечи.
На время переезда Люба взяла отпуск, а потом у нее должен был уже оформляться больничный перед родами, так что во вторник, последний свой рабочий день, она испекла для коллектива сладкий пирог и устроила чаепитие в обеденный перерыв.
Вещи были почти собраны, детская кроватка тщательно упакована для перевозки в город. Люба ждала приезда Сергея, который накануне уехал в город, чтобы прибраться и забрать у своей мамы гостившего у нее Сильвера.
Осень в этом году постаралась и на золото не поскупилась, словно бы намекая Любе, какую красоту она собралась «променять» на скучные городские пейзажи. Они с дедом сидели на крылечке, подложив на ступеньку старый ватник.
– У Мезенцевых телефон теперь есть, – говорил Любе дед. – Очередь дошла. Считай, следующие мы. А пока ты тетке Дарье звони, она внучку пошлет за мной, я и приду, через двор-то.
– Дедуль… может, все же кур продашь? Хотя бы к нам на недельку-другую выбираться будешь.
– А зачем продавать? Ксюшка вон сказала, если надо – присмотрит… Ты, Любашка, живи теперь без оглядки! Хорошо, что мужа послушала и поедешь в город, там у него работа, жизнь другая. А малыш подрастет, так и ты в городскую больницу устроишься, ближе к мужу. А мое дело – здесь за домом присматривать, вас в гости ждать, да и к вам я буду часто наведываться, не сомневайся!
– Иван Савельевич! – раздался за калиткой голос соседки Марины Поляковой. – Дядь Вань, ты дома?
– Дома, дома, проходи! – отозвался дед Иван.
– Поди сам сюда, пожалуйста, я быстренько, только на минутку, – голос Марины звучал как-то напряженно, и у Любы беспокойно екнуло сердце от нехорошего предчувствия.
– Ох, вот же оказия, – поднимаясь с крылечка, проворчал дед Иван и направился к калитке.
Люба тоже встала, подняла старый ватник и отнесла его в сени, что-то ей подсказывало, что не сидеть им сегодня больше с дедом за беседами. Марина что-то негромко говорила деду, изредка поглядывая на Любу из-за его плеча, а после быстро убежала домой.
Дед неторопливо и спокойно шел от калитки к дому.
– Любаш, иди в дом, холодно сегодня, – позвал он Любу. – Маринка прибегала, сорока…
Усадив Любу на диван, Иван Савельевич спокойным и рассудительным голосом сообщил ей новость, от которой сам он нет-нет да держался украдкой за сердце. На въезде в Богородское «Нива» Сергея Чернова перевернулась… потому что он не смог вырулить на мокрой дороге и сбил человека.
– Слава богу, не насмерть, все живы, – успокоил Любу дед. – Ты, Любашка, сейчас в руках себя держи, поняла? Ребенок важнее всего, так что блюди! Главное, живы все, а кости срастутся, раны заживут.
– Он в нашей больнице? – Люба и не собиралась паниковать, сейчас для этого было не время.
– В нашей пока, машину ждут – в город везти. Одевайся, я с тобой пойду.
Борисов встретил Любу в коридоре, в больнице царило немного нервное настроение, все же для сельской больницы, пусть даже и не очень маленькой, это было из ряда вон выходящее событие.
– Люба, ты сама врач, – строго сказал Аркадий Степанович своей коллеге. – Но тебе к мужу нельзя. Ждем бригаду из города, состояние… стабильное, средней тяжести. Так что ты уж прости, но тебя в твоем положении я к Сергею не пущу. Нам тут обмороков или еще чего похуже не хватало. Сама пойми…
– Аркадий Борисович, я понимаю, – спокойно сказала Люба. – Дайте мне только описание посмотреть, и все.
Борисов молча кивнул, и они с Любой ушли в глубину коридоров, оставив деда Ивана сидеть в холле. К нему подошла Людмила Васильевна и присела рядом.
– Ну что, Иван, как Любаша, держится? Ей сейчас такие переживания ни к чему, а вот ведь как жизнь… подкидывает горьких пилюль.
– Да, Людмила, беда приходит, откуда и не ждешь. Что там, скажи мне простыми словами, как наш Сергей?
– Да ничего, жить будет. Поломался, конечно, но я и не такое в жизни видала, а вот второй… которого он сшиб. Тот похуже будет. Его на нашей машине уже отправили, тяжелый он… Кстати, Люба не знает еще, наверное, я тебе скажу, а ты уж сам решай – когда и как ей это сообщить…
– Что, еще новости? – дед Иван нахмурился и посмотрел на Людмилу Васильевну.
– Этот, второй пострадавший, которого Сергей сбил… Это Смирнов, Любашин бывший муж.
– Что?! – дед Иван не поверил ушам.
– Знаешь, у тебя и самого вид нездоровый! – спохватилась Людмила Васильевна. – Сейчас я тебе капель накапаю, не с твоим сердцем такое переживать.
– Да не беспокойся, я в порядке, – ответил задумчиво дед Иван. – Не надо капель.
Люба вернулась к деду под чутким присмотром Борисова и опустилась на стул рядом. Иван Савельевич решил пока повременить с новостью, которую только что узнал от старшей медсестры.
– Ну что, как он? Ты сама как?
– Дедуль, за меня не волнуйся, все нормально. Сейчас в город поеду вместе с Сергеем. Можешь домой сходить, вещи мне принести кое-какие?
Вечер этого дня Люба встречала в городской больнице. С ней рядом сидела мама Сергея, Алевтина Михайловна, судорожно сжимавшая руки. Женщины ожидали, когда закончится операция и доктор сможет сказать им что-то о состоянии Сергея.
Люба смотрела в окно и думала, что вот так случается в жизни, что Сергей, сам работающий в одном из отделений этой больницы, стал теперь пациентом…
Глава 37
Алевтина Михайловна поражалась Любиной стойкости, о чем ей прямо и говорила. Иван Савельевич уехал в Богородское, а Люба осталась вместе с Сильвером в квартире у Сергея. Правда, туда она приходила ненадолго – приготовить себе нехитрый обед, покормить кота и немного отдохнуть. Коллеги Сергея делали для него все, что могли, и он довольно быстро поправлялся, дела его были неплохи, о чем Люба рассказывала Алевтине Васильевне понятным для обычного человека языком. Вообще, они
