Сицилиец для Золушки - Штогрина Анна
— Завтра будем делить участок вокруг дома, — прощебетала я, зевая по деловому.
— Поделим поровну. Все твое, — усмехнулся Брунетти, целуя меня в висок, — А ты моя!
Глава 48
Палермо
Дарио Манфредо Брунетти
Дарио Манфредо Брунетти восседал на совещании, как призрак самого себя. Оболочка крупного грозного сицилийца вальяжно располагалась в кресле, но его дух был не в теле. Пока Луиджи Ксиамо и Милан Донески отчитывались боссу за поставки товара в регионы, за которые они отвечали, мысли Брунетти были далеко.
В своем особняке в Черногории, рядом с любимой женой, самой необычной женщиной, которую ему довелось встретить на своем пути. Чужестранка Мария проросла в него тонкими ручками, как корнями лиан, заколдовала пьянящим взглядом дерзких глаз, убила наповал все его протесты упорными доводами из незамолкающего ротика. Такого аппетитного и сочного.
Дарио едва сдержал улыбку, спрятал эмоции поглубже, стоило вспомнить припухший ротик Марии. Они трахались как обезумевшие любовники два дня. Еду в спальню приносила домработница, а все дела пришлось перенести на неопределенное время.
Что за дьявольская девка, эта Мария?!
Как Брунетти не пытался насытиться ее телом, выпить додна ее душу, только становился сильнее голодным.
Его жена — бесконечность!
Горизонт над морем, который он наивно пытался собрать ладонями.
Невозможно это! Также как и прекратить любить желанную женщину.
Дарио выглянул в окно со скучающим видом. Решил, что пора возвращать Арманда из свадебного путешествия по Канарским островам и переложить на него все заботы. Пора и ему выдохнуть и привести мысли обратно в холодное русло. А для этого ему самому нужен медовый месяц с любимой чужестранкой.
Может через тридцать дней он натрахается всласть и сможет думать о чем то, кроме раскинутых ног и нежного заморского цветка между ними. И в ушах перестанет звенеть эхо от стонов Марии. Удивительно, насколько приятно доставлять удовольствие любимой женщине…
В Палермо шел дождь. Погода унылая, осенняя. Брунетти впервые подумал, что ему одновременно и тоскливо и радостно. Он больше не чувствовал разочарования и ненависти к своей жене, смог простить ее за практически состоявшуюся измену с Армандом.
В глубине души демоны еще рвались наружу, прорезая сердце когтистыми лапами. Но теперь любовь и страсть затмивала их протяжный визг.
Хотелось забыть навсегда чувство ревности и боли. Но пришло время признать, что это невозможно. Эти чувства всегда идут рука об руку с искренней любовью.
Валенсио вошел без стука прервав монолог Милана Донески. Пожилой мужчина замогильным голосом читал с листа подготовленные вычисления, которые Дарио и не слушал.
— Господин Брунетти, — голос итальянца прозвучал натянуто и взволнованно.
Дарио вмиг собрался и подался к столу, сконцентрировавшись на визитере.
— Ваш особняк в Черногории… — Валенсио пытался подобрать нужные выражения, чтоб не навлечь на свою голову гнев дона мафии. Брунетти до скрежета сцепил зубы и порывисто встал. Так, что кресло сзади чуть не опрокинулось.
Что? Говори! — рявкнул босс, ощущая прилив неведомого ранее страха.
— Ублюдки из LaEme, гребанные мексы напали как саранча на ваш дом. Выживший охранник говорит, что их было не меньше сотни. Все ваши владения уничтожены и сожжены…
Дарио до хруста сжал кулаки, чувствуя как к горлу подкатывает ком.
— Мария?
Он не узнал свой вмиг осипший голос.
Валенсио потупил взор в пол. Взрослого мужчину трясло от страха перед боссом, как на допросе с пытками. Выдержать ментальный гнев Брунетти было нелегко.
Еще и новости необходимо было договорить. Ужасные новости…
— Дом сгорел до тла. Судмедэксперты сейчас опознают останки. Есть жертвы женского пола. Пока не ясно, есть ли среди них ваша жена, но…
Дарио одним махом смел все бумаги со стола и прорычал, как раненный лев.
Луиджи и Милан рефлекторно вскочили со своих мест. Попятились к стенам.
Вид Дарио Манфредо стал поистине ужасным. Из него рвалась густая ненависть и желание уничтожить всех!
Его любимая жена Мария не могла умереть…
Это какой то жестокий розыгрыш.
— Всех! Везде! Найти… вырезать! — прорычал он сквозь зубы, а глаза его блеснули адским пламенем мести, — Не жалеть никого! Ни женщин, ни детей! Всех краснокожих ублюдков стереть с лица Италии. Жечь их дома, всех "тринадцатых" убивать на месте. А кто выживет пытать пока не сдохнут.
— Но, господин Брунетти… — жалобно пискнул Милан Донески, понимая трезвым разумом, что босс устроит Варфаламеевскую резню за свою чужестранку. Грядет кровопролитная война, развязанная из-за одной женщины! Просто Марии…
— А когда всех перережим, поедем в Америку и сожжем их континент! Я эту расу сотру с лица Земли, — завершил свой приказ Дарио.
Когда он двинулся к выходу, соратники в панике вжались в стены. Только бы не попасться на пути разъяренного дьявола!
***Черногория
— Это точно?! — спросил замогильным голосом Дарио, выслушав отчет испуганного судмедэксперта. Мужчину в белом халате приволокли в один из уцелевших домов Брунетти в Черногории.
У Дарио во рту осталась горечь пепла после посещения своего главного имения.
Обуглившиеся стены, выжженная оранжерея с нежным жасмином, которым всегда пахла бархатная кожа Марии, черный песок на частном пляже…
Сицилиец вздохнул глубже и едва заметно кивнул Валенсио. Тот подтолкнул в спину судмедэксперта.
— Да-да, господин Брунетти, сомнений нет. В останках мы опознали несколько женщин старше сорока лет. Ни вашей жены Марии Брунетти, ни вашей… гостьи Франчески Паолоретти в числе погибших не оказалось.
Дарио махнул рукой, отпуская несчастного. Вспотевший и насмерть перепуганный доктор поспешил выбежать из кабинета.
Гнетущее молчание прервал Луиджи Ксиамо. После брака его сестры Донателлы с Армандом его повысили в полномочиях. Теперь итальянец отвечал за порядок в Палермо. И прилетел он в
